– Мурманов берег подчиняется русскому Императору, Колыванский! – прошипел он. – Мы посылали туда человека и он привёз достоверные сведения, что никого выше Гридня среди глав родов нет. И Рукопашный бой развит слабо.

– Посмотрел бы я на любого и твоих бойцов, если он бы выходил, – тут я перевёл дыхание, – один на один против крепкого северянина где-нибудь на Мурмановой земле. Залог победы не только в силе. У нас есть своя школа.

– Северный Путь? – язвительно подсказал он. – Знаю, знаю, но это скорее фокусы, чем школа. Но хорошо. Где же ты выучился бою?

– В Гимназии, там есть учитель.

– Сергий никого не берёт.

– И меня не брал. Обозвал, потом побил, но я снова пришёл. Терять мне было нечего.

Главный раздражённо цыкнул.

– Почему же ты поступив в Гимназию, не ходил на занятия?

– Ходил. Не знаю что вам там докладывают, но отбор я прошёл в Колывани. В неё попал морем. Работал в порту. Там научился вообще драться и держать удар. Рискнул поучаствовать в отборе. Когда приехал в Петергоф, понял, что тут бы не прошёл. Но в тот день не оказалось крепких кандидатов. Так как у меня нет рода, я вынужден работать. Живу в гостинице, там тоже подрабатываю. Ещё иногда вышибалой в трапезных домах на окраине Петергофа. Учусь насколько могу.

Силы кончились и я замолк.

– Сладко поёт соловей.

– Я… не закончил, сейчас…

Переведя дыхание и на миг вообще потеряв сознание, продолжаю:

– Мне повезло найти и победить некроманта. За это был освобождён от экзаменов, а то мог бы и пропалиться на них.

– Стой! – оборвал главный. – Как ты победил некроманта?

В принципе, я даже огорчения толком не ощутил, хотя действительно пытался обойти тему. Придётся выдумывать дальше, что даётся с огромным трудом.

– Он поселился в соседней комнате. Это случайность. Может защита дала слабину, может уснул крепко, но однажды я почувствовал его. Напал. Я бы помер там, если бы не помощь моей подруги.

– А с химерой как сладил?

Самое время чертыхнуться, но лучше поберечь силы.

– Это была хитрость.

– Какая ещё хитрость? – заинтересовался он.

– Химера тварь магическая, это значит, пока не кончится заложенная в неё магия, будет бегать. А потом растворится в воздухе. К мастерским она примчалась уже на исходе. Убила несколько магов и из простых тоже. Я же просто уклонялся. Умею, Сергий научил.

– В докладе было написано, что ты попал в неё ледяными копьями.

– Ха, – безэмоционально выдохнул я. – Они не видели эту тварь. Не знают с какой скоростью она прыгает. Глаза с горошину. Хер попадёшь.

Мой расчёт был на то, что устроивший моё похищение маг не знает о химерах большего, что известно большинству. Пока он задумался, я тоже усиленно пытаюсь выдумать, что отвечать, если спросит про глаза. С чего я решил, что они – это уязвимое место?

К счастью, мне удалось обмануть:

– И за победу над химерой ты получил ещё больше поблажек, а также экипаж от Васильчиковых?

– Хотел покрасоваться перед особой. Типа деньги на него есть. Чёрт попутал. Вот и пошли к мастерским. Его высокоблагородие когда узнал, кто герой, решил сделать такой подарок. Хороше же.

– Не в коня корм, – равнодушно бросил главный и снова призадумался. – Так ладно, в принципе я сразу говорил, что никакой-ты не фаворит. Так, везунчик. Так с чего Александров решил одобрить помолвку?

– Мне вообще это не надо было.

– Так, не понял?..

– Да всралась мне эта женитьба? Граф зашибить может в любой момент. Бегать у него на побегушках и до конца жизни выгребать за старшими сыновьями я не хочу. Но Снежана эта…

– Что? Она беременна?

– Не знаю, но она заставила и меня, и отца. Они угрожали мне.

– Ожидаемо, ожидаемо… и теперь самое главное: о чём договорились шведы с Александровыми? Откуда ты знаешь их язык?

– Мы с норгами недалеко живём. В одних водах рыбачим. Моя-по-твая называется. Они по-русски кое-что понимают, а мы по ихнему. Шведов я Александровым сосватал. Познакомился на ярмарке под Усть-Ижорой. Говорю, мол, отправляйте торговую делегацию. Сдуру ляпнул. Пьяный был вдрызг. Вроде как могу от лица Александровых говорить. Потом граф меня за жопу и на переговоры.

