Березы сначала показались чуждыми, но стоило приглядеться, как узнал место.

– Да. Подождешь здесь?

– Не спеши там, я пока тоже отдохну, – отозвался брат и полез в телегу, на остатки сена.

– Дай-ка флягу, – вдруг вспомнил о роднике я. – Допей, если не пуста. Принесу тебе особенной воды.

Иван довольно крякнул, вылил остатки в рот и бросил емкость. От шлепка где-то в кроне закричала птица, шумно захлопав крыльями. Вечерний лес уже начал обретать таинственность, запах легкой опасности и особый шарм. Я осторожно пошел к месту силы, ощущая благосклонность духов. После случившегося, а также деяний в других местах, отношение ко мне значительно улучшилось. Отец бы одобрил старания.

Эфирный узел несколько изменился. Это нормально – постоянно идут перестройки. Даже кажется, что окреп. Я снова напился из родника, наполнил флягу, а после блаженно растянулся на поляне, устремив взгляд к звездам. Загораются и мерцают одна за другой. Первые этапы медитации дались легко. Веки незаметно смежились, и мир расцвел энергиями, оставив плотному плану лишь призрачные образы. Шаг за шагом я настраиваю свои мельчайшие, в сравнении с природной циркуляцией, токи, качественнее соединяясь с тонким миром, подстраиваясь под вибрации и циклы. Это тоже из практики Северного пути. Мало-помалу сквозь поврежденное сражением тело стал бежать уверенный поток энергии. Особо вибрирующей, что способствует удивительной скорости восстановления. На эфирном теле тоже хватает ран, и пока плотное тело заживает самостоятельно, я латаю его тень.

Время пролетело совершенно незаметно. Очнулся уже глубокой ночью. Полные энергии часы показали половину третьего. Поднявшись, заметил сквозь деревья мелькающий костер. Надо поспешить к заждавшемуся Ивану.

Я взял быстрый темп бега, ощущая звенящую силу в абсолютно здоровом теле. Кажется, что сейчас мне никто не соперник.

– Прости, брат, задержался, – выбежал я к сидящему возле телеги Ивану.

– Главное, ты в норме, – поднялся он.

– Даже лучше.

– Вот и хорошо, – стал разминаться Иван, а после принял флягу и надолго приложился. – Уф! Вот это да! Никогда такой не пил.

– Рад, что понравилась. Она целебная. Пусть будет в качестве маленькой награды за долгое ожидание.

– Благодарю, брат, благодарю. Запрыгивай давай, а я пока затушу.

– Пф-ф, – картинно закатил я глаза, а потом повел кистью, и костер мгновенно потух, даже угли быстро потеряли красноту. – Если от магии нет пользы, то какая это к черту магия вообще?

– Игорь! – послышалось после стука. – Брат, просыпайся. У нас новости.

Я спешно выбрался из объятий Марины, натянул исподнее и поспешил на выход.

– Тебе бы одеться. Там Семен явился, хочет что-то важное сообщить.

– Какой Се… а-а, понял. Минутку…

Вскоре мы уже сидели напротив потеющего здоровяка. Заспанный служка принес самовар с заварником для чая и турку кофе. Дрожащими руками Семен поднял чашку и шумно хлюпнул.

– Да не надо нас так бояться, – произнес я. – Что там случилось?

– Й-й-а не вас, – он снова приложился к чашке и уже уверенней продолжает: – Наш чемпион сегодня ночью умер. Теперь в финале будет другой боец. И это он покалечил погибшего.

– Ты его боишься? – сухо спросил Иван.

– Д-да. Я видел глаз-з-з-за… он не человек.

Мы с Иваном переглянулись. Понятно, что коль Семен так напуган, то там точно не простой боец. Ведь и я припугнул несчастного бандита, но он так не дрожал.

– Игорь, слово за тобой, – остро посмотрел брат.

Пришлось побороться с собой. Подмывает ответить что-то смелое и безрассудное. Но у меня великая цель, долгий и тяжелый путь к вершине. Сгинуть в самом начале из-за паршивого боя – это ли достойная смерть для оставшегося представителя рода Крузенштернов? Конечно нет.

И все же только в битвах закаляется воин. Если я буду постоянно оценивать риск, то опозорю славное имя предков. Сквозь земли и государства мне положено идти лосем или секачом. Нельзя проявлять слабость.

