Айша рассмеялась. К чему она точно не была готова, так это к открытому заигрыванию. Янелей мастерски умел нравиться, но вагранийка не позволяла сладким речам затуманить разум. Архивы Ваг Рана хранили немного сведений о Латандале, и тем осмотрительнее следовало себя вести. Айша имела скромные представления об интересах островитян: их давний конфликт с Эннией давно перетек в устойчивое перемирие, а Гацона предпочитала никогда не ссориться с соседями. В самом Латандале было все для независимого существования, и на протяжении последних столетий остров пользовался неприкосновенностью, не вмешиваясь в жизнь материка. Этот своеобразный паритет делал Латандаль практически неуязвимым для политических интриг.

Однако интерес Янелея к Ваг Рану был явно сильнее, чем показывал принц. Вся эта игра с заговариванием зубов, показная простота на деле имел целью заставить Айшу разговориться. Айша ан Ройтш знала людей. И знала, что люди всегда чего-то хотят друг от друга. Хочешь сделать человека своим другом — дай ему понять, что можешь помочь с осуществлением его желаний.

Осталось лишь выяснить, чего именно хотел принц.

— Смотрите, спускают!

Айша отвлеклась от раздумий и устремила взор наверх. С горы, гремя и скрипя механизмами, спускалась сама настоящая карета — с окошками и дверями, разве что размером она оказалась больше обычной. И несли ее не лошади, а особая конструкция, позволявшая перемещать карету по натянутым толстым канатам.

— Прошу, Шано. — Янелей распахнул дверь перед Айшей, когда спуск завершился. — Теперь я действительно могу поприветствовать посла Ваг Рана в Латандале.

— Как ощущения?

Айша опасливо покосилась вниз и инстинктивно вцепилась пальцами в деревянный борт кареты.

— Знаете, ваше высочество, раньше я считала, что не боюсь высоты.

Янелей понимающе усмехнулся.

— Но вы просто не болтались над гигантской пропастью в тесной деревянной скорлупке. Ничего, к этому можно привыкнуть. Хотя, признаюсь, я сам переборол страх далеко не сразу.

Айша привыкать не собиралась.

— Долго нам еще?

— Нет, уже почти все.

Словно подтверждая его слова, воздушная карета пришла в движение — Айша едва почти потеряла равновесие и неуклюже раскорячилась на скамье. Ругательство застряло у нее в глотке, вагранийка выпучила глаза и застыла, ухватившись за деревянный бортик — и так просидела до того момента, пока карета не опустилась на твердую поверхность.

— Все, все закончилось, многоуважаемая советница. — Янелей, казалось, искренне забавлялся. — В следующий раз будет проще.

Айша наконец-то перевела дух и приготовилась выходить.

— Благодарю за интересный опыт, ваше высочество, но в следующий раз, я, пожалуй, воспользуюсь лестницей. Если подумать, пятнадцать тысяч ступеней — не так уж и много.

Принц первым покинул карету и помог Айше спуститься. Ее едва не сбил с ног мощный порыв ветра: они приземлились на такую же круглую открытую площадку, а на такой высоте воздух безумствовал. Стража в уже знакомых Айше доспехах охраняла площадку, на выходе выстроились дворцовые служащие, облаченные в лазурно-золотые одеяния. На ткани здесь не экономили даже для прислуги. Один из встречавших латанийцев явно сгорал от нетерпения и всеми силами старался привлечь внимание Янелея. Айша отметила, что этот юноша с томными непривычно темными для латанийцев глазами и капризным изломом губ явно был потомком смешанного брака: наверняка его предки породнились со знатными гацонцами — больно уж характерные черты в нем читались. Юношу это не портило. Наоборот, наверняка художники испытывали интерес к такому типажу.

— Ваше высоче… — он все же попытался воззвать к принцу, но тот знаком велел ему молчать.

— Добро пожаловать в Лат Далэс, Шано Ройтш. — Янелей отбросил все легкомыслие прочь и церемониально поклонился вагранийке. Ожидавшая на площадке дворцовая свита вытянулась по струнке. — Будьте нашей гостьей, и мы обещаем защищать вас и оберегать. Преломите с нами хлеб, выпейте нашего вина, заночуйте под нашей крышей — и мы станем одной семьей. От имени своего отца короля Эйсваля клянусь соблюдать закон гостеприимства пред очами Хранителей.

