Мотовоз затормозил резко и неожиданно, люди в двухэтажном вагоне-«лежанке» разом качнулись вперед и начали тревожно оглядываться, поехали по проходу многочисленные вещевые сумки и тюки. Зита подхватила оружие, кивнула Лене и пошла к выходу. Поезд-эвакуатор из Копейки должен был следовать до приемно-разгрузочного тоннеля ковчега без остановок. Они все следовали без остановок, как можно быстрее, чтоб вывести гражданских из-под возможных обстрелов. Остановились – значит, что-то произошло.

Брякнул ручной привод открытия дверей, Зита приподняла ствол. Путеец в скафандре с оранжевой верхонкой равнодушно глянул на оружие, и Зита тут же поняла причину его слабой реакции. Мужчина просто смертельно устал. Сколько он не спал? Сутки, трое? Железнодорожные подъезды к ковчегам последние дни находились под непрерывными атаками, южные соседи словно с ума сошли. Все соседи республики сошли с ума, как только начали выходить на режим распределенные двигатели ковчегов и на гравитационных картах Сибири разом обозначились четкие пятна аномалий. Поняли, что ковчеги – действительно не противоатомные убежища, а нечто более серьезное, неведомое, опасное, и в панике начали бить по всему подряд. Хорошо еще, что поздно поняли.

- А, «Спартак»! – сипло сказал он. – Это хорошо. Пути разбиты, одиночное накрытие ракетой. Распоряжение диспетчера – выводить людей к приемно-разгрузочному тоннелю пешком, тут пара километров осталась. Вещи пусть не берут, закроем воронку и подгоним состав. Организуете, или у вас своя задача?

Зита кивнула Лене, и через несколько секунд в вагоне раздался ее голос:

- Всем покинуть вагоны! Попарно, по проходам до первого вагона и наружу! С собой – только рюкзаки НЗ! Мужчинам – освободить проходы от клади, взять детей на руки! Командирскому составу находиться при своих группах, контролировать скорость движения! Следовать до приемного тоннеля, ожидать подхода состава! Повторяю…

- Токарь, ставим струбцину! – заорали издалека. – Проверяй!

- Иду… - пробормотал путеец и тяжело спрыгнул на щебень.

Зита последовала за ним.

- Снова здесь? – полюбопытствовала она. – Не понравился европейский воздух свободы?

Путеец смерил ее тяжелым взглядом.

- Я помню всех, кому подписывала помилования, - пояснила она.

- А, подруга Лени… Ну, вернулся, и что? Нельзя?

- Нежелательно, - честно сказала она. – Нам в ковчеге предатели не нужны. Формально ты, конечно, не предатель, но по факту – да. Любой эмигрант – предатель. И соответственно – бракованная деталь в общественном механизме. Подведешь в любой момент.

Мужчина нервно дернул щекой.

- Я не предатель. Потому что вашим никогда не был. Просто долго шел к республике. Ну и пришел. Я это так понимаю.

Она обдумала его слова. А умен Токарь. Молодец.

- За меня поручились, - неохотно добавил путеец. – Мастер участка и одна из ваших. Ну и Леня, но он не считается, сам тот еще бегунок… Так я пошел работать или как?

- Не подведи порученцев, - решила она. – Удачи, Токарь.

Из вагона начали тяжело спускаться груженые вещами люди.

- Колонной по двое! – приказала она. – След в след за мной! Не спешить, беречь ноги, помогать ближним!

И зашагала вниз с насыпи в обход воронки.

- Воздух свободы понравился, - сказал ей в спину Токарь. – Ничего такой, вкусный. Но справедливости там нет. А без нее, оказывается, совсем не то. Передавай привет Лене.

Она резко остановилась:

- В смысле?!

- Там он, в ковчеге! – усмехнулся Токарь. – Вместе с детьми. Не выдержал старый перец свободы. Или к тебе потянуло. Меня бы точно потянуло.

Путеец включил нагрудный блок контроля струбцины, кивнул ей и ушел работать. Она медленно осознала услышанное. Дети… дети вернулись! Майка, Дениска! Дернулась было вперед, оглянулась в поисках Лены… потом опомнилась и аккуратно пошла через кусты. На ней – безопасность людей. Это главное. А к детям она и идет. Просто медленно. Идет, когда сердце толкает бежать и лететь.

