Её охватила дрожь: неужели им с Алексой тоже придётся… Нет, нужно что-то придумать, постараться избежать этого. Что, если они просто откажутся убивать друг друга? Устроят игру по собственным правилам? Нужно будет поговорить об этом с Алексой, только на трезвую.

Неожиданно противница вздрогнула всем телом и, не открывая глаз, пробормотала:

— А знаешь, чего я боюсь больше всего? — спросила она.

— Знаю, — тихо ответила Мира. — Ослепнуть.

— Нет, ещё больше.

— Чего?

— Вдруг они врут нам, и отсюда нельзя вернуться домой. Чтобы не сделали — всё одно нельзя.

По её бледным щекам потекли слёзы.

Чувствуя, как зачесались от подкативших слёз глаза, Мира зажмурилась. Снова закружилась голова — так сильно, что перехватило дыхание. Её затягивало в водоворот, всё быстрее и быстрее.

…

Неподалёку раздавался голос Гая:

— Ещё раз спрашиваю, кто к ней приходил?

— Говорю же, не знаю! — жалобно воскликнул юношеский голос. — Я закрыл дверь на ключ и ушёл. Что было дальше, не знаю! Вы не приказывали, чтобы я караулил её всю ночь.

— Не приказывал, — проворчал Гай. — Ладно, иди отсюда. Или нет, подожди. Принеси-ка настойку поставина. Будем приводить её в чувство.

— А где? — начал юноша, но, тут же, осёкся и коротко сказал: — Сейчас.

Шорох, стук двери, быстрый удаляющиеся шаги.

— Вставай, — рявкнул Гай прямо над ухом у Миры.

Она испугано вскинулась, не удержалась на краю кровати и рухнула на пол, ударив локоть. Потирая ушибленное место, огляделась. Алексы не было, бутыли тоже. Гай стоял, облокотившись на стол и смотрел на неё… Ой, как нехорошо смотрел!

— Где взяла бухло? — спросил он.

Мира решила сделать вид, что не услышала. А потом, может, Гай передумает спрашивать… Надо попить водички. Господи, как же болит голова! Она встала, мысленно прочертила линию до корыта с водой и пошла, стараясь никуда не сворачивать. Но почему-то упёрлась лбом в закрытую дверь.

«Нужно сконцентрироваться», — сказала она себе и сползла по двери на пол.

— Где взяла бухло, я тебя спрашиваю? — рявкнул Гай над ухом.

Вздрогнув, Мира подняла голову. Он стоял, глядя на неё сверху вниз. Как он так бесшумно…?

— К-какое бухло? — сбивчиво спросила она.

Его взгляд размазывал по полу.

— А это… — пролепетала она. — Вчера с Алексой посидели немного.

— С Алексой? Посидели? — переспросил он, глядя так, что Мира отодвинулась. — Ты что, совсем дура?

Она отодвинулась ещё немного. Двигаться дальше можно было только сквозь стену. Мире было бесконечно стыдно за то, что перебрала ночью и не успела протрезветь, и за то, что сидит сейчас на полу, как алкашка у метро.

— От кого-кого, но от тебя не ожидал, — презрительно бросил Гай.

Мира молчала, прикусив губу.

— Ну, и что ты ей рассказала? — спросил Гай. В голосе звучала плохо сдерживаемая ярость.

— Н-ничего…

— Не ври.

— Правда, ничего! Что я совсем ненормальная? И вы это… зря ругаетесь. Встреча нужна была, чтобы узнать планы врагов…

— И как? Много узнала? — насмешливо спросил он.

Мира напрягла память. Что собиралась выведать информацию-бомбу она помнила, а вот, получилось ли это — нет. Более того, она не помнила, о чём сама рассказывала Алексе.

Удушливой волной накатили стыд и страх. «Ну же, вспоминай!» — приказала себе Мира.

Ха! Если бы это было так просто! В памяти появилась Марианская впадина, почти Бездна Челленджера. Последним воспоминанием были слова Алексы о том, что Гай и Даяна — муж с женой, и что у них свидание. Но не говорить же сейчас об этом!

Зачерпнув ладонью воды из корыта, Мира сделала несколько глотков, умыла лицо.

В комнату робко заглянул страж, передал Гаю какой-то пузырёк и тут же вновь исчез за дверью.

Наставник протянул Мире пузырёк, голосом, не допускающим возражений, приказал:

— Пей.

— Что это? — спросила она.

— Антипохмелин.

