Двадцать пять боёв в первый день, потом по убывающей. Для чётного количества, с предыдущего дня выбирается один или несколько ребят, которые наиболее отличились, но всё же понесли потери. Противники распределяются по силам. Групп участников три, но в нашем турнире будут только две. Особо вникать я не стал и скорее прошёл к списку участников, что разместили с внешней стороны трибун. Народ толпится с самого утра, в основном высокий люд. Для дворян приготовлены отдельные ряды, крытые сверху и более удобные. Да и защищать будут лучше, хотя уж кто-кто, а мы, маги, выживаем много лучше при попадании форм воплощения. Это и позволяет проводить подобные мероприятия, лекари успевают практически всегда.

Мой противник, так же из второй группы, – Дмитрий Штромберг. Любопытная фамилия, в роду явно имеются немцы.

– Что за хер? – посмотрел на меня Иван.

– У него что, фамилия со штормом связана? – с другого бока проговорила Марина.

– Там не шторм, а штром – “р”, – поправил я. – Я его не знаю. Может и видел в гимназии.

– До вас ещё два боя, – заговорил брат, – пойду семян и пива возьму. Вам надо?

Мы попросили пирожков и кваса. Вообще, участникам полагается отдельная скамья и сиденья, но и на общих трибунах сидеть не запрещено. Оделся я с вызовом – рубашка в клетку из шерсти тонкой выделки, брюки короткого фасона, гольфы и блестящие туфли. Вид дополняют кепка и подтяжки, что должны держать брюки, но на самом деле для вида. Я успел подготовится у портного и сапожника. Штаны вовсе не сковывают движений, как и обувь. Всё с хитрецой и умом.

Чудно пахнет хвойным эфиром и готовящейся неподалёку едой. Льётся ровный людской гомон, на песке и судейском помосте творится суета. Эфир скрипит и стонет от возводимой защиты. Понемногу мне становится понятным, что эти вот едва спрессованные комья, что будут беречь зрителей – для академической английской школы смешны. Там искусство плетения сложных форм нашло истинное своё воплощение. В силу же высокой одарённости, Русь может позволить себе и такие вот неряшливые изделия.

Не стал заморачиваться и сел с остальными. Можно было, конечно, провести их на ряды дворян, да только лишний шум мне ни к чему. Благородство не вымыть из крови сидя на рядах для черни.

Голос глашатая вдарил по ушам и я спешно приглушил собственную способность слышать. После красивых слов, настало время представлять первую пару, но один из них ещё отсутствует. Со вторыми соперниками также произошла накладка и – вдруг! я оказался открывающим турнир. Зубы досадно заскрежетали.

– Херовы козлы! – бросил я и поднялся.

Можно и обойти – трибуны подняты над песком арены на высоту человеческого роста, но раздражение требует выхода. Я по-рысьи прыгнул, пролетел над оградой и соколом рухнул вниз под общий ох. Ноги легко приняли удар, тело зазвенело от вброшенных в жилы сил. Без всякого труда мне отозвалась вся петергофская округа. Стихии, духи животных и пластунский бой – всё готово к победе над спокойно спустившимся по лестнице противником. Высокий, с едва ли не белыми волосами и ледяным бездушным взглядом, похожим на ивановский.

– Правила знаете? – донеслось сверху.

Мы дружно кивнули, сцепившись взглядами. Уж не знаю откуда сейчас во мне такая ненависть, Дмитрия вижу третий раз в жизни, но тело аж трясёт от жажды крови. Это не Скотович, не упырь какой-то… наверняка дело даже не в нём, но времени думать об этом нет!

Я рванулся быстрей арбалетного болта, навстречу снежному вихрю, что взметнулся из рук парня. Мощный и могучий, такой разметает амфитеатр к собачим чертям, а трупы добросит до залива. Я же слился с тотемом секача.

Княжеская мощь пришла в движение. Ничего особого не успею, да и не надо. Мы на Руси. Тут сила сшибается силой и надо показать, кто тут батька!

Подобно глыбе, что сорвалась с кручи и неумолимо мчится вниз, я врезался в снежную стену. Разрывая крепчайшие скрепы заклятья Дмитрия. Такие простые и проверенные. Наверняка обкатанные во многих боях и тренировках. Но моей жажде крови такое не преграда.