– Я его сам убью и на арене же вырву сердце, – проскрежетал я.

На лице Ивана появилась знакомая кривая улыбка.

– Отлично. Давай, Сема, создай шума, пусть богатеи поставят на этого новенького все, что имеют. Нам нужно много денег, чтобы потом закатить грандиозное празднование в лучшем ресторане.

На крепыша смешно смотреть – побледнел весь. Коротко кивнув, он осушил стакан и поспешил ретироваться. Мы проводили его взглядами. Обоих распирает от предвкушения и будоражит вкус неизвестности.

Служка принял заказ и вприпрыжку помчался на кухню. Мы пошли к себе, прихватив по чашке с напитками: я выбрал кофе, а Иван-чай. Уселись перед окном и разглядываем серое, полное дождливых обещаний небо. Ветер мечется над Петергофом, норовя что-нибудь подхватить и оторвать, но кроме листьев нечего. Кирпично-кованый город стоит крепко, защищаясь от погоды красными, светло– или темно-коричневыми крышами, а также грозя скульптурами великих полководцев и воинов. Мятежное небо спешит, опускаясь все ниже. В такую погоду хорошо сидеть в натопленной комнате перед камином. И мы вместе глянули в сторону нашего закопченного. Нужно попросить принести дров.

Марина вышла в одной сорочке, и Иван скорей вернул взгляд к небесам.

– О, вы уже вернулись, – обрадованно заявила она подходя. Села мне на колени. – Что там случилось?

– Все хорошо, – отвечаю я, покрепче прижимая ароматную девушку. – Просто обсудили повестку. Ты на бои пойдешь?

– Конечно! – обиженно глянула она. – А когда?

– Уже завтра. Тебе что-то нужно из одежды для этого?

Марина призадумалась.

– Сегодня сон видела, я там была одета как воительница. Теперь хочу такой наряд. Но его не успеют пошить до завтра.

– Хотелось бы увидеть тебя в нем, – улыбнулся я.

– Тогда я схожу и закажу, – весело отозвалась она.

В дверь постучали. Марина одарила легким поцелуем и убежала к себе. Вскоре комнату наполнили желанные ароматы еды.

Количество гонцов на этот день не исчерпало себя. После продолжительного завтрака мы вышли на прогулку. Остановились на выходе из переулка. Бежавшие в нашу сторону стражники перешли на шаг. Немного отдышавшись, один заговорил:

– Тебя вызывает его превосходительство Геннадий Ортегович. Приказано найти и сопроводить.

Мы переглянулись.

– Скажи Марине, что на рукопашку пойдем позже, когда вернусь.

Брат кивнул, а я пошел в сопровождении служивых. Ребята простые, Новики по уровню, на два и три года старше меня. Оба курящие, так что следующую трубку разделили на всех. Я успел узнать, что господин генерал нередко пригубляет ром, отчего становится немного несдержан, и сейчас как раз такой момент. Это все началось после войны со свеями.

Про себя усмехнулся, подумав о реакции, какая могла бы быть, узнай Геннадий Ортегович о моих корнях. Но лучше пусть не знает – в душе есть некая симпатия к нему, не хочется огорчать.

Мы пришли к монументальному строению администрации гимназии. Для Петергофа в ней же располагается управление городом. В череде встречающихся учеников, вышедших на большой перерыв, попался Сергей. Мы пожали руки, и я пообещал вечером зайти в общую комнату.

Подниматься пришлось на четвертый этаж. Напротив выхода с широкой каменной лестницы и находится приемная генерал-майора, из которой, прорываясь через массив дубовой двери, слышны звуки пения и игры на гуслях.

Я переглянулся со стражниками и отбил костяшками три раза по двери.

Створка распахнулась, словно и весит несколько пудов, на меня взглянул незнакомый маг. Высокий, мощный, с квадратной головой, на которой словно слиток черного мрамора лежат короткие волосы. Похожий на быка, он чисто выбрит, но при этом алкоголем разит так, что я едва сам не начал хмелеть. Ворот кителя расстегнут, а в руке сиротливо зажаты гусли.

– Чего надобно?! – рявкнул маг в чине полковника гвардии.

Сзади, шатаясь, подошел Геннадий Ортегович. Сосредоточил взгляд на мне, и тут же широченная улыбка смыла печаль с лица: