— А как иначе? — весело бросила она. — Место радиста — в группе управления!

Лейтенант встретил ее кислым взглядом:

— Уже можно, да?

— Пока не знаю, — честно сказала она. — К санинструкторам вас не пустят, бойцы соответствующий приказ получили, не обижайтесь. И здесь «Спартак», а у нас сухой закон.

Лейтенант аккуратно выдохнул в сторону и задумался.

— Поменяйтесь с ребятами из Тройки, — посоветовала она. — У них не так строго. И вам веселей будет с коллегой… и мне спокойней.

Офицер ГБ поправил парадную форму и глянул ясными глазами на официантку.

— Я не пьян, — сообщил он.

Официантка молча собрала со столика пустую тару.

— Не настолько, — пробормотал капитан, — не настолько!

Офицер встал, расчетливо точным движением положил карточку на ридер.

— Не пьян! — повторил он упрямо. Снова поправил форму и вышел из Торгового центра. Оставалось завершить одно дело. Одно последнее дело.

Он нашел их после недолгих поисков. Что хорошо в подкупольнике — молодежные компании держатся своей территории. Даже после чисток штурмовиков держатся. Инстинкты стаи.

— Стоять! — негромко приказал он.

Несколько подростков настороженно смотрели на него. Офицер усмехнулся, подошел поближе, вгляделся. И снова усмехнулся. Они, голубчики. Подросли, но вполне узнаваемы. Сколько их было, десять? Почти на всех он своей рукой поставил крестики. А эти вот пока бегают. Ну, можно считать, добегались.

— Господин капитан, требуется помощь? — осведомился боец проходящего мимо патруля.

— Операция ГБ, продолжайте движение.

Бойцы козырнули и пошли дальше. Подростки заерзали.

— Хорошо, что ходите толпой, — пробормотал офицер. — Впрочем, шакалы всегда ходят толпой… Вы, вы двое! Вам знакомо такое имя — Зита? Вижу, знакомо… Э, нет, не убегайте, вам привет от нее!

Капитан достал из-за пазухи пистолет. В спины убегающим негромко хлопнуло два раза.

— Значит, и это дело закончено, — кивнул своим мыслям капитан. — Ну а дожидаться цирроза — не в традициях офицерских. У меня есть честь! Да и жить по большому счету незачем.

Глухо хлопнул еще один выстрел.

Поезд катил на запад. В вагоне-«казарме» — деловитая жизнь, штурмовики из-за недостатка места тренируются в скоростной фиксации противника подручными средствами, затем будут занятия по тактико-технических характеристикам штурмовой авиации вероятного противника на Южном фронте. Уже изучали, но повторить не повредит. Инструктора назначены, состав учебных групп определен. У Зиты — час свободного времени, затем организация ужина, проверка личного состава, урок по языкам кавказской группы народов… Ее личный мучитель, словно прочитав сокровенные и не очень приличные мысли ученицы, иронично приподнял бровь. В ответ она скорчила жалобную рожицу. Не подействовало, как всегда. Вот что у него за голова, а? Как там помещается полдесятка языков с абсолютно разной фонетикой и лексикой?! Уму непостижимо. Так Давид еще и убежден, что она так же сможет. У, цхварикхалишвили…

Она отвернулась к окну. Тайга, сопки, речки. Скоро Иркутск, открытый всем морозам и ветрам город, так странно и непривычно…

Последней мыслью перед тем, как провалиться в краткий оздоровительный сон, было: поезд идет без зенитного прикрытия. Без зенитного прикрытия…

Поезд мощно катил на запад. За окнами мелькали однообразные степи. Штурмовики поглядывали, пожимали плечами — как тут люди живут? Пространства, пространства, ветра, пыль и снег — б-р-р! На редких остановках выходили из вагонов размяться, щурились болезненно — резкое солнце било по глазам. Не привыкли, дети подкупольников.

Зита озабоченно хмурилась, наблюдала. Ее волчата ко многому не привыкли. Хоть и выходили на ежегодные летние сборы в тайгу, детство в закрытых помещениях все равно сказывалось. Солнце уже бьет по глазам, а ведь еще не юг. И никто не знает, что для штурмовиков окажется непереносимым аллергеном. А если что-то повсеместно распространенное типа акации? Или вездесущий сорняк с милым названием амброзия? Он-то точно аллерген. И попадает ее отдельная диверсионная рота, даже не успев вступить в бой. Знающий противник отправил северный спецназ на юг, знающий и безжалостный. И имеющий немалую власть, чтоб отменить мобилизационные приказы.

