— А я гадала, почему оказалась здесь, — сказала Мира. — Всё банально: вам просто захотелось в сауну. Это конечно, страшный ужас. Прямо квинтэссенция кошмара.

Он улыбнулся и, не открывая глаз, ответил:

— Это у тебя надо спрашивать, почему мы тут оказались.

— У меня?!

— Ну да, это же твой мир.

Мира налила в ковш воды, плеснула на полок напротив Гая и забралась с ногами. От жара её разморило и стало клонить в сон. Мира тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться.

— Вы сказали, что хотите посмотреть, как всё устроено в моих эээ… неприятных воспоминаниях, — сказала она. — Но там таких нет, — она кивнула на дверь. — Люди веселятся и плещутся в бассейне. Здесь тоже спокойно.

— Ищи знаки.

— Какие?

— Тревожные. Раз ты сюда попала, значит, здесь произошло или ещё произойдёт что-то плохое. Но это можно предотвратить. Действуй на опережение.

Мира посмотрела на его плечи, поросшие тёмным волосом. На распаренной, покрасневшей коже отчётливо проступали многочисленные шрамы, будто на Гая набросили сеть. Интересно, кто его так отходил?

Он открыл глаза, и уставился на Миру. Она смутилась, что так откровенно на него пялится, и перевела взгляд на стену.

— Если ты будешь так копаться, сработать на опережение не получится, — проворчал Гай.

— Вы со мной не пойдёте? — спросила она, хотя и знала ответ.

— Не ломай мне кайф.

Мира недовольно поджала губы, помолчав, спросила:

— У нас всё обучение будет так проходить?

— Вот уж не думал, что придётся водить тебя за ручку, — презрительно откликнулся он и снова закрыл глаза. Ещё и рукой на неё махнул. Мол, иди-иди.

— Здесь всё ненастоящее, — злорадно сказала она и вышла из сауны.

Теперь в коридоре казалось прохладно. Мира зашла в душ, ополоснулась, снова отправилась к бассейну. Здесь по-прежнему буйствовал праздник жизни.

— Ищи знаки, — пробормотала она, глядя на беззаботно веселящихся людей. — Раз ты сюда попала, значит, здесь произошло или произойдёт что-то плохое.

Ну что здесь может произойти? У кого-то случится сердечный приступ и он захлебнётся в бассейне? Или, может… Её внимание снова привлекла труба, из которой с визгом вылетали и падали в воду купальщики. Ищи знаки, ищи знаки.

Мира подошла ближе, разглядывая швы, где соединялись части трубы. Ничего подозрительного, по-крайней мере, на её дилетантский взгляд.

— Девушка, а девушка, вы почему такая серьёзная? — раздался справа мужской голос.

Повернув голову, Мира увидела в бассейне худого парня, примерно своего ровесника. Он стоял, положив руки на бортик, и бесцеремонно разглядывал её.

— Я давно за вами наблюдаю, — сказал он. — Вы ходите тут, всё рассматриваете с видом инспектора. Даже не плаваете.

«Тебя не существует», — подумала Мира и отвернулась от него.

Потом обернулась вновь: парень исчез. Хм.

Она подошла к огромному окну, откуда просматривались парковка, небольшая площадь перед входом в аквапарк и часть шоссе.

На улице крупными хлопьями падал снег. Налипал на стёкла машин и стоящие вдоль дороги рекламные баннеры, превращал в ходячих снеговиков людей, которые спешили поскорее укрыться под защитой домой. Её взгляд привлекло движение на площади, и Мира с удивлением увидела девочку лет шести. Пуховик, шапка, варежки, лыжные штаны и ботинки — всё было белого цвета, отчего девочка сливалась с сугробами. Она кружилась на месте, широко раскинув руки, закрыв глаза и подставив лицо снегу — отрешённая от реальности, прохожих, пробок и всего прочего. Краем глаза Мира увидела, что к ней подошла та самая дама, которая показала, как пройти в турецкую сауну. Но сейчас на ней был свободный, до пола халат, расшитый золотыми цветами.

