– А, – дёрнул щекой брат. Я подпихнул огнёвку и красноречиво помотал головой, мол, не надо об этом. Марина тут же догадалась, что сболтнула лишнего, и поспешила смыть тему потоком каких-то сплетен.

Шторм всё крепчает. Небо не успевает остыть от одной зарницы, как следом бьёт другая, а за ними на Петергоф обрушивается гром. В такую погоду можно банк целиком со зданием украсть, а заметят только на утро.

Я встал. Друзья с удивлением воззрились. Объясняться с ними будет трудно.

– Нужно идти сейчас. Пока бушует шторм. Это подарок небес.

– Ты чего городишь? Куда идти?

Я посмотрел на Ивана и он как-то быстро всё понял.

– Разве ты можешь? Только отошёл от утренней драки.

Марина же просто обомлела и только смотрит во все глаза.

– Ничего и не надо больше, этого хватит, – вытянул я из-за пазухи ладанку.

– Если уверен, то иди брат, – сыграл Иван желваками. – Устрой им кровавую баню. Девочек только побереги.

Я кивнул. Марина сорвалась с места и страстно обняла. Заглянула мне в глаза и говорит:

– Я с тобой, можно?

Её всю трясёт.

– Только если со стороны посмотришь.

– Да, – закивала она, – я хочу это видеть.

Иван рассказал куда идти. Сотрясаемые громом, ослепляемые молниями, мы двинулись к этому дому, едва не захлёбываясь струями воды. По улицам уже давно бегут реки.

Эфирный план сошёл с ума. Никто и никогда не сможет найти следы моего пребывания в доме. Это тайна умрёт со Скотовичем. Даже хорошо, что всё так. Из-за нападения на тракте было бы больше шума и последствий.

Наконец дошли. Трёхэтажной каменный монстр мокнет в ночи, едва разгоняя её светом окон. Ветер бросает огромные пригоршни капель в них, по стенам сбегают целые струи.

Два чёрных комка – это всё что есть из охраны. Остальные, видимо, уже в доме или на заднем дворе.

Я почти крича, склонился к уху Марины:

– Зайдёшь в дом спустя какое-то время, а лучше вообще тут подожди!

– Нет, я зайду, – помотала она головой.

– Но не вместе со мной, поняла?!

– Да.

– И дай мне время прийти в себя. Это очень сильный порошок. Я стану подобен зверю.

– Да, мой ласковый зверь, – прорычала она мне на ухо и лизнула его.

Время пришло. Я склонился, сунул палец внутрь ладанки и щедро зачерпнув, быстро облизал. Мир вспыхнул!

Не молнией, а красками. Всем цветами радуги и их оттенками. Потом всё заволокла тьма. И лишь следом, нехотя, сквозь неё проступили кровавые очертания мира.

Ночь перестала быть ночью. Сознание так же заволокло, как и зрение. Но главное сила – я плаваю в её океане.

Ударил гром и меня согнуло от боли в ушах. Я упал, зажав их, а глотку разорвал вопль боли. Стал кататься в бегущей воде.

Отпустило быстро. Я дернул головой в сторону замершей Марины. Хищная страсть повлекла к ней. Убить! Овладеть! С трудом удержался и рванулся к дому.

Рука вошла в грудь мага легко, как в размоченную глину. Сердце лопнуло в ладони, а нутро обожгла сила. Ещё прыжок и новая смерть.

Дверь разломилась пополам и обрушились. Я зажал уши перед новым раскатом грома, дождался пока утихнет и рванулся внутрь.

В обеденном зале нашёл остальных горе-стражей. Жалко ребят – это не псы Скотовича. Зов же берсеркера крутит нутро и душу, жаждет убийства.

Эту тягу я влил в новую форму для воды – в лица застывших парней полетели ледяные осколки. От вспышки они зажмурились и уберегли глаза. Я рванулся гасить им сознания, стараясь не убить. К сожалению, двоих точно пришиб – сила рвётся бесконтрольно.

Что-то обожгло руку. Я навскидку бросил копьё и попал вошедшему в плечо. А затем снова бег. Нужно скорее добраться до лицедеев.

Крики направили меня куда надо. Двое телохранителей заняли большую комнату, а один соседнюю поменьше. Из первой слышны обычные стоны, может быть громче обычного, но вот из крайней, из-за двери, я слышу именно боль.

