— Тааак, — протянул менестрель. — Кажется, у нас с моим спутником большой пробел в познаниях. Когда мы с Артанной виделись в последний раз, родни у нее не было. Но и виделись мы года три назад.

Ралл широко улыбнулся.

— Ох уж эти родственники. Стоит начать что-то из себя представлять или тем более разбогатеть, как внезапно выясняется, что у тебя куча родни. — Тень поклонился вагранийке. — Мастер Ралл.

— В чем же вы мастер? У вашего друга за спиной цистра — значит, он, очевидно, зарабатывает песней. А чем занимаетесь вы?

— Решаю вопросы.

— Какие же?

Тень улыбнулся еще шире.

— Меня зовут, когда законно дела решить не получается.

Вагранийка молча кивнула.

— Мне известно немного, — ответила вагранийка. — Но если у вас есть вопросы, можете примкнуть к моей свите. Мы направляемся прямиком во дворец или в место, где нынче располагается Совет. Я вас представлю.

— Большое спасибо, госпожа Лашкея.

Черсо поклонился. Ралл продемонстрировал столь изящные манеры, словно всю жизнь прислуживал прекрасным дамам при дворе. Лашкея задержала на нем взгляд и, поразмыслив, добавила:

— Мы собирались остановиться в моей резиденции, если она сохранилась. Можете воспользоваться гостеприимством моего Дома, если у Толлов вам не найдется места.

Черсо снова поклонился. Лашкея, придя в себя и смирившись с масштабами трагедии, вновь придала лицу выражение отстраненности и холодности. Однако Белингтор заметил, что взгляд ее то и дело возвращался к Раллу.

— Кто бы мог подумать, — тихо шепнул он себе под нос и последовал за вагранийкой, жестом поманившей их за собой.

Ралл только пожал плечами.

— Может ей просто нужны мои услуги.

Черсо не мог отвести взгляда от останков Валг дун Шано. Дворец советников и храм Тысяча копий, что некогда уравновешивал архитектурный ансамбль площади, лежали в руинах.

— Никогда не думала, что они могут пасть, — сухо прокомментировала Лашкея и отвернулась.

Но Белингтор не мог перестать пялиться. Он никогда прежде не видел столь потрясающего зрелища. Даже когда молния ударила в шпиль Святилища в Эллисдоре, масштаб был не тот. Здесь было что-то иное. Разрушение во всем его величии. Апогей трагедии целого народа. Конец эпохи и страх перед неизвестным будущим. И скелеты великих строений, что символизировали незыблемую стабильность, лишь подчеркивали ужас произошедшего.

Если бы Ралл мягко не подтолкнул его в спину, Черсо наверняка уселся бы на край живописной развалины и принялся сочинять песню.

— Потом сыграешь, — поняв намерения спутника, сказал Тень. — Напиши для них достойную поминальную балладу. Пусть материк знает, что здесь случилось.

— Это…

— Красиво, да? — улыбнулся Ралл.

— Пожалуй.

— Теперь ты понимаешь, почему я поклоняюсь смерти. Только ей под силу подобное.

По спине Черсо пробежал холодок. Каждый раз, когда Ралл говорил о своем культе, Белингтора пробирал животный ужас. Может этот Ралл и взаправду был колдуном: иначе Черсо не мог объяснить его феноменальные живучесть и удачливость.

— Пойдем, друг. Еще будет время насмотреться на развалины.

Черсо позволил Тени увлечь себя на сохранившийся кусок площади, превратившийся в оживленное место сбора. Сюда приходили в поисках родни. Здесь искали мастеров и работников. Богатые вагранийцы присылали сюда слуг сообщить о раздаче зерна, продуктов или других благ. Раздавали мази апотекарии. Здесь же обитали гробовщики и похоронных дел мастера. Самая востребованная профессия в этом месте.

Их маленький караван остановился. Лашкея ан Даор спешилась и подозвала какого-то старого вагранийца. Очевидно, была с ним знакома. Черсо не разобрал ни слова из местного наречия, но по интонациям понял, что старик был раздавлен. Обняв его на прощание, Лашкея сняла с плеч накидку и отдала старику. Тот поначалу отнекивался, но в итоге принял подарок.

— Даже если она разденется донага, это мало кого утешит, — пробубнил под нос менестрель, когда они снова двинулись прочь от площади и углубились в центр города.