— И ты живешь, не шевелись и слушай:

Там в зеркале, на дне,—

Подводный сад, жемчужные цветы…

О, не гляди назад,

Здесь дни твои пусты,

Здесь все твое разрушат,

Ты в зеркале живи,

Здесь только ложь, здесь только

Призрак плоти,

На миг зажжет алмазы в водомете

Случайный луч…

Любовь.[1]

Произнесла нараспев дама. Выпростав из широкого рукава ладонь, она показала на девочку за окном, и Мира внезапно поняла, что видит себя маленькую. На ней был её любимый пуховик — Мира чувствовала себя в нём снежинкой, которая кружится в воздухе вместе со множеством таких же весёлых и беззаботных. Глядя на себя, словно в зеркало прошлого, Мира вспомнила тот день и почему не любит аквапарки.

Ей было четыре, когда они с мамой впервые пошли в аквапарк. Мама хотела побывать там именно зимой: когда на улице стужа и все бегут, закутавшись в шарфы, а посредине — остров лета и веселья с голубой водой и зелеными пальмами. И ну и что, что вода голубая от хлорки, а пальмы искусственные.

Выйдя из душевой к бассейну, Мира была очарована и изумлена увиденным: вокруг, как в сказке били из воды фонтаны, с пола до потолка извивались, точно диковинные змеи, горки, гремела музыка, все радостно визжали, смеялись. Мира тоже начала визжать и прыгать, пока не поскользнулась на мокром полу и не упала, больно ударив коленку. Потом она неудачно скатилась с горки, глотнув воды, и аквапарк ей совершенно разонравился.

— Поехали домой, — заканючила она.

— Как домой?! — изумилась мама. — Мы здесь ещё полчаса не пробыли.

— Мне тут не нравится.

— Ну, зайка, перестань. Посмотри, всем детям нравится! — попыталась уговорить её мама.

Мире было всё равно, что нравится другим детям.

— Хочу домой! — заныла она.

Мама со вздохом взяла её за руку и повела к стайке детей, которые ползали в сухом бассейне.

— Тебе просто нужно познакомиться с ребятами. У вас будет общая игра, и тебе сразу же здесь понравится, — заверила мама.

Рецепт хорошего настроения не сработал. Посидев в сторонке, Мира ушла от детей и остановилась возле огромного окна. На улице царствовала метель. Снег закручивало вихрями и несло по замёрзшей земле. Проходящие мимо, закутанные в шубы люди, бросали короткие взгляды на прыгающих в воду людей, словно те были экзотическими зверушками — странными, завезёнными и дальних стран и неприспособленными к жизни в суровом краю. Мире захотелось туда, под снег. Очень-очень захотелось. Кое-как она вытащила недовольно вздыхающую маму из бассейна, и они вышли из духоты и влажности на бодрящий холод. Мира обернулась на аквапарк. За окном, точно крабики в аквариуме, ходили полуголые люди — нелепые среди снегов.

— Мира! — раздался за спиной раздражённый мамин крик. — Идём, наш автобус. Что за противный ребёнок такой?! Всё делает наперекосяк!

Мира улыбнулась, раскинула руки и начала кружиться, чувствуя, как на лицо падают холодные хлопья снега. Она открыла рот, ловя снег и жмурясь от удовольствия. У него был ни на что не похожий вкус талой воды. Вот теперь она чувствовала себя по-настоящему счастливой! Она была частью этого города и снегопада, настоящей снежинкой! Неожиданно рядом что-то загрохотало так, что заложило уши. Открыв глаза, не понимая, что происходит, Мира увидела, как в аквариуме рушится горка-труба. Сверху прямо на крабиков посыпались куски стекла и бетона. Вода в бассейне бурлила от кишащих в ней тел, окрашивалась в красный. Заорав, Мира бросилась прочь, к вопящей маме. Та схватила её, потащила прочь, они поскользнулись и упали, и мама придавила её, а потом долго не давала подняться, прижимая ко льду. Мимо бежали какие-то люди. Черные сапоги на белом снегу. Кто-то поднял Миру с мамой на ноги, о чём-то спрашивал, но Мира не понимала слов. Будто во сне она обернулась и увидела, что зелёный островок счастья превратился в груду стекла и бетона. Вдалеке протяжно выли сирены скорой помощи.

Потом по телевизору рассказывали, что крыша аквапарка не выдержала тяжести снега и обрушилась, погребя под стеклом и бетоном больше сотни людей. Мама плакала и прижимала к себе Миру, повторяя: «Какие мы счастливые! Слава Богу! Мирка, ты представляешь, что если бы не заставила меня оттуда уйти…»