— И я надеюсь. — Хариз выпрямился, потушил факел и лампу, затем отодвинул засов и распахнул дверь. На Медяка хлынул аромат луговых трав, и он с наслаждением втянул ноздрями свежий воздух. Рядом тихо заржала лошадь. Наблюдатель толкнул товарища в спину. — Убирайтесь как можно дальше.
Они вышли. Луна ярко сияла начищенным серебряным блюдцем на темном небе, вокруг стояла неестественная густая тишина. Двое людей Хариза коротко кивнули в знак приветствия и скрылись в тени, ожидая указаний. Джерт жестом велел Артанне отправляться к лошадям и, оставшись со старым товарищем наедине, пожал ему руку:
— Я помню об обещании и вытащу тебя отсюда. Только доживи.
Наблюдатель слабо улыбнулся.
— Постараюсь. Передавай мое почтение господину.
— Непременно.
— Прощай, Симуз.
Хариз отвернулся и медленно зашагал прочь, не оборачиваясь. Две безмолвные тени охранников отделились от стены дома и бесшумно к нему присоединились. Через несколько долгих мгновений их силуэты потерялись в роще молодых деревьев.
— Ничего не понимаю, — проговорила Артанна. — Кто это был?
— Старый знакомый.
— У тебя, однако, весьма интересные друзья, раз смогли залезть к Даншу за пазуху.
Джерт пожал плечами и подошел к лошади. Кобыла тихонько заржала, и он успокоил ее, дав похрустеть маленьким диким яблоком, которые в избытке валялись на поляне.
— Благодаря тебе у меня появились еще более интересные враги, — сказал Медяк и забрался в седло. Поехали, отдохнем позже.
— Угу, — отозвалась Артанна. — Только куда мы едем?
— В порт. — Джерт ударил по бокам лошади. — Больше некуда.
— В Варшуне сейчас половина вагранийской армии — ищут тебя.
Медяк загадочно улыбнулся:
— А мы направляемся не в Варшун.
— Ленгай?
— Умница.
— А дальше?
— Знаешь, после того, как вас с ребятами схватили, у меня было немного времени, чтобы пообщаться с Гуташем и покопаться в твоем барахле. И я нашел одну удивительную бумагу…
— Письмо Сефино Ганцо? — предположила Артанна. — Других удивительных бумаг у меня с собой не было.
— Именно. Подарочек от купца. К слову, весьма своевременный.
Наемница вновь остановилась и нерешительно озиралась по сторонам, заставив Джерта раздраженно обернуться.
— Что еще? — нетерпеливо спросил он.
— Почему? Почему ты меня вытащил, Медяк?
Энниец тихо усмехнулся.
— Помнишь, тогда в Эллисдоре герцог был готов казнить меня, не разобравшись в ситуации? Ты меня вытащила, хотя сама подставилась под удар. Считай, что я отдал тебе долг. Такой ответ устроит?
Сотница на мгновение задумалась, а затем снова направила лошадь вперед.
— Вполне, — кивнув собственным мыслям, сказала она. — Значит, вон из страны?
— Ага. В Ленгае сможем попасть на корабль до Эннии.
— Ты же сбежал оттуда, — удивилась Артанна. — Разумно ли возвращаться?
— Не сбежал, а на время покинул разворошенное осиное гнездо, — уточнил Медяк, отметив про себя, что хотя бы на этот раз не солгал. — Энния большая, а я маленький — затеряемся.
Он видел сомнения и борьбу на ее лице. Решение сбежать давалось Артанне нелегко, и Джерт не мог ее за это винить. Но времени рыдать и сокрушаться не было.
— Ладно, — сдалась Сотница. — В пекло их всех. Данша, Рантай-Толл и весь Ваг Ран в придачу. И Грегора туда же. Мне больше некуда идти, и я пойду за тобой. — Она по привычке прикоснулась к запястью, где раньше носила браслет. — Но учти, за душой у меня ничего нет, ведь я умудрилась просрать даже последнюю часть своего наследства.
Джерт закатил глаза, но наемница этого не увидела.
— Да забудь ты уже о той стекляшке, — проворчал он. — Ты хотя бы жива, а это уже неплохой расклад.
— И не поспоришь, — мрачно отозвалась Артанна. — Значит, Энния.