Айша слегка опешила от резкой перемены в настроении Янелея, но быстро сориентировалась.

— Я, Айша ан Ройтш, принимаю твое приглашение и от лица вагранийского Шано Оддэ клянусь соблюдать законы гостеприимства, подчиняться установленным в этих местах порядкам. — Она поклонилась так низко, как позволяла затекшая спина. — Да буду я честна в речах и помыслах. Да отсохнет моя рука, если не примет длани дружбы. Клянусь перед очами Хранителя.

Янелей кивнул и указал на свиту.

— Эти люди покажут ваши покои и помогут разместиться. Но прежде… — он наконец-то обратил взор на нетерпеливого слугу. — Этот юноша — Дивек э’Крейде, мой помощник и сын моего давнего товарища. В латанийском языке есть для этого специальное мудреное слово для обозначения его должности, но вы можете называть его секретарем Дивеком. Итак, что стряслось?

Латаниец торопливо поклонился гостье, подбежал к принцу и что-то прошептал ему на ухо. Янелей расплылся в широченной улыбке.

— Ну наконец-то! Воистину сегодня день чудес. Принцесса Ливель благополучно разрешилась от бремени здоровой девочкой. — Он чуть склонил голову перед Айшей. — Боюсь, придется оставить вас на попечение Дивека и Лейлуна, поскольку мне в кои то веки нужно исполнить свои обязанности перед короной. И на этот раз я размахнулся по-гацонски.

— Разумеется, — кивнула Айша. — Но разве его величество не отменит аудиенцию, раз случился такой повод?

— Что вы, у нас так не принято, многоуважаемая Шано, — ответил Дивек. — Король дал обещание встретиться с вами, и это может перебить только тяжелая болезнь. Нет-нет, его величество обязательно вас примет. Прошу, следуйте за мной. До аудиенции есть пара часов.

Дивек действительно оказался гацонцем — мать его принадлежала к знатному латанийскому роду с юга острова, а вот отец — граф э’Крейде, некогда служил при дворе самого Энриге Гацонского и вел дела с Латан Уфаром.

— Там и познакомился с его высочеством. Ну а после смерти старого короля мой отец окончательно перебрался в Латандаль — здесь климат приятнее для его легких. Страдает кашлями. Еще когда жили у…

Айша слушала юношу вполуха: тот щебетал без остановки. Дивек успел показать ей покои, представил служанок, которые споро помогли вагранийке привести себя в порядок к аудиенции. После столь насыщенного дня Айша начала скучать по обществу молчаливого Лейлуна, однако провожать ее на аудиенцию снова выпало Дивеку.

Дворец казался неземным произведением искусства, воплощением замысла некого высшего существа — до того необычны были его планировка и убранство. Ни намека на дома-крепости, к которым советница привыкла в Ваг Ране. Дворец покоился меж облаков, словно его жителям вовсе не было никакого дела до земных перипетий. Тонкие и изящные каменные опоры множества ярусов словно парили в воздухе, и Айша не могла взять в толк, как они выдерживали весь этот вес. Еще одним открытием стали многочисленные сады — деревьев и цветов здесь было так много, что весь Лат Далэс напоминал не то гигантскую оранжерею, не то сад. Кое-где свет лился через стеклянные купола, и витражные стекла раскрашивали лучи веселыми красками.

— Вижу, вам нравится, — заметил Дивек. — Помню, сам, когда впервые сюда попал, дюжину дней ходил с открытым ртом. Да и сейчас не всегда могу привыкнуть. Знаете, что меня больше всего удивляет в этом месте? Здесь тепло. На такой высоте и при таких ветрах здесь должен царить собачий холод. Но поглядите вокруг…

— Безмятежность и уют, — кивнула Айша. — На моей родине все совсем иначе. Массивно и монументально. Было.

— Знаю, вагранийский стиль был в моде в империи какое-то время назад. Особенно любят украшать кабинеты. О эти строгие линии, восхитительная аскеза убранства…

— Да вы эстет, господин Дивек, — улыбнулась вагранийка.