«Метелки» взорвались заполошными очередями, когда хвост колонны уже втянулся в освещенное жерло тоннеля. Позади в районе эшелона тяжко ударили два разрыва.

- Всем подняться на платформу! – заорала Лена. – Прижаться к стенам, ожидать!

Медленно пошла вниз маскировочная мембрана входа. Лена встала рядом с Зитой в каменном кармане наружного поста наблюдения.

- Как не могли «Метелки» отбить разновекторную атаку, так и не могут! – зло сплюнула она. – Сколько ребят из-за них потеряли!

Зита только покачала головой. На этот раз расчеты «М-500» не виноваты в прорыве воздушной обороны. Просто – слишком плотная, мощная атака. «М-500» выполняли первоочередную задачу – держали защитную сферу над ковчегом. На прикрытие железной дороги их уже не хватило.

- Садят и садят по железке! – мрачно заметила Лена. – Козлы. Видят, что население везем, но бьют! Носит же земля выродков! Ничего, недолго им осталось…

Зита бросила на подругу внимательный взгляд. Значит, недолго?

- Учуяла, экстрасенса! – буркнула Лена. – Ну что ты за чудовище, а? Ладно, докладываю: «баттаганский мясник» отбегался. Случайная пуля из «реактивки» в голову, как-то так.

- Кто?

- Молодежное крыло отряда «Мертвая рука», - неохотно сказала Лена. – Не трясись, они аккуратно, ушли без потерь. И вообще уже все здесь, в ковчеге. Не трясись, говорю. Ребята отомстили бы за Баттаган все равно, даже если б я лично запретила.

- Мы уходим, - напомнила Зита.

Лена снова мрачно сплюнула.

- Ну, уходим. И что? Выродки должны оставаться жить? Да и не все уходим. Ты для чего просила открыть тебе канал к руководству России? Условия для остающихся жителей республики выторговывала, разве не так? Заботишься о людях до последнего, дура. Вот и мы заботимся. Как умеем.

- «Мертвая рука» останется, так ведь? – усмехнулась Зита.

- Ну, не все уходят, а остающимся мы не указ и не начальство, они как бы сами тут…

Зита снова усмехнулась и не стала продолжать тему. Подружка явно и бессовестно врала. «Мертвая рука» - вовсе не рядовые обыватели подкупольников, это прекрасно подготовленные и жестко управляемые группы ликвидаторов, они могли остаться в заполярной республике только по прямому приказу Кунгурцева. Ну и… и все правильно, лучше не вмешиваться. За то, что творилось в Баттагане, положено отвечать лично, и точка. И за то, что бьют ракетами по уходящим эшелонам – тоже.

- Мы – не ты, в очередной раз убеждаюсь. У нас все просто – враг должен быть мертвым. А ты умудрилась договориться об особом управлении для подкупольников с одним из тех, кто руководит захватом заполярной республики!

- Не плюйся, - попросила Зита. – Здесь пост охраны, ребята будут стоять. А договорилась я не с руководителем захватчиков, а с другом детства. Богдан Джепа, он… многое для меня сделает.

- Да? – изумилась Лена. – С другом детства? А почему я о нем не знаю?

- Он до тебя был. Его в третьем классе на операцию отправили на материк.

- И вот он… - недоверчиво сказала Лена, - …этот твой Джепа – жесткий и безжалостный политик, между прочим – вот так сразу согласился на просьбу бывшей подружки, которую в последний раз видел десятилетней соплюхой? И ради этой соплюхи готов прижать олигархов и поменять структуру управления страны?

Зита вспомнила Богдана, светлого мальчика, тихо умирающего среди зелени своей маленькой комнатки на последнем этаже железнодорожного общежития, и молча кивнула.

- Поражаюсь я тебе, сестричка! – сделала вывод Лена. – Всю жизнь рядом с тобой и всю жизнь поражаюсь! Так… а что ж тогда не попросила вообще остановить атаку на республику, а? Если твои просьбы для него священны?

- Он по-другому видит будущее России, - неохотно сказала Зита. – Совсем по-другому. И действует в рамках своих представлений по-своему честно и справедливо. Особый режим для подкупольников – частная уступка, не меняющая общей картины.