– Голову мы видели, Игорь, – кивнул магмейстер.

– Да-да, ну, и когти еще страшенные, а руки сильные и длинные. Да только подловил я гадюку. То ли сонный он был, а может, устал после нападения, но сразу меня не заметил. И только когда подскочил, завязалась у нас борьба. Я ведь еще в порту научился по носу не получать. А тут и дядя Степа со стихией воздуха помог. Ну и всеми силами одолел тварюгу, а потом голову отрезал, чтобы, значит, за дурачка и хвастуна не приняли.

Господа переглянулись. Покивали, словно бы одобряя, как вдруг граф Скотович воскликнул:

– И за это мы ему должны отдавать тысячу золотых?!

– Упырь-то повержен, Федот Олегович, – попробовал образумить комендант.

– Нет-нет, речь шла о честном бое, а не ударе в спину.

Меня от этих слов едва не затрясло от гнева.

– Господин губернатор, – вступил в разговор магмейстер, – юному бойцу действительно сопутствовала удача, но я лично осматривал его, когда он без чувств лежал, с головой твари в руке. И могу заверить, что деньги он заслужил.

– Ой, да прекращайте, – Скотович опустил руки на сундук, попробовал поднять, но не смог, – какой-то босяк выполнил долг перед Отечеством, и теперь мы еще должны платить за это?! Дима! Возьми это, нам надо идти.

Со стороны стражи вышел крупный светловолосый маг и выполнил приказ. Я потерял дар речи от досады, горло сжалось. Мимо проплыла массивная туша графа, сопровождаемая внушительной охраной.

Разум заволок туман гнева. Кто-то что-то сказал, но я не расслышал. Вылетаю следом за ненавистным губернатором и говорю:

– Отдайте мои деньги!

– Чего?! – с багровым лицом развернулся боярин. Лица двух бойцов скривились в улыбках. – А ну, наподдайте мальцу. Ишь ты, деньги ему отдавай…

Шансов нет и, может, я смог бы что-то сделать, если бы подготовился, но сейчас просто бросился на них. Хорошо кинулся, очень скоро. Наверняка быстрее многих, да только пара уверенных Гридей – это тебе не претенденты на турнире. Врезался во что-то невидимое, а следом уже меня подхватила необоримая сила и поволокла по коридору, собирая мной ковровую дорожку и мебель. Едва не потеряв сознания, поднимаюсь, мутным взглядом ловя противников. Тут же по мне хлестнули воздушный и водный жгуты, вырывая крик боли. А следом швырнуло к потолку. Словно куль падаю обратно, скручиваясь от боли.

– Хватит, ребята, хватит, – послышался голос графа. – Раздавите червяка и не заметите. Слышишь?! Запомни на будущее, мразь, что с большими людьми нужно вести себя хорошо.

Он пнул меня, и бок обожгла боль. Донеслись уходящие шаги, и сознание погасло.

Я видел дом, он был полон родных, радостно обсуждающих меня и новости. Кто-то пытался дозваться и высвободить из забытья, но все попытки оказывались тщетными. Кроме последнего, когда я мучительно выбрался из ледяных объятий пучины.

– Агрх, – вырвалось из моего горла.

Кто-то сильно и отчаянно кашлял, чем и разбудил. Я попытался продрать глаза, но веки совершенно отказывались слушаться. По запаху и ощущениям понял, что лежу на подстилке из сена в повозке. Мерно и со скрипом она катится, нет-нет попадая в ямы. Судя по тому, что трясет не так уж сильно – мы на тракте.

– Очнулся, дружок? – раздался хриплый и скрипучий голос.

– И… агхкхар! жалею об этом, – вымолвил я, перекатившись на бок.

– Ничего, ничего, скоро уж Ярси будет, поешь горячей мясной похлебки с хлебом. Харчевни там дрянные, но я знаю одну нормальную.

Глаза еле привыкли к свету. Руки дрожат, да и ногам доверия нет, болит каждый сантиметр разбитого тела.

С великим трудом выбрался и бухнулся на сиденье. Сухонький дедок улыбнулся в несколько оставшихся зубов. Лицо, на удивление, выбрито начисто.

– Нукась, придержи, – передал он мне поводья. – Щас дербанем табачку, и жизнь зацветет.

Дед выудил из мешка сбоку вместительную трубку с длинной ручкой и принялся набивать ее табаком. Я прислушался к себе – мана есть, но пользоваться ей настолько лень, что даже голову по-бычьи с натуги повернул, чтобы вызвать огонек из пальца.