В дверь пнул так, что примешанная магия Воздуха разворотила косяк до круглого состояния. Над распятой на кровати проституткой застыл тот самый маг, что гаже всего улыбался, когда Скотович издевался надо мной.

Грудь девушки оказалась в нескольких местах надрезана. Кровь идёт так же из разбитых губ и ещё одного надреза на шее. Рот изверга измазан кровью, а по разводам понятно, что он слизывал её. Оба полностью обнажены и восставшее естество говорит, что ему нравится забава. На меня уставились два взгляда: страдальчески-заплаканный и полный жажды крови.

Прорычав что-то не членораздельное, я бросился навстречу. Воздух мгновенно сжался и в руках у мага возник жгут. Он успел ударить на первом моём прыжке. Кипящий эфир под кожей словно впитал большую часть удара, тело дёрнулось, но не сильно. Сделал второй прыжок и нанес ответ.

Берсеркер внутри меня жаждет крови в большей степени, чем этот похотливый изверг. Вот только я выпускаю зверя на гадов, а он мучает слабых.

Кулаки раз за разом бьют в лицо. В то место, где оно было ещё несколько секунд назад. И вот, когда жить магу осталось всего чуть-чуть, я снова вонзил руку в грудь и забрал обжигающую силу одарённости.

Взгляд нашёл лицо шлюхи. На нём застыла маска ужаса. Похоже, она испугалась даже больше, чем до этого.

Я не успел сладить с берсеркером и бросился к ней. Руки вцепились в шею и сдавили.

Вдруг меня снесло к стенке. Ударило так сильно, что будь в обычном состоянии, то мигом бы потерял сознание.

Двое ворвались в комнату. Это маги-телохранители. По мне снова прошлись жгуты, а следом пришёл жар и кожу стало запекать.

Я исторг воду и вокруг зашипело. В магов полетело два копья. Одно было сбито порывом ветра, а вот второе задело голову и оторвало одному из них ухо. Я прыгнул вбок, спружинил о стенку, упёрся ногой о стойку кровати. Снова прыжок и вот уже я растянулся под потолком.

Тот, что избежал попадания, бросил руку вверх, направляя жгут. Меня полоснуло по животу, но до магов я долетел.

В одного полетела ледяная бочка, ко второму я подскочил в скруте и на излёте ударил по глазам. Двойка по корпусу, удар ногой в пах. Локтем по затылку и снова прыжок.

Вместо руки ледяной осколок. Я вбил его в горло встающему от атаки бочкой и сразу же выдернул руку из глыбы, чтобы добраться до сердца.

Когда второго мага постигла та же участь, я снова обернулся к проститутке и тут перед глазами появилась Марина. Дурная, дрожащая и восторженная.

– Стой, Котик, стой, – повисла она на плечах, – её не надо. Иди наверх. Твоя жертва там.

Это помогло. Я развернулся и побежал к лестнице. Всё слилось и вот уже я на третьем. Скотовича нашёл быстро, он подмял под себя проститутку и медленно елозит по ней. Не жалея силы, я пнул его, туша слегка подлетела и рухнула рядом с кроватью. Девочка завизжала и понеслась из комнаты. Мне же нужно заглянуть врагу в лицо.

– Сволочь! – удалось выдавить из горла.

– Т-ты?!! – удивился он, когда я сдёрнул маску. – Как же…

– Сволочь!

Я вбил руку в его заплывшую жиром и обросшую волосами грудь. Добрался до огромного сердца, а потом сжал.

Одарённость впитана.

Минула неделя, прежде чем я пришёл в себя. Всё это время меня мотал шторм бреда. Сознание то проваливалось в тягучую тошнотворную полутьму, то его начинало таскать по множеству миров, сцен и застывших картин. Я был заложником без права на отдых.

Очнулся ранним утром. В подсвечнике испускает свет, тонущий в восковой ванне фитиль. Стол завален остатками еды, лежит мокрая тряпка, в которую Марина смешно уткнулась и крепко спит.

Преодолевая слабость и головокружение, я потрогал ей нос.

– Напускала слюней, – скорее прошептал, чем сказал я.

– Что?!..– всполошилась она, потом глянула ещё видящими сон глазами и спокойно продолжает: – Не, это не я. Это…

Тут Марину пронзило, она подскочила, едва не упав и мгновенно оказалась возле кровати:

– Ура! Ты очнулся!