Его лицо даже успело исказиться от страха и удивления, когда я вылетел из бушующей ледяной смертью стены. А потом моя нога врезалась в мягкую грудь дворянина, вбивая в плоть грудину и его отбросило на доски забора.

Чуть не упал от жуткой внутренней борьбы. Едва-едва сумел удержаться, чтобы не вложиться в удар полностью. Я не знаю, что случилось бы с парнем, не сумей обуздать эту страсть. Тело буквально закричало, как если бы его сжали бы между раскалёнными железными плитами, да ещё и с наваренными пиками.

Лекари словно из-под земли оказались перед телом Дмитрия и вскоре он даже пришёл в себя. К этому моменту я более-менее унял Зверя и тоже подошёл. Они с опаской покосились – оказалось, кожу посекло льдом и на мне кровавая маска. От помощи я отказался.

Плоть под руками магов-спасителей стремительно принимает верное положение и восстанавливается. Шрамы останутся, но наследник рода Штромбергов будет жив и здоров.

– Ты как?

Дмитрий пока ещё мутным взглядом уставился на меня, проморгался.

– Вроде ничего. Крепко ты меня.

– Пришлось.

– Да ладно, думал ты с флангов пойдёшь или встречный пал пустишь. Но не буром же…

– Поправляйся, – похлопал я по плечу и двинулся обратно на места. Победа приятно греет нутро.

По ходу продвижения понял, что решение сидеть на общих скамьях всё же было ошибкой. Спасает лишь манера боя – такая агрессия воспринимается людом с благоговейным страхом. И тем не менее, взгляды, вопросы, окрики восхищения и поздравлений – всё это тут же окружило меня.

И ладно, по большому счёту. Я улыбнулся своим.

– Не зря тебя Лютым прозвали, – подытожил брат, крепко сжав руку. – Зуб даю, не зря.

– Спасибо, Котик, – жарко прошептала Марина. – Это было безумно горячо!

Я успел умыться, так что уже не выгляжу как ночной кошмар.

– Вам спасибо за поддержку, – рухнул я на лавку и натужно выдохнул. – Это было тяжело.

– Не особо зрелищно, – заключил Иван. – На моей арене поинтересней обычно, но пусть я и не маг, но примерно понимаю, что к чему. Так если смотреть – вышло достойно.

– Да он ещё тот дикарь! – с горящим взором включилась Марина. – Кто бы в здравом уме бросился в самую бурю?

Она погладила ссадины на моём лице.

– Иногда надо, – философски отметил я.

– Иногда…– усмешкой отозвался брат.

Бои продолжились. Заворожённо, я буквально впитываю каждый. Всё же уровень повыше колыванского, да и на Севере таких нет. В плане грандиозности так точно.

А ещё – это всё наука. Когда ещё выдастся посмотреть, как бьются выходцы из разных родов? Сейчас мне ни к чему знания о свейских семьях. Чудом только Сигрюнн встретилась, а вот русские крайне интересны – как не проста и не универсальная Громовская школа, а всё же есть свои наработки. Да и как не быть? Даже в войну соперничество между кланами не утихает, а уж в мирную и сытую годину подавно, перерастая во вражду. Что ни говори, я понемногу перестаю быть одиноким сычом в Руслянде. Если Боги позволят, то одолею проклятого призрака в имении Александровых, а там и свадьбу сыграем. Ещё не знаю, правда, какую фамилию оставить. Колыванский – очень удобная для жизни здесь, пока все враги из прошлой жизни живы. Любая неожиданность в рукаве – это шансы в плюс.

Самый насыщенный день – первый! Две дюжины боёв и полные сил бойцы. Бушуют пожары, перемежаемые треском огненный шаров и плетей. Рвут всё в клочья ураганы, с трудом удерживаемые в узде защитой. Пестрит разнообразием форм Вода, ставшая близкой мне в последнее время. Одна только ледяная буря от Штромберга чего стоила, но и следом ребята выдают не хуже: хлёсткие жгуты, ослепляющие и вымораживающие снего-ледяные снопы, огромные глыбы – красивые в солнечном свете, но беспощадные к противнику. В этот день нам довелось увидеть даже воздушника с аспектом молнии. Его ужасная и в то же время прекрасная ветвистая красавица поразила девушку-огневика, предрешив исход поединка и едва не погубив дворянку.