– Ух ты! Полезное умение, – снова заулыбался дедок. – Благодарствую, дружок. Умн-умн… меня Вейко зовут.

– Игорь, – выдохнул я, сморщившись от боли.

– А я знаю, дружок. Вот, – он снова запустил руку в мешок, – это тебе.

Я принял тяжелый кожаный кошель. Положил рядом.

– Это за что?

– Офицеры скинулись, по просьбе Дмитрия Григорьевича. За вампира. На, затянись.

– Да я кашляю от него.

– Это только сперва, потерпи, зато полегче станет, – охотно пояснил дед Вейко, протягивая трубку.

По его следующей рекомендации я осторожно набрал дыма в рот, а потом уже с воздухом затянул внутрь. Горло обожгло, но не так сильно, как в прошлый раз. Спустя пару затяжек боль в голове и теле отпустила. В то же время организм вздыбился на яд, оказавшийся в дыму, но я успокоил – на Севере шаманы нередко прибегают к настойкам, отварам и порошкам, чтобы решить особые задачи. Жаль, что у меня нет такого набора.

– Что за Дмитрий Григорьевич, дедушка?

– Колыванский комендант, забыл уже? – хитро глянул он и тоже приложился к трубке.

– Вот, теперь вспомнил.

Я хмуро оглядел пасторальные виды вокруг. Солнце в зените периодически скрывается за пышными тучами. Земли обжитые, людные и ухоженные. Тут и там видны группки людей, расположившихся на обед и отдых. Проезжаем шумный караван, в несколько десятков повозок и с хорошей охраной из боевых магов.

– Дед, а куда мы едем хоть? И как я оказался в повозке?

– В город Святого Петра, дружок, куда же еще? Сказано доставить в гимназию. Это господин магмейстер Самуил Архипович распорядился. После событий.

– Да уж, событий так событий… – откинулся я на подпорку круглой крыши.

– Тебе еще повезло, что не зашибли.

– Но он мои деньги забрал!

– Тыща золотых, конечно, большой куш, – крякнул дед и вытряхнул трубку. – Токмо жизнь дороже.

Пока Вейко заново набивал трубку, я боролся с собой. В итоге говорю:

– Верно говорите, да только пустое это всё. Когда по жилам огонь – не до правильных мыслей.

– Вот и брось переживать. Что было – то было. Ну-ка, подпали трубочку…

Снова поплыл душистый дым, горький на вкус, но приятный глазу и носу. Я вдохнул пару раз, сдерживая кашель, и снова ощутил, как яд растекается по жилам.

– А сколько нам ехать еще?

– Не меньше трех дней, дружок, – отозвался Вейко, что-то высматривая вдалеке. Потом перевел взгляд на меня и говорит: – Чего загрустил-то?

– Столько, черт побери, дел осталось в Колывани…

– Что толку в терзаньях, если назад ходу нет? Временно, конечно. Григорьич сказал, что тебя надо тихо вывезти, от греха подальше. Так что радуйся, вдруг от смерти ушел.

Я остервенело почесал голову, словно бы она вся зудит. От досады и бессилия.

– Девушке одной обещал, что вытащу с Колывани.

– Невеста, что ли?!

– Нет, но-о… мы, в общем…

– Полюбилась тебе? – догадливо улыбнулся он.

– Да, наверное, – посмотрел я вдаль и поймал отблеск со двора приближающегося дома, – еще не знаю…

– Так если не знаешь, то и пусть с ним, – хитро глянул дедок.

– Не могу я так. Обещал ведь, а она верит мне, – из груди вырвался глухой стон.

– Не накручивай себя, не накручивай. Съездишь еще, заберешь. Потом. Или весточку отправишь, мол, устроился, приезжай.

– Так это когда будет, – грустно покивал я.

– А вот надо учиться, дружок, мыслить не только сегодняшним днем. Умей загадывать наперед.

Я покосился на погасшую трубку.

– На, только распали. Просто потухла.

– Спасибо, дедушка. Что-то я и вправду размяк.

– Мы уже в окрестностях Ярси, чуть-чуть потерпи и супчику вмажешь. Сразу отпустит.

Я улыбнулся и принялся докуривать.

Едем уже в окрестностях деревни. Двор за двором, все плотнее и ближе. Вот и Ярси с рынком посередине, небольшой речушкой под боком и в окружении леса. Меня встревожил эфир, вернее состояние, в котором тот пребывает. Такого еще не встречал, но похоже на случаи подле Колывани. Словно бы хворь какая…