Ваграниец поднял глаза наверх. Над пытающим городом занималась заря.

— Ну, мы хотя бы дожили до рассвета, — словно прочитав его мысли, сказал Юха. — Не хочу умирать во тьме.

Эбнер Каланча крякнул, схватившись за слишком тяжёлый камень: спину прострелила вспышка невыносимой боли, а колени едва не подломились. Все кости ломило от усталости, а голова с трудом соображала от нехватки сна. Стены города ещё стояли, но ополчению всё труднее давалось отбиваться.

— Мастер Фалберт, — обратился подоспевший боец «Сотни». Отряд с площади запрашивает подмогу! Проломлены вторые ворота, защитники с площади не справляются.

— Покажи, где мы вообще справляемая, — раздражённо прошипел Каланча. — Нет у меня свободных людей. Разве что с десяток дам. Не больше.

— Лучше, чем ничего, — пожал плечами наёмник. — Готов забрать их немедленно. Там, — он кивнул в сторону площади с баррикадами, — стало очень жарко. Как бы нас всех не сожгло.

Каланча устало облокотился о стену.

— Давно служишь в «Сотне»?

— Пять лет, считаюсь долгожителем. Меня зовут Крипп.

— Вот что, Крипп. Бери людей и вали с этой чёртовой стены.

— Спасибо, мастер Фалберт.

— Хотя погоди… — Эбнер привстал на цыпочки и аккуратно выглянул из-за зубца укреплений. — Ну-ка подойди сюда, боец. Видишь, что там у реки?

Крипп подчинился и выглянул.

— Войско, мастер. Не Эккехарды. И не король Грегор.

— Я стал подслеповат, не различаю гербов. Ты у нас глазастый?

— Попробую рассмотреть.

Крипп безбоязненно вскочил на стенной парапет и прищурился.

— Навскидку тысячи две, — отчитался он. — Вижу много стягов с чёрной секирой на белом поле. Не знаю таких.

— Я тоже не знаю, — в замешательстве ответил Фалберт. Другие есть?

— Да, ещё один герб. Чёрт, много мелких деталей, не могу всего разглядеть. Вроде скрещённые меч и топор… Волдхарды? Но над оружием золотой кораблик… и фон пурпурный.

Каланча, не поверив, сам подтянулся на парапете, чтобы попытаться разглядеть детали.

— Меч и топор — это Волдхарды. А кораблик на пурпуре — герб Дома Аро Гацонских… Значит… Хранитель милостивый, это же леди… Принцесса Рейнхильда!

— Рейнхильда? — проглотив ком волнения, прохрипел Альдор. — Вы уверены?

Эбнер Фалберт кивнул.

— Да, ваша милость. Человек «Сотни» разглядел герб на стягах. Ошибки быть не может, ибо лишь принцесса Рейнхильда вправе использовать совмещение гербов Волдхардов и Аро.

— Две тысячи, говорите… Она привела две тысячи человек?

— Около того. Может немного меньше.

— Хранитель милостивый… — Всё ещё не веря своей удаче, Альдор рухнул на жёсткий стул. Силы покинули его в один момент. Следовало перевести дух перед последним рывком.

— Нужно скоординировать действия, — предложил Каланча. — Возможно, получится переправить посыльных через тайный ход в подземелье. Доберутся, расскажут о ситуации. Если наши союзники начнут действовать вслепую, толку будет куда меньше.

— Согласен, — отозвался эрцканцлер. — Немедленно отошлите гонца. Я сейчас напишу письмо для Рейнхильды.

Он тут же развернул узкую полоску бумаги и придвинул чернильницу.

— Лучше всего будет зажать Эккехардов в стенах города. Войска принцессы могут начать давить их со стороны лагеря. Сил у союзников наверняка больше, чем у нас — в поле от них будет больше толку. Мы же сможем выпустить часть воинов из цитадели на помощь своим в городе.

Альдор принялся торопливо царапать пером послание.

— Где Шварценберг? — спросил он, сделав паузу.

— На стене.

— Он в порядке? Давно не слал новостей.

— Прилетело пару раз от тех, кто пытался вскарабкаться на стену, но ничего серьёзного. Этого медведя так просто не возьмёшь.

— Рад слышать. — Альдор отложил перо, просушил песком чернила и ловко скрутил послание в свиток, а затем запечатал сургучом с оттиском печати эрцканцлера и протянул Каланче. — Отправьте как можно быстрее. Чем раньше договоримся, тем быстрее это закончится.