— Энния. Там хороший климат, тебе понравится.
Артанна подстегнула лошадь и поравнялась с Джертом.
— Уговорил. Сефино не раз предлагал мне перебраться на юг. Быть может, все это время он был прав.
Медяк покосился на Сотницу и молча пустил кобылу рысью по залитой холодным светом дороге. По обеим сторонам тракта стелились луга — следовало преодолеть их до рассвета, чтобы затем найти убежище в тени лесов. Лунный свет серебрил растрепавшиеся волосы Артанны, рисовал на ее осунувшемся лице глубокие тени, отражался каскадом бледных искр в камне на ее перстне. Каким-то чудом ей удалось его сберечь. Джерт и раньше знал, что Сотнице перевалило за полвека, но только сейчас смог отчетливо это осознать.
Пока широкая дорога позволяла, они передвигались со всей возможной скоростью. Сотница убегала — от прошлого, от совершенных ошибок, от возмездия. Корила себя за трусость, но рвалась вперед, навстречу неизвестности, пугающей и манящей одновременно. Сейчас она не могла ничего — ни отомстить Чирони за резню в Гивое, ни влепить по зубам Волдхарду за то, что продал ее, ни разорвать в клочья Данша за то, что лишил ее надежды восстановить утраченное величие ее Дома и убил последних близких ей людей.
Больше Артанну ничто не удерживало — она освободилась ото всех обязательств. Однако эта пустота приносила лишь боль. Джерт был рядом, непривычно сосредоточенный и молчаливый. И все же его присутствие возвращало Сотнице душевное равновесие, утерянное, как ей уже казалось, навсегда. Она просто направляла лошадь вперед, стараясь не думать о том, что принесет новое утро.
Миссолен.
«Сколько раз он улыбался за всю свою жизнь? Пять? Семь?»
В прищуренных глазах Ихраза плясали веселые и потому тревожные огоньки. Энниец ждал господина в полутемном коридоре и оскалился еще шире, когда Демос вышел к нему, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Что тебя так развеселило?
— У меня есть основания утверждать, что я нашел вдохновителя убийц, продырявивших вас в приюте.
«Неужели хоть где-то мы преуспеем? Это было бы приятным разнообразием».
— Я слушаю.
— Ответ вас разочарует. И очень сильно разозлит.
— Не томи.
Энниец наклонился к уху Демоса:
— Линдр Деватон, граф Вилатан. Ваш горячо любимый брат, осеменивший половину бельтерианского двора.
Канцлер удивленно моргнул.
— Быть того не может.
— У меня есть доказательства. Они сидят в камере в десятке шагов от вас.
«Линдр? Этот тупица, чья голова может служить разве что болванчиком для шляпы?»
— Объясни, — приказал Демос. — Сейчас же.
Ихраз снова улыбнулся, и канцлеру стало не по себе от резкой перемены в поведении слуги. Всего за одну ночь этот неудачливый предатель превратился в одержимого местью безумца. Однако его все еще можно было контролировать.
«Надеюсь. Правда, нет гарантий, что после того, как он разделается с Ладарием — если разделается, Ихраз не припомнит мне старые обиды».
— Я отправился в Эклузум, как и было приказано, — доложил энниец. — Многого добиться от человека, через которого я ранее получал указания, не удалось. Впрочем, теперь агенты его святейшества уверены, что вы всецело поглощены подготовкой к предстоящей коронации.
«Не думаю, что Ладарий так просто в это поверит. Он слишком хорошо меня изучил».
Демос недоверчиво посмотрел на слугу:
— И только? Они не задавали тебе вопросов? Не спрашивали о моем состоянии, самочувствии? О том, что произошло той ночью? О документах, наконец.
— Нет.
«Значит, тебе уже не доверяют. Будь ты вхож в ближний круг, обязательно бы прослышал что-нибудь о колдовстве, огне и других неприятных фактах моей биографии. Жаль».
— И ты, разумеется, ничего не знаешь о судьбе сбежавшего агента Коллегии?
— Этой информацией со мной не делились. И это странно.
«По крайней мере, твоя голова все еще работает».
— Конечно, странно! — возмутился Демос. — Мне нужно знать причину.
— Мне сказали, что все это более не имеет значения.
— Даже документы?
Ихраз утвердительно кивнул.
— И они в том числе.