– Тем и рады. -мгновенно среагировал Тихоня. -Зря ходили. Можно было предвидеть: там абсолютно пусто.

Красное – небольшой, до изумления хорошо сохранившийся посёлок, нанизанный, словно шашлык на шампур, на параллельно идущие железную дорогу и шоссейку. В домах даже окна застеклены! Там проживает около восьмидесяти зонопоклонников и еще пара десятков находится в странствиях по Зоне.

В бывшей церквушке на окраине, превращенной еще до войны в зернохранилище, красновцы устроили нечто среднее между клубом и молельней. Когда мы подошли к посёлку, нас вежливо и даже церемонно задержал патруль. Мужики в синей джинсовой одежке и с благообразными физиономиями отвели к храму и попросили подождать полчаса: «Закончится собрание, тогда и определим вас на ночлег». Капитан Мирон кивнул, безмятежно уселся под деревом и закурил. Время от времени жужжание, доносившееся из молельни, обретало относительно разборчивые формы. Любопытные же пассажи отлавливались при этом:

– …Братья, позавчера четвёрка бродяг снова пыталась приблизиться к Антенне! Матушка-Зона предупредила, и мы вовремя их обнаружили. Зона милостива! Она позволила нам обойтись без насилия. После нескольких выстрелов в воздух бродяги кинулись наутёк. Трусы. Все безверные – трусливы и лживы. Лишь истинная вера не оставляет места страху и обману! Да, безверные убежали, но Матушка-Зона мудра и всезнающа. Ничто не происходит без смысла и цели. Значит, беглецы для чего-то нужны ей. Быть может, они смогут обратиться к истине и вере?

– …Братья, мы патрулировали у Леоново и наткнулись там на раненого безверного-одиночку. Он начал обращаться, поэтому мы оказали ему помощь лекарствами и пищей. Однако он ещё не до конца вышел из животного состояния, оттого мы не привели его с собой… Епископ объяснил: Матушка-Зона еще раз показала нам своё величие, строго наказав бродягу за безверие, но милостиво позволив обратиться. И у всех, кто был в этом патруле, ещё более укрепилась вера! Чувствуете, братья? Близится, близится наше торжество над безверными, и тогда Матушка-Зона осуществит все наши заветные мечты! Искренне преданных одарит мудростью, мощью своей! Мы вечно пребудем в сиянии её!

– …Братья, Матушка-Зона внезапно пробудила меня ночью и говорила со мною. О, как великолепна она была в своём могуществе! Я едва не ослеп, однако сияние её вселило в меня великую духовную силу! Я ведаю, я ощущаю, что мощь Матушки-Зоны постоянно со всеми нами! Она сказала мне, что одолеть зло могут лишь наши неколебимые вера и воля!

– …Я был в пустошах за Юрьевкой. Там оказалось много безверных. И это странно, до сих пор такого не бывало. Хотя, кто может постигнуть промыслы Матушки-Зоны! Возможно это была проверка нашей верности. И мы её выдержали! Это были не простые безверные, а свирепые скоты. Мы вступили в бой с этими животными. Для меня было уготовлено испытание. Заслуги братьев были велики: скоро Матушка-Зона вобрала их души в себя. Глупые враги Матушки самонадеянно решили, что покончили со всеми слугами Матушки и смеялись над пустыми телами братьев. Я остался один. Патроны закончились. Но тут Матушка-Зона сказала: «Ты веруешь, значит моя сила – твоя. Если будешь по-прежнему твёрд в своей вере, то сокрушишь врагов и я возлюблю тебя!». Тогда я стал невидим и неслышим, прильнул к земле и тенью обошёл безверных сзади и они волей Зоны ничего не заметили. Я увидел их гнусные спины. А потом из моих рук вдруг ударила мощь Матушки. Я убил всех. Я счастлив служить тебе, Всемогущая!

