Империю представляла она сама лично как регент при Ренаре. Подле нее расположился Великий наставник Ласий — яйцеголовый церковник представлял Эклузум и всех служителей самой распространенной на материке веры.

Объединенное королевство Гацоны и Хайлигланда — а именно так стали называться земли к западу от Вагранийского залива — представляли супруги Умбердо Гацонский и Рейнхильда Хайлигландская. Виттория встретилась накануне с обоими и поняла, что ее давняя подруга каким-то чудом научилась вертеть братом как хотела. Что было важнее, Рейнхильда не желала ни войн, ни конфликтов. На то императрица и рассчитывала.

От Ваг Рана на встречу прибыли трое советников: Виттория знала Артанну нар Толл лично — одноглазая дама подлечила раны и держалась со скромным достоинством. По правую руку от Артанны сидела красавица Шано Айша ан Ройтш — яркая внешность вагранийки заставила залюбоваться даже самого Ласия. Третьего советника Виттория не знала и почти ничего о нем не слышала, лишь знала, что Шано Гавиш нар Чешон был слишком юн для своей должности. Но Ваг Рану, потерявшему почти всю аристократическую верхушку, выбирать не приходилось.

Энния прислала Магистрессу Даринию из Дома Фикха. Даму сопровождали двое Магусов — Далеон и Мусияф, с которыми, как прознала Виттория, был знаком Демос. Рядом с магусами восседали Десария и Фештан нар Толл. Ваграниец, поклявшись служить девушке, теперь сопровождал ее неотступно.

Латанийцы — ослепительно прекрасные король Эйсваль и принц Янелей держались особняком, и все же сам факт их появления на встрече Виттория считала маленькой победой. Императрица понимала, что без помощи Десарии выманить их не получилось бы: слишком уж Латандаль был заинтересован в поиске артефактов-Сердец. Настолько заинтересован, что Хранительница Юимриль прислала и своего представителя — жрец Венлей преимущественно молчал, вероятно, дожидаясь обсуждения своего интереса.

Королева Агала Таргосийская, появившись позже всех, привлекла к себе всеобщее внимание. Некогда красивая женщина, она уже была в том возрасте, когда красота переставала иметь значение. Тем не менее одевалась она ярко, рисовала лицо красками, а мундштук ее курительной трубки был столь длинен, что едва поместился в проем шатра.

Все они изучали Витторию: с интересом, с подозрением, с надеждой и опаской. Она понимала, что сейчас империя была далека от прежнего могущества. И понимала, что это знали все собравшиеся.

Одно хорошо: когда в одном месте собираются лишь могущественные люди, прекрасно знающие себе цену, можно не рассыпаться друг перед другом в любезностях и приступать к делу немедленно. И все же Виттория нервничала до дрожи в коленях. И хотя у нее была поддержка, намерения некоторых владык оставались для нее скрытыми.

— Я благодарю всех вас за то, что откликнулись на мой зов, — начала Виттория. — Ибо сегодня мы обсудим будущее, что повлияет на жизнь всего материка. Мне жаль, что с нами нет представителей Севера, но если сегодня мы придем к согласию, я постараюсь найти возможность убедить их вступить в наш договор. — Императрица развернула свиток с картой материка. — Итак, я хочу начать с подписания всеобщего мира. События последних лет настолько опустошили всех нас, а политическая ситуация была местами столь запутанна, что я настаиваю на прекращении всех конфликтов.

— Рикенаар начал первым, — вмешалась Магистресса Дариния. — Люди Серхата нарушили границы.

— С Серхатом я уже разобралась, — ответила Виттория. — Больше он границ не нарушит. Даю слово.

Артанна нар Толл отложила трубку.

— Меня беспокоят рунды, — хрипло сказала она. — Ваг Ран достаточно защищен от их посягательств горной цепью, и наши пограничные форты справляются с их набегами. Но как будут действовать имперский Освендис и Хайлигланд в случае конфликта?

Рейнхильда взмахнула рукой, требуя слова. Виттория кивнула.

