Фештан с сомнением глядел на протянутую руку. Царапина, судя по всему, оказалась не настолько безобидной, потому как ладонь Артанны дрожала, а некогда белая туника хорошенько пропиталась кровью.

— Я подумаю, — наконец сказал он и принял помощь. Вагранийка тихо крякнула, поставив его на ноги.

— Как ты умудрился вырасти таким хамом? — отложив меч, спросила она.

— Воспитан в лучших традициях вагранийской знати.

Артанна протерла сабли и положила на стол. Выругалась, оглядев испачканную тунику и, пошевелив плечом, поморщилась.

— Больно? — спросил Фештан. — Может, промыть?

— Естественно. Кстати, фехтовальщик из тебя дерьмовый. На твоем месте я бы взяла несколько уроков у мастера Хашиля. Иначе можешь и не дожить до вступления в права Шано.

— Ага.

— Чего призадумался?

— О том, что ты сказала.

— Ну, думай хорошенько. Я тебе не враг, Феш. Но и помогать тому, кто вытирает о меня ноги, не стану. Если решишь, что все же нуждаешься во мне, приходи вечером. Потолкуем.

Оставив Фештана во дворике, Артанна направилась в купальню, по дороге ругая себя за то, что поддалась эмоциям и едва не ранила мальца.

Однако те же вечером, возвращаясь с поздней тренировки, она увидела Фештана у дверей своих покоев.

— Что-нибудь чувствуешь, Зот?

Симуз призвал все терпение, чтобы не прерывать гостя раньше времени, но все же не выдержал. Дурацкий вопрос невыносимо зудел и вертелся на языке с того самого момента, как он провел магуса Зотикуса в покои дочери.

— Погоди. Я же толком ее не видел! Дай хоть поговорить с девочкой.

Десари откинула одеяло и удивленно уставилась на вошедших. Сифарес окутала ночь, и покои девочки освещались лишь несколькими свечами. На прикроватном столике поблескивали глаза аметистового котенка.

— Папа? — неуверенно спросила она и огляделась по сторонам. Слуг не было, тишина в комнате прерывалась отголосками городского шума. — А где все?

Симуз слабо улыбнулся.

— Здравствуй, синичка. Все ушли, чтобы нам не мешать. Я хочу тебя кое с кем познакомить. — Он указал на гостя. — Это Зотикус, он целитель. Нужно, чтобы он осмотрел тебя.

Десари мельком взглянула на незнакомца, зачем-то пригладила взлохмаченные волосы и робко улыбнулась.

— Как скажешь папа. Но…

— Что, милая?

Она нахмурила лоб, явно задумавшись о чем-то серьезном, но выглядела при этом настолько очаровательно, что у Симуза защемило сердце. Никогда, никогда ему не будет достаточно времени, что он проводит с ней. Всегда будет не хватать, всегда захочется еще… Лишь бы Зот сказал, что он был не прав и что все его домыслы насчет унаследованного дара — ошибка. Для всякого эннийца обладание подобным талантом означало неминуемое возвышение, но плата за него ложилась тяжелым бременем. Простолюдин с даром переставал принадлежать себе, терял связь с семьей и лишался возможности жить как прежде. Когда дар проявился у Симуза, он был рад отказаться от прошлого. Ступил на новый путь с присущим молодости пылом, еще не осознавая, к чему это приведет. И лишь потом, годы спустя, горько пожалел о своем выборе. С Десари все было иначе. Разумеется, Эсмий сделает все для того, чтобы внучка не потеряла связи с семьей. Наоборот, если дар девочки окажется выдающимся, именно Десари станет центром семьи Флавиес. Но найдется ли тогда в ней место самому Симузу?

Он часто боялся признаться себе в том, что его не столько страшила мысль о даре дочери, что может полностью изменить ее жизнь, сколько о том, что в этой новой жизни Десари не захочет видеть его рядом с собой. Словно тень, Симуз тащил за Десари все постыдное, все порочное, все, что могло повредить репутации будущей наследницы Эсмия. Даже если Магистр признает ее официально, знающие люди раскопают правду о происхождении девочки. Узнают об ее отце и его деяниях. И обязательно воспользуются полученными сведениями для борьбы за власть в Магистрате.