У, здесь и такое есть. Мира даже возражать не стала. Молча взяла, запрокинув голову, выпила и закашлялась от горечи. Ну и дрянь!

— Одевайся, — приказал Гай.

Она недоумённо взглянула на него, подумав, что ослышалась. Наставник смотрел на неё сверху вниз.

— Нас вызывают на собрание. Вон твоё платье. Не от «Валентино», но сойдёт. По длине должно быть как раз.

Мира в изумлении уставилась на стол, где действительно лежало что-то длинное, цвета хаки. Не веря глазам, она поднялась на ноги, подошла к столу. Это было настоящее платье вроде того, которое она видела на горожанках, пока шла вместе с Найрой к Весёлому дому. Широкие рукава, круглый ворот, украшенный орнаментом из мелких цветов, по бокам тесёмки, чтобы, затягивая, подгонять под любую фигуру. Дрожащей от похмелья и волнения рукой Мира осторожно погладила шершавую, грубоватую ткань. Платье не соскочило со стола и не сбежало, а продолжало лежать перед Мирой. Бери и надевай. Но…

— Что за собрание? — спросила Мира, обернувшись к Гаю.

Он поморщился:

— Сам только что узнал.

— Вы думаете, это как-то связано с… — она не договорила «с моей попойкой».

Гай бросил на неё красноречивый взгляд, сухо произнёс:

— Я думаю, что нам нельзя опаздывать. Одевайся, я жду тебя в коридоре. Прошу только об одном: поменьше говори. Будут о чём-нибудь спрашивать, отвечай коротко и так, чтобы сложно было понять твою позицию по Элсаро-Сухирийскому вопросу.

— У меня вообще никакой позиции нет, — буркнула Мира.

— Этой линии и придерживайся.

— А кто будет кроме нас?

— Скорее всего, Даяна с твоей подружкой. Главный дед, может, ещё кто подкатит.

— Главный дед, это…?

— Великий Хранитель Элсара.

У Миры пересохло во рту.

— Может, на нас просто хотят посмотреть перед турниром? — робко предположила она.

— Может. Давай тут не задерживайся, времени тебе, — он глянул на лампу: — Как фитиль догорит до половины.

Мира тоже взглянула на лампу. Фитиль догорел почти до середины. Однако, перечить не решилась; тихо сказала:

— Хорошо, я быстро.

Гай вышел, плотно закрыв дверь.

Взяв платье, Мира несколько секунд стояла с ним посреди комнаты, потом села на кровать, сложив его на коленях. Ещё вчера она была бы счастлива получить обновку, но сейчас в голове роились тревожные мысли. Очень уж не нравилось ей собрание, о котором не знал даже наставник. Мучило предчувствие, что это связано с ночным приходом Алексы.

«Что я могла рассказать? — с ужасом подумала Мира. Тут же сама себя успокоила: — Не совсем же я идиотка, чтобы раскрыть что-то важное. Но, с другой стороны, что считать важным?!»

В дверь настойчиво стукнули.

Она вскинулась:

— Ещё немного!

Торопливо сняла картофельный мешок и бросила его на пол: больше всего он напоминал грязкую тряпку. Нижнее бельё она выкинула ещё в общей камере: стирать его всё равно было негде и нечем. Затем подошла к корыту с водой, взяла лежащий рядом с ним пучок травы, который, как она выяснила, мылилась и имела довольно приятный запах, не похожий ни на какой из земных. Натеревшись травой, Мира смыла пену, вытерлась куском ткани, заменяющи полотенце и вдруг с изумлением подумала, что до сих пор не простыла. А ведь сначала она плавала в холодной реке, потом мылась холодной водой и сидела на холодном полу. Дома она давно бы уже хлюпала носом и душевно чихала — а тут, хоть бы что. Мира попыталась вспомнить, видела ли здесь больных и пришла к выводу, что у терапевтов и отоларингологов в Азаре было бы туго с клиентурой.

— Ты скоро там? — спросил за дверью Гай.

Испугавшись, что он сейчас зайдёт, Мира кинулась к кровати, схватила платье и закрылась им. Но наставник не вошёл.

— Ещё немного! — крикнула она, немного раздосадованная. Почему бы ему в самом деле не зайти?

— Это я уже слышал, — сказал он. — Что там с фитилём?

Мира взглянула на лампу. Фитиль прогорел больше, чем на половину.

— Сейчас, — раздражённо откликнулась она, надевая платье. Оно оказалось подходящей длины, даже плечи не свисали. В зеркало бы посмотреться! Гадкий Гай!