— Говори за себя, друг, — осклабился Тень. — Я не против увидеть ее без одежды. Люблю ваграниек.

— Тогда тебе тоже придется раздеться, мастер Ралл.

Черсо болезненно скривился, поняв, что дама прекрасно их слышала. Лашкея стояла перед ними. Лошадь уже увели. Очевидно, вагранийка решила пройтись пешком.

— Простите, госпожа, — поклонившись, сказал Белингтор. — Это было неучтиво.

Лашкея вяло улыбнулась, откинув белоснежные волосы за плечи. Сейчас она очень напомнила Артанну. До боли.

— Неприемлемо, я бы сказала, — продолжала улыбаться женщина. — Ваше счастье, что я решила принять это как комплимент. И вам вдвойне повезло: мы идем в имение Толлов. Сейчас там кипит вся жизнь Совета.

— В одном имении? — удивился Черсо.

— Увидите его и все поймете. Какое счастье, что Толлы все же не успели продать эту громадину. Теперь она стала временной резиденцией Шано Оддэ.

— Ведите, госпожа, — поклонился Тень. — К слову, ваше условие в силе? Я не из стыдливых.

Лашкея усмехнулась.

— Это я уже поняла.

Дорога до имения Толлов пролегала через руины домов-бастионов, принадлежавших знатным Домам. Черсо пялился по сторонам, то и дело спотыкаясь о булыжники на дорогах, но глаз отвести был не в силах. Даже руины этих зданий впечатляли.

— Здесь строили совсем иначе, чем в Хайлигланде или Гацоне. Никогда не видел подобного.

— Вагранийская архитектура, — с видом ценителя протянул Тень. — Все дело в том, что до Ваг Рана не добралось влияние Древней империи. Потому здесь все и кажется иным и незнакомым. В Латандале меня преследовало такое же ощущение.

— Ты был в Латандале? — удивился Черсо.

— Случалось однажды. Жаль, недолго там пробыл. Сказочное место. Когда уйду на покой, уплыву жить туда.

— Дожить бы до покоя, — обиженно отозвался менестрель. — Почему ты не говорил, что был в Латандале? Это же такой материал для песен!

Ралл Тень пожал плечами.

— Ты не спрашивал. Извини.

Белингтор отмахнулся. Тень был неисправим.

Направление, в котором находилось имение Толлов, можно было вычислить по забитым улицам. Чем ближе они подбирались к дому-крепости, тем больше в переулках набивалось народу. На площади перед входом в ворота имения, обосновались рабочие и торговцы: здесь их было едва ли не больше, чем у развалин Валг дун Шано.

Лашкея остановила процессию, вручила свиток слуге и отправила того в имение, а сама распорядилась разослать людей, чтобы разведать положение дел и сообщить о ее приезде. Черсо выбрал валун поудобнее, расчехлил цистру и принялся играть. Поначалу на него смотрели косо и порой враждебно: в городе горе, а этот приперся тренькать. Еще и чужеземец. Однако понемногу люди привыкали к музыке. Какой-то ваграниец принес барабан и принялся отбивать ритм. И вскоре Белингтор заметил, что кто-то из торговцев невольно да притопывал, а раздававшая суп кухарка качала головой под музыку.

Этим людям не был нужен праздник. Им просто требовалось напоминание о той, размеренной и привычной жизни. И хотя вагранийцы никогда не слыли хорошими музыкантами, плясать они наверняка умели с присущей им страстью.

— Мастер Белингтор!

К нему шла Лашкея. Черсо торопливо доиграл и убрал лютню.

— Нас примут, — объявила глава гильдии. — Если вы в действительности те, кем представились, новости для вас хорошие: с вами будет говорить сама Рошана нар Толл. Она заинтересовалась сослуживцами Шано Артанны. Мы идем в Валг дун Толл немедленно.

— Валг дун Толл?

— «Дворец Толлов», если по-вашему.

— Значит, Валг дун Шано — это «Дворец Советников»?

— Вот видите, мастер Белингтор, у вас явные способности к вагранийскому языку. Еще немного — и заговорите по-нашему, — сказала Лашкея и поманила их с Раллом за собой. — Не отставайте, здесь творится сущее безумие. Хуже только на невольничьем рынке в Даджирате.