– Ясно, – с досадой проговорил похититель во тьме, – так о чём договорились?

– Жрали и бухали они. Спорили. Я едва успевал перевести. Потом едва не передрались. Был даже бой и опять мне досталось. Есть договор, тайный. Я его не видел. Там уже они как-то сами или другого толмача нашли. Но я могу узнать.

– Нет, не нужно, – безразлично отозвался главный. – Кажется мы ошиблись с похищением. Надо было брать кого-то из Александровых. Ну ничего, в следующий раз…

Щелкнул дверной засов.

– А воды? – спросил я.

– Не нужно. Скоро тебе это не понадобиться.

Свет фонаря потух под грохот закрывшейся двери.

Магических сил едва хватает, чтобы глушить боль. Это естественная реакция магической оболочки для старших чинов. Расходуется уйма сил, но в критических ситуация спасает от смерти. Если бы не болевая блокада, я бы сошёл с ума. Фактически, меня убили, с такими повреждениями не живут. То, что порванные кусками рёбер лёгкие до сих пор вдыхают и выдыхают воздух – чудо, на которое способны только маги. И что оторванная селезёнка понемногу прирастает – тоже чудо. Моё тело больше напоминает мешок с мясом, костями и органами. В черепе дыра и трещины. Потерян глаз. Губы как два кровавых куска, за которыми обломанные зубы. Удивительно, но не одного не выбили. Я посажен на стул, а руки, которых совсем не чувствую, привязаны к нему сзади. Как и ноги ниже колена.

Каземат находится на большой глубине. Эфир практически не просачивается сюда, кроме как через пространство для лестницы. Это значит рядом нет ни подземных рек, ни озёр, ни полостей, ни пещер. Сплошной слой глинистого грунта. Если меня не спасут, самостоятельно я отсюда не выберусь. Тем более, был явный намёк на смерть. Как только главный перепроверит сведения, что получил от меня и убедится в бесполезности – убьёт. Абсолютной тьмы я не боюсь. Как и каменной коробки в земляной толще. Вот только из-за отсутствия шансов выбраться и угрозам в сторону Марины, Ивана и Кати, стало одолевать отчаянье. Какой смысл быть смелым и сдержанным, когда жить осталось несколько часов?

Марина пришла к тренировочному домику Сергия раньше положенного – оставалось десять минут. Дед попивал чай и щурился на солнце. К девочке он относился очень тепло, себе комментируя это как старость и сентиментальность. Впрочем, если знать что это за человек, то предположения выглядели бы основательно.

Ингви всё не шёл. И когда прошло уже двадцать минут с условленного начала тренировок, дед устал ругаться и взялся за разминку только с Мариной. Девушка беспокоилась, но не сильно. Обычно Игорь никогда не прогуливал без веской причины, и всё же всегда предупреждал или давал знать, что его не будет. Сегодня же ей нечего было ответить на вопросы Сергия.

Волнение чуточку усилилось к концу тренировок. В целом Марина была напрочь вымотана, лишь немного сил оставалось на шевеления нехорошего червячка в душе. К вечеру она успела поспать и встретила Ивана в гостинице. Узнав, когда Игорь попрощался с ним и что собирался сразу же пойти в школу, Марина заволновалась всерьёз. Недолго поколебавшись, она побежала к генерал-майору…

***

Синеглазая ведьма Герда, первая в ковене, в то утро была не совсем в сознании, потому как занималась своим обычным делом – следила за округой, участвовала в природных процессах и, отчасти, медитировала. К сожалению она не могла заметить нападение на Ингви, с которым успела переговорить всего несколько минут назад. Во-первых, атака была стремительной и его сознание слишком быстро погасло. Из-за обильных ран, запас эфирной энергии стремительно иссяк, превратившись в уголёк. Тело Ингви быстро положили в один из возов, а маги поддержи сели вокруг и всю дорогу до старой крепости наводили особые чары – силовое поле вокруг себя, какое бывает, когда маг готовится к атаке. Только к полудню, когда Герда ненадолго воплотилась в знакомый Ингви образ, она с ужасом поняла, что не чувствует биение его сердца. Мир вздрогнул от зова брошенного ею. Всякий дух, от ничтожного до самых древних леших, получил приказ разыскать душу Ингви. Герда потеряла покой и впала в бред из-за случившегося. В ней кипел гнев, досада и отчаяние. Она не знала, как поступить и была как никогда земной.