— Я приняла решение оставить в силе мирный договор Хайлигланда и Рундкара, — ответила она. — Спорные земли сохранят положение мирных земель. Соответствующее предупреждение я уже направила в Эксенгор. Однако мирный договор между нашими народами будет иметь силу, пока рунды не попытаются вторгнуться на наши земли. Я знаю, что это однажды случится — обязательно найдется вождь, жаждущий войны. И тогда мы ответим.

— Скажу то же самое о границах с империей. — Виттория пальцем провела линию на севере Освендиса. — Мы согласны установить с северянами мир и наладить торговлю с местными племенами. Но на вторжение ответим сталью. Освендису не привыкать отбиваться. И все же я продолжу пытаться заключить с северянами договор на взаимовыгодных условиях.

— Желаю удачи, — усмехнулся Эйсваль.

Виттория выгнула бровь.

— Ваше величество желает что-то добавить?

— Сейчас — нет, — ответил латаниец. — Я здесь не ради болтовни о северянах. Латандаль имеет другой интерес.

— До этого мы дойдем.

— Тогда я продолжу, — сдержанно проговорила Виттория. — Для сохранения договоренностей о мире я предлагаю создать Совет Держав, а задачи которого будет входить разрешение всех территориальных и денежных споров. В этот совет будут входить представители всех присутствующих сегодня государств и земель.

— С какой стати споры Эннии и Латандаля за очередной остров должен решаться при участии хайлигландцев и вагранийцев? — спросила Дариния.

Виттория слегка улыбнулась.

— Стороны конфликта не всегда смотрят на него объективно. Наблюдение со стороны Совета Держав может сдержать некоторые агрессивные порывы. Кроме того, совместным обсуждением, быть может, удастся найти компромисс.

Королева Агала Таргосийская выпустила струйку дымы из своей гигантской трубки.

— Я за, но только если Союз Держав будет регулировать и торговые вопросы. Пошлины, наценки — все это сейчас моя головная боль.

— Да, замечание хорошее, — согласился Умбердо. — Сейчас правители земель облагают торговцев налогами кто во что горазд. Было бы уместно подумать, как сделать этот вопрос одновременно выгодным и более понятным для всех торговых людей.

Эйсваль переглянулся с сыном и постучал чашей по столу.

— Латандаль поддерживает это начинание при условии, что Союз Держав также будет поддерживать совместные усилия ученых людей по поиску и поддержке Сердец, — сказал король и покосился на Великого наставника. — Мы требуем, чтобы Эклузум не чинил препятствий в этом вопросе. Впрочем, насколько я осведомлен, новый глава имперской церкви — человек весьма прогрессивных взглядов.

Ласий с достоинством кивнул.

— Эклузум издал буллу, запрещающую преследование наделенных колдовской силой людей. Отныне церковь считает их благословленными. Разумеется, с оговоркой, что сея не должна быть применена во вред мирному народу.

— Что, больше никаких костров? — съязвила Магистресса Мусияф.

— Сдается мне, огня в последнее время мы навидались достаточно, — отрезал Ласий. — Ересь Грегора Волдхарда была неизбежна. Не он, так кто-нибудь другой со временем попробовал бы пойти против Эклузума. Мысли людей переменились, но церковь за ними не успела. И даже после поражения Волдхарда я должен принимать во внимание идеи, за которыми шел король-еретик. Вера должна измениться вслед за миром, иначе она погибнет. Большинство выживших в Эклузуме это осознали. — Яйцеголовый церковник устремил взор на эннийцев. — А потому мы не только не станем чинить препятствий Магусам и Хранителям в их поисках, но постараемся оказать поддержку.

Эйсваль, внимательно слушавший речи церковника, поднялся и протянул ему руку.

— Я рад, что в этом вопросе мы договорились. Признаюсь, не ожидал встретить понимания с вашей стороны.

Ласий ответил крепким рукопожатием.

— Я знал императора Демоса лично, — объяснил он. — Догадывался, что его величество был носителем колдовской силы, но прямых доказательств у меня не было. И все же он был хорошим человеком. Жестоким для своего времени и ситуаций, в которых оказывался, но он выходил из них с достоинством. Долгое наблюдение за деяниями покойного императора заставило меня многое переосмыслить. Жаль лишь, что все эти изменения и реформы были достигнуты таким жестоким путем.