— Разумеется, ваша милость. — Эбнер бережно сунул послание за пазуху. — Будут другие указания?

— Нет. Вы свободны, спасибо. У меня же осталось ещё одно небольшое дело.

Каланча легко поклонился и вышел. Оставшись в одиночестве, Альдор судорожно вздохнул и взглянул на руки — пальцы дрожали от волнения. Значит, кто-то из гонцов всё же добрался до цели. Значит, Рейнхильда не бросила их. Быть может, прямо сейчас к Эллисдору спешил кто-то ещё. Но времени дожидаться не было. Осталось надеяться, что гонцы быстро доберутся до лагеря Рейнхильды.

— Скоро всё решится, — прошептал Альдор, глядя на кривое отражение в давно опустевшем медном кувшине. — Лишь бы она оказалась на нашей стороне.

— Давят, черти! — выругался Юха, спихивая с баррикады очередного солдата.

Эккехардовы люди пошли в наступление так решительно, словно в задницах у них тлели угли.

— Не высовывайся! Говорил же! — рявкнул Веззам, когда один из неприятелей всё же легонько зацепил парня.

— Может че случилось, раз они так нажимают?

У Веззама почти не было времени размышлять. Враг давил с двух сторон, защитники уставали, а баррикады разваливались, грозя похоронить под обломками и своих, и чужих. Присланные Каланчой со стены люди не сильно помогли: их было мало, и они тоже выдохлись. Впрочем, и Эккехардовы солдаты понемногу начали слабеть.

— Человек из цитадели! — громко крикнул Белингтор, на ходу рубя неприятеля. — Пропустите сюда!

Запыхавшийся гонец помедлил, скрючившись и упёршись ладонями в бёдра.

— Новости, — переведя дух, сообщил он. — Хорошие. Подмога пришла.

Веззам отошёл в сторону, увлекая гонца за собой.

— Кто?

— Принцесса Рейнхильда. Сестра короля.

— Гацона, значит.

— Ага. Войска сгруппировались, чтобы ударить влагу в тыл и оттеснить его, — пояснил посыльный. — Заметили со стены.

— Теперь понятно, почему их так набивают в город, — протянул вездесущий Юха. — Нам бы побольше людей, а уж трупов мы понаделаем.

Веззам отмахнулся от очередного самонадеянного высказывания юнца и уставился на посыльного:

— Значит, союзник теснит Эккехардов к городу?

Тот кивнул.

— Если я понял всё верно, то часть войск принцессы даст бой у стен замка, чтобы рассредоточить людей Эккехарда, а часть закупорит уже вошедших в город.

— Неплохо, — отозвался подошедший Белингтор, и Веззам раздражённо глянул на него. Даже в суматохе боя у этого певуна слух работал чересчур остро. — Гацонская конница хороша в поле, и если Рейнхильда привела кавалерию, то у тех, кто остался в поле, шансов немного.

— Также эрцканцлер распорядился отрядить в Нижний город половину войск, охраняющих цитадель, — добавил посыльный.

— Логично, — проговорил Белингтор, вытирая пот со лба. — С учётом новых обстоятельств до цитадели Эккехарды не доберутся. Задавим раньше. Или хотя бы попробуем.

Юха аж подпрыгнул от удовольствия.

— Значит, ждём подмогу из цитадели и начинаем давить. Выжмем ублюдков до жмыха!

— Разойтись по местам! — рявкнул Веззам. — Балаган опять устроили. Сначала надо дожить.

Ламонт Эккехард вздрогнул, когда эрцканцлер ворвался в его покои.

— Я уже знаю, — безжизненным голосом произнёс лже-король. — Фридрих — идиот.

Альдор рванул Ламонта за рукав камзола и потащил за собой.

— Я хочу, чтобы ты увидел всё сам. Шевелись.

Эккехард подчинился. Альдор вытащил его в коридор, кивнул страже следовать за ними и потащил узника к выходу на стену.

— Вы хоть понимаете, что наделали? — зло процедил эрцканцлер, крепко держа пленника за руку. — У вас осталось хоть немного здравого смысла?

— Я бы так не поступил, — тихо, почти беззвучно отозвался Ламонт. — Я бы…

— Поздно!

Только сейчас Альдор позволил себе выплеснуть малую толику ярости, что переполняла его всё это время. Ярости, что служила стержнем и позволила выжить. Эккехард выглядел как живой труп, но эрцканцлер не мог найти в себе сил на жалость и сострадание.