— Снова пойдешь играть со смертью? Ты понимаешь, что вас никого не останется в живых через месяц? Еще два-три таких рейда, и всё, кончится отдельная разведывательно-диверсионная рота «Спартак»!

— Это наша работа, — пожала плечами Зита. — «Спартак» — разведчики и диверсанты, я — командир отряда.

Лена покачала головой:

— Не буду уговаривать, подруга. Уже пыталась перетащить в элитную школу, думала, самая умная, и что в итоге? Я лейтенант, ты майор.

— Штабс-капитан. Командир роты — капитанская должность.

— Майор! — отмахнулась Лена. — Мой сказал, что сделает! Там есть хитрый ход. Командир учебной роты — майор. Будет тебе уникальное подразделение — учебно-боевая рота «Спартак». Офицерская по факту, зацени!

— Мы защищаем родину не за звания и награды.

— Может, ты и права, — задумчиво сказала подруга. — Может, сейчас именно такие, как ты, требуются — честные, добросовестные работники? Возможно, ты верно уловила тренд, и на волне поднимешься выше меня. И встретишься мне в следующий раз при генеральских погонах, и не обратишь внимания на какую-то капитанку из генеральской обслуги…

— Лена! — крикнул издалека генерал. — Шевели задницей!

— Удачи, подруга!

И Лена четко вскинула ладошку к черному берету. Сверкнул и оскалил зубы на эмблеме белый полярный волк.

В квартирной службе бригады после сурового рявка генерала «Спартаку» предложили на выбор три места для размещения. Старшина роты категорически отказалась от всех вариантов и выбрала детский сад в глубине жилмассива. Капитальные стены, столовая, туалеты — самое то. В штабе бригады, естественно, заухмылялись. Зита подозревала, что решение Кати им еще аукнется, и кличка «Детсад» останется за «Спартаком» надолго. И не только кличка, но и соответствующее отношение. Так оно и получилось.

Командир 17-й ДШБ встретился ей возле штаба. Остановил, выслушал стандартный доклад, коротко изучил внимательными серыми глазами, скользнул взглядом по ее новеньким майорским сигнатурам и принял мгновенное решение:

— В комендантскую роту! Свободна.

Офицеры сопровождения не сдержали довольных усмешек. Так ей, постельной выскочке.

Генерал-лейтенант запрыгнул в штабной броневик и укатил. Она задумчиво проводила его взглядом. Командир прославленной 17-й сибирской ДШБ. Выпускник Иркутского десантно-диверсионного, естественно. Трижды Герой Сибири, что тоже естественно — генерал-лейтенантов училище званиями не обижало. Григорий Панкратов, в офицерской среде, как принято, Батя. Резкий, мгновенно соображающий, с острым аналитическим умом. Смелый беспощадный боец. Громил Клухорский укрепрайон в прошлый конфликт, и хорошо громил, половину бригады оставил на камнях Кавказа. Способность принимать трудные решения, грозящие серьезными потерями, в руководстве армии ценилась и принималась за смелость. В общем, идеальный генерал-десантник. Но абсолютно не подходящий для нового типа вооруженных сил, которые пытался создать лидер нации. Руководитель, жестко подавляющий волю подчиненных, требующий беспрекословного подчинения, властный в самом прямом смысле этого слова, к сожалению, полностью уничтожал вокруг себя конкурентов, тем самым ослаблял армию, оставлял ее беспомощной после своего ухода — следовательно, для высоких должностей не годился. А Григорий Панкратов именно таким и был — жестким, не терпящим возражений. Прекрасный командир для решения конкретных поставленных задач — и страшный вредитель, разрушающий структуру любой организации, если посмотреть в стратегическом плане. Тиран, самодур, и особенно умный тиран — бомба, заложенная в основание общества.