Если выяснится, что у Десари дар, Симуз станет для нее помехой, а его неумелая отеческая любовь — обузой. И эмиссар прекрасно понимал, чем все это для него закончится. Вопрос лишь в том, кто отдаст приказ.

— Пап! Папа!

Он оторвался от размышлений лишь когда Десари почти закричала.

— Папа! Что с тобой?

— Прости, синичка. — Симуз потер глаза, сгоняя мрачное наваждение. — Просто задумался. О чем ты хотела спросить?

— Помнишь, ты говорил о нашем маленьком секрете? Об этом тоже не нужно никому рассказывать? Ну, что вы сегодня пришли…

Зот выразительно взглянул на эмиссара, но ничего не сказал.

— Верно, — согласился Симуз. — Пока не нужно.

Девочка сосредоточенно кивнула, украдкой разглядывая гостя.

— Хорошо. Что я должна делать?

— Ничего, юная госпожа, — отозвался целитель. — Я просто задам несколько вопросов и осмотрю вас.

Десари пожала плечами.

— Тогда я готова.

Симуз жестом поторопил гостя:

— Времени мало.

Он выжидал подходящего момента несколько недель. Следовало сделать все в тайне, а для этого потребовалось дождаться, когда Эсмий с драгоценными вагранийцами отбудут на очередной прием в Магистрат, слуги разбредутся по своим делам, а смена стражи окажется дюже невнимательной. Немало подсобила и Эфа — темнокожая кормилица, привязавшаяся к Десари слишком сильно, помогла повести Зотикуса незаметно и сейчас караулила снаружи покоев.

И все же Симуз чрезмерно рисковал. Зотикус знал об этом, как и о том, что мог навлечь на себя гнев Магистра, узнай Эсмий о его визите. Но за Зотом тянулся давний должок, и отчего-то Симузу казалось, что магус был рад возможности наконец-то от него избавиться. Мало кого прельщала перспектива быть обязанным эмиссару. Даже колдуна. И особенно — колдуна из Ночных людей.

Десари села на кровати, подобрав ноги, и с любопытством уставилась на гостя. Зот вопросительно взглянул на Симуза, и тот кивнул, разрешая подойти ближе.

— Так вы — настоящий магус? — спросила девочка. Ее голос звучал хрипло — должно быть, она дремала перед их появлением. Симуз болезненно поморщился: все его нутро противилось мысли, что дочь может провести жизнь под опекой колдунов или, если не научится контролировать способности, и вовсе взаперти. — Но вы не похожи на магуса. Те, которых я видела, были совсем другими.

Зот улыбнулся и заговорщически ей подмигнул, а затем, словно извиняясь, развел руки в стороны.

— Я не совсем магус, юная госпожа. Магусами могут называться те, кто состоит в Магуссерии. Я же просто целитель, хотя знаю и умею немало. И все же не могу позволить себе дорогих одежд, как те, кто служат Магистрату.

Симуз откашлялся. Все он мог, этот Зотикус, но был достаточно благоразумен, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ночной люд щедро платил даже простым врачам, штопавшим раны. А уж целитель с даром мог заламывать и вовсе немыслимые цены за спасение жизни. Впрочем, Зот, хоть и водился с темными личностями, сам законченной сволочью не был и на чужом несчастье не наживался — для этого существовали любовные зелья, сонные капли и свечи с дурманом. Потому он и обрел множество друзей в разных закоулках города. Симуз подозревал, что для Зота были открыты двери и в имениях побогаче.

Давно, когда Симуз только поступил на службу в Эмиссариат и по первости занимался лишь мелкими делами внутри Сифареса, познакомился с Зотом. Тогда он еще не взял это дурацкое имя, которое наверняка взял из какого-то древнеэннийского предания. Встреча состоялась при весьма неприятных обстоятельствах, и любой хороший эмиссар на месте Симуза сдал бы целителя-самородка в Магистрат со всеми потрохами, дабы тот провел жизнь под контролем Магуссерии, ибо всякий одаренный необъяснимым талантом житель Эннии принадлежал не себе, но государству и тем, кто им управляет. Зоту такая судьба оптимизма не внушала, и Симуз ему помог.

Зотикус добрых дел не забывал.

— Мало времени, — напомнил эмиссар.

Зот покачал головой и откинул прилипшие ко лбу темные волосы.