На одной из таких остановок, когда военный поезд загнали куда-то в район городских складов, она выцепила из толпы паренька со свежими фингалами. Ну и — какого черта?! Почуяв неладное, рядом тут же объявился Давид. Он вообще старался быть рядом с ней, и со стороны несведущему наверняка казалось, что именно он и есть главный. Еще одна ненадежная защита для командира «Спартака».

Она придирчиво разглядывала синяки. Какого?.. Да, штурмовики учились и тренировались непрерывно, и в тренировках бывало всякое, пару рассеченных бровей уже пришлось заклеивать. Но здесь поработали как бы не ногами.

Что произошло? И штурмовик не доложился, и служба собственной безопасности спит. Расслабились ребята…

— Боец! — неприятным голосом сказал Давид. — Все конфликтные ситуации в «Спартаке» разбираются на общем совете, или не знаешь? И виновные вылетают из личного состава вперед ногами! А все боевые контакты с внешним окружением докладываются командиру пятерки либо непосредственно руководству! Вам дали возможность выбора, и вы все остались в «Спартаке»! Или уже забыл наши порядки, об армии мечтаешь?

Боец виновато моргнул. Да, спартаковцы отказались покинуть ряды штурмовых отрядов все до одного, и сейчас он хорошо понимал, что вот-вот получит по всей строгости спартаковских законов.

— Я и есть командир пятерки, — сипло доложил он. — Рабочая ситуация, Давид. Стояли ночью в патруле, лейтенанты в вагон рвались, пистолетом размахивали. Бухие. Ну, скрутили их, отметелили, оружие забрали. Все как обычно, планово. Я пошел доложить, а Зита спала, не стал будить. Потом сам заснул и только-только проснулся. Вот.

Боец, явно осознавая вину, полез за пазуху и протянул Зите ремень с кобурой. С тяжелой такой кобурой.

Зита приняла оружие. Проблема. Большая проблема. Лейтенанты сопровождения поехали в командировку какого-то черта в парадной форме, и вот часть этой формы покачивалась в руке Зиты, ожидая решения.

— Знатные очки тебе навесили, — заметила она, соображая, как поступить. — Рукопашку не изучаешь, боец.

— Наш лейтенант лягался, — криво улыбнулся штурмовик. — Мы его сначала жалели, он вроде вменяемый.

А потом выдали со злости двойную дозу, поняла она отчетливо и вздохнула. Что ж, придется разгребать.

Она застегнула на талии ремень. Проверила оружие. Слабая надежда на травмат растаяла, как дым. Боевое, блин. Травмат — у нее в кобуре скрытого ношения, а это — ПТ «Гром», штатное оружие младшего и среднего офицерского состава. Пистолет траншейный, крупнокалиберный, очень убедительный аргумент в ближнем бою. Ребятам отчаянно повезло, лейтенант наверняка был пьян в дымину, иначе не просрал бы оружие.

И тут к военному составу тихо-тихо подкатил тепловоз. На откидной лесенке нагло сидел солдатик и жевал бутерброд. Она всмотрелась — и облегченно улыбнулась. Наконец-то. Давид тоже посмотрел, но недоуменно. Два тепловоза для небольшого военного поезда — вроде бы слишком?

— На вечернем совете командиров пятерок доложишься, — решила она. — Свободен, дыши пока.

Боец отошел погрустневший. За счет постоянной ротации в командирах пятерок побывал каждый штурмовик не по одному разу, и как дрючат на совете, он представлял красочно и в деталях. А Зита подхватила приятеля под руку и потащила к тепловозу. Солдатик, сидевший на ступеньке тепловоза, прекратил жевать бутерброд и уставился недовольно. Капитанские погоны Зиты он как будто в упор не замечал. Значит, уже побывал в боях. Андрюшка рассказывал, что в боевых частях не принято козырять офицерам вплоть до полковника.

— Давити, представляю тебе наше суперсекретное оружие! — сказала она счастливым голосом. — Подвижной железнодорожный пушечно-ракетный комплекс ПВО «Лава»!