– …Братья, хочу покаяться! Недавно Матушка испытывала мою веру, а я едва не сошёл с истинного пути. Слаб я, слаб, но выдержал испытание! Хвала Матшке-Зоне! Её испытания призваны закалить нас, сделать сильнее! Мы возвращались от Марьино, и я случайно чуть отстал от братьев. Зло и безверие воспользовались неосторожностью и нежданно принялось строить козни. И… я внезапно усомнился. Несомненные истины потускнели, зло вкрадчиво нашёптывало, что Матушка-Зона поработила нас. Но скоро я осознал: это испытание веры на прочность, вспомнил о могущество и чистоту Матушки. Сразу исчезли тёмные сомнения. С тех пор я уже не боюсь никаких испытаний и не знаю колебаний. Спасибо Матушке!

Было от чего обалдеть! До такого, пожалуй, далеко даже православному кликушеству или мусульманскому фанатизму там, за стеной. А стиль речи-то какой! А когда я увидел, что Хоботяра потихоньку приблизился к выходу и слушает всю эту белиберду с горящими глазами и открытым ртом, стало совсем нехорошо.

Водилу донесли до Леоново на срубленных жердях. Он умер, не приходя в сознание, через сорок минут после того, как серебряная паутина прилепилась к его левому боку. Ничего невозможно было сделать – природа поражения паутиной до сих пор оставалась неизвестной.

Сразу за крайней леоновской избой бушевали электрические разряды большой мощности. Электру невозможно не заметить издали без всяких детекторов: и днем и ночью в кругу диаметром до четырех метров сверкают и громко трещат минимолнии. Этой аномалии, конечно, далеко до крематорки, но, при необходимости, и здесь можно отправить погибшего в последний путь. В неё накидали чёрных трухлявых досок и бревен от раскатанного для этой цели древнего сарая. Потом, стараясь не угодить под разряд, с невероятными усилиями втолкнули тело Водилы на горящую и чадящую груду.

– Земля пухом! -искренне, но совершенно некстати пожелал Бобёр.

Обеденный отдых устроили на заросшем редким чахлым ивняком развилке едва заметных дорог.

Старик запивал крепким холодным чаем несолёное и холодное же картофельное пюре со шкварками из кабаньего сала. Удовольствие от приобретённой в Красново ценой трёх «штук» еды было, мягко говоря, ниже среднего. Народ строил неописуемые гримасы, но молчал и гулко глотал высококалорийную массу. А что поделаешь, требовалось основательно «заправиться» – верхушка покосившейся Большой Антенны уже была отлично видна над верхушками деревьев.

– Перчику бы… -тоскливо сказал Ушастый. -Чёрненького… Или горчички…

Тихоня, сидевший рядом, мстительно ткнул его локтем в спину.

Зато Епископ и Философ жевали фирменную красновскую пищу с самым невозмутимым видом. Привычка – вторая натура!

…Сегодня утром, когда все умылись, позавтракали и заканчивали сборы. Кастет и Хоботяра объявили, что собираются пополнить ряды красновцев. Старику изменила всегдашняя флегма, он с изумлением переводил взгляд с одного на другого. Выхухоля разобрало нервное хихиканье. Тихоня часто моргал.

– Так. -наконец сказал Старик. -Ага. Угу. Ммм! Как понимаю, всю сегодняшнюю ночь вы провели на сектантских бдениях?

– Не надо так. Мы были во Храме. -кротко сказал Хоботяра.

– Заразились! -ужаснулся Тихоня.

– Внимали Слову. -поправил Кастет.

– Бога нет. -неуверенно подал голос Бобёр. Кастет и Хоботяра не удостоили его ответом.

– Ты уж извини, Старик. -с необычной мягкой настойчивостью сказал Кастет. -Остаёмся. И пойми правильно. Ведь остались же в Околице Крест с Мохнатым. И никто не возражал. А наше место – здесь. Всё, что болтают о красновцах, оказалось полной ерундой. Пожалуй, только здесь и живут по разуму и совести. Тут называют друг друга братьями не для красного словца, это правда.

– Ещё раз прости за то, что не помогли тебе до конца. -продолжил Хоботяра. -Вообще говоря, в ту сторону, куда вы собираетесь идти, истинно верующие никого не пропускают, оберегая Матушку-Зону. Но мы о вас не скажем. Пусть это будет нашим последним недостойным поступком. Идите. И от всей души желаю, чтобы вы на полдороге одумались и вернулись целыми и невредимыми.