Одна из задач, поставленных Зите генералом — найти командиру 17-й ДШБ замену. Найти, обосновать, доложить. А среди кого искать, если Батя железной волей вымел из своего окружения всех, имеющих собственное мнение и хоть какую-то гордость? Среди офицеров среднего звена, не обладающих соответствующим управленческим опытом? Очевидно там, больше негде. И придет в руководство бригады какой-нибудь неопытный майор или даже капитан, и наворотит по незнанию да сгоряча таких ошибок! Бригада кровью умоется. А по-другому нельзя, потому что иначе страны не станет, вот такие ставки в игре. Приходит время молодых выдвиженцев — прямо во время войны. Так что властвует безраздельно в бригаде Батя последние недели — потому что не только Зите приказано искать замену, но и начальнику политотдела бригады, и почти наверняка офицерам разведки, и еще кому-то неизвестному, да не одному.

Ну, в комендачи — значит, так тому и быть. По факту «Спартак» возвращался к своему предназначению — именно комендантскими делами занимались штурмовики в Копейке. В том числе — и комендантскими. Работа привычная, работа понятная и чрезвычайно интересная. Но — да, неприметная, мало ценимая. В комендантской роте наград не дождешься, но они «Спартаку» и не нужны.

Так что она пожала плечами и отправилась, куда и шла — в разведотдел бригады. Начальнику разведотдела очень требовались наблюдения тех, кто прошел через ближние тылы противника. И он не кривился при виде ее майорских знаков различия, понимал прекрасно, за что получены. Хотя в свои сорок лет тоже был майором, мог бы и возревновать.

— В комендачи? — задумчиво постучал пальцами по столу главразведчик. — Неожиданно. Были у меня насчет вас планчики… Ну, Бате виднее.

Она согласно кивнула, а мысленно поставила майору плюсик в личной табели о рангах. Главразведчик должности командира бригады соответствовал больше, чем генерал-лейтенант.

Начальник комендатуры при виде ее озадаченно нахмурился. Видимо, решал непростую задачу: как разговаривать с подчиненной, которая выше его по званию. Да, классно пошутил начальник политотдела фронта, при виде семнадцатилетней штурмовички в майорском звании у большинства офицеров проявляются очень нестандартные реакции, просто раздолье для оперативной работы.

— Чтоб через полчаса была здесь с командирами взводов! — решился на покровительственно-командный стиль начальник комендатуры. — Распишетесь в журнале инструктажа. В ногу хотя бы умеете ходить?

Она молча изучала капитана. Нет, не офицер. Рядовой. И это по максимуму.

— А что, в штурмовые отряды грачек принимают? — поинтересовался капитан с улыбочкой. — Хотя если за личные, очень личные заслуги, то я не против! Мне покажешь?

Она даже не поморщилась. Обычная армейская пошлость, обычное мужское хамство… и приговор. По новой национальной политике все граждане страны считались русскими, только разного происхождения. Русские татары, чуваши, армяне… и упоминание нации в оскорбительной форме приравнивалось к уголовному преступлению для гражданских и разжалованию в рядовые в силовых структурах. Закон входил в обыкновение очень тяжело, и одной из задач штурмовиков был контроль его соблюдения — жесткий контроль. Иван Ферр ломал вековой национализм через колено, не обращая внимания на возмущенные писки.

Она достала штабной планшет, включила, нашла нужную закладку.

— Господин капитан, ознакомьтесь с приказом главнокомандующего в части, вас касающейся.

— Приказ семь-семь, о неуставных отношениях? — хмыкнул капитан. — И что?

Капитан был уверен в безнаказанности. Он в своей части, ведет себя как все, руководство прикроет, как всегда. Она без слов пролистнула. Приказ начальника политотдела фронта, удостоверяющий, что майор политических войск Зинаида-Татьяна Лебедь — его личный порученец.

— И что? — повторил капитан.

— Сдать оружие, снять знаки различия. Следовать за мной.

Капитан поглядел на пистолет в ее руке. Пистолет разведчика малошумный — несерьезная игрушка по сравнению с табельным крупным калибром, но на ближних дистанциях…

— Слушай, девочка, здесь тебе не…

Выстрел прозвучал негромко, словно прихлопнули ладонью по столу. Капитан дернулся. Осторожно тронул предплечье. Оценил хладнокровие и мастерство стрелка — все же десантник. Выложил пистолет на стол и неловко, одной рукой отцепил капитанские сигнатуры…