– Да расступитесь вы! Чего сбежались?! Потроха не видели? – раздалось из-за голов. Факелы в руках зашевелились, и я понял, что кто-то пробивается к центру.

– Комендант крепости, – шепчет Иван, – его высокородие, полковник Неелов Дмитрий Григорьевич.

– Он что, всегда к убитым приходит?

– Убитый среди стражи не простой, – скривил губы Иван, – смотри на обрывки формы – убили Гридя. Шуму будет…

Вскоре из гарнизона прибыла стража, и людей погнали с места происшествия. Мы тоже отошли, но оказавшись на удалении, остановились поделиться впечатлениями и обменяться мнениями.

– Вот это жопа! – сквозь зубы сказал Иван, оперевшись о стену дома, перед которым мы встали в закоулке. Ребята поддержали вожака и стали рассаживаться; кто на бочку, кто на ящик, а кто на покосившуюся телегу. Факел воткнули в дырку от сучка на ее борту.

– Это да, – кивнул я, вслушиваясь в обрывки фраз удаляющихся людей и живущих в доме, чьи голоса доносятся из-за плотно закрытых ставен. – В порту крепнет страх.

– Я бы так не сказал, – внимательно глянул Иван. – Чудище-чудищем, а гибнут-то в основном дворяне. Некоторые, вон, даже втихую радуются и чуть ли не защитником называют. Я уже успел услышать первые правдивые истории. Мол, этот вампир – бывший человек. Дворяне лишили его последних средств к существованию, над женой надругалась солдатня, затем утопив, а дети померли с голоду. Его горе было столь велико, что он превратился в упыря и теперь наказывает всех из высшего сословия.

– А как же тогда они объясняют, что он девок ворует? – усмехнулся я.

– Вот тебе смешно, Игорь, а люди начинают верить. Говорят, раз он человеком был, значит, осталось что-то человечье. Жена любому мужику нужна, вот и тягает. А потом просто его упырьская натура берет верх. Так что он у них еще и страдалец.

Вожак поморщился, да и мне стало не по себе. Послушаешь и понимаешь – завтра очередную несчастную погубит, а народ только посочувствует негодяю.

Я продолжаю наблюдать за действиями коменданта и его приближенных. Интересно узнать, что сейчас говорят люди, имеющие власть. Впрочем, Скотовича, понятное дело, тут нет и не будет.

Вдруг пришла идея.

– Подождите здесь, я сейчас!

– Если поссать, то вон угол, – успел вдогонку сказать Шмыга, но я лишь рукой махнул.

Напротив стоит еще дом. Только что погас дрожащий свет в окнах, жильцы стали укладываться. Наверняка тоже обсуждают увиденное. Но мне важно, что этот дом ближе всего к стражникам.

Робкая луна не может дать света, чтобы меня заметили. Среди воинов есть маги, так что я заранее усилил слух и подбираюсь, старательно скрывая собственную магическую сущность. Конечно, если бы они специально искали, то увидели, но пользуясь дистанцией и отвлеченностью, я смог приблизиться.

Морщась от прочих громких звуков, подслушиваю коменданта:

– …будет стоить очень дорого. Либо мы убьем тварь, либо император лишит чинов и званий, переведя куда-нибудь на Север, сосать вместе с медведями лапу. На тебя, Игорь Янович, вся надежда. Пусть твои ястребы найдут логово твари.

Мой тезка стоит спиной так, что лица не видно. Жаль, нет Ивана, чтобы спросить, кто это.

– Самуил Архипович, что у нас с материалами по упырю?

– Со дня на день придут, – скрипнул голосом еще один дворянин. От него я сразу ощутил мощную ауру мага. Либо сильный Гридь, либо даже Боярин. – Там все, что известно Империи о них.

– Надеюсь, это нам поможет. Ладно, Савелий Валентинович, скажи своим похоронить бойца. Расходимся. А мне еще к его благородию, – едко произнес комендант, – на поклон, с успокоениями идти.

Я с облегчением развеял усиление слуха и поспешил вернуться. Голова порядком разболелась, и каждый шаг отдается вспышкой. Факел успел догореть, поэтому ребята вздрогнули от моего появления.

– Ты где был? – ожидаемо спросил Иван.

– До ветру ходил и луной любовался. Пойдемте… с-ш-с… – я, морщась, втянул воздух от боли в голове. – Пойдемте уже спать.

– Хм-м… – выдал Иван и попытался рассмотреть меня, но сейчас слишком темно и только я могу их видеть нормально. – Ладно, только куда. У тебя дом-то есть?

– А если в ночлежку?

– Неа, – вступил Шмыга, – ща все забито. Белый, может, к нам на хату?

Вожак нахмурился, а я решил молча наблюдать за его реакцией.

– Хорошо, пойдемте. Только ноги все собьем в этой темени…

– Не собьете, – отозвался я и со стоном полез на телегу – в дальнем углу, под остатками сена заметил добротный факел.

Моих скромных умений хватает, чтобы разжечь огонь. К общему удивлению, я распалил маслянистую тряпицу.

– Ведите.

Идти пришлось не близко. Ветхое строеньице, напоминающее сарай, но с пристройкой, оказалось убежищем воровской компашки Ивана. От усиливающейся боли мне было не до разглядываний, вопросов и прочего. Стоило ребятам указать место, как меня тут же сморил глубокий сон.

Резко сев на подстилке из сена, отрешенно стал отряхивать голову, все еще пребывая в сновидениях. Полночи за мной гонялся вампир, и такое впечатление, словно я обежал все окрестности Колывани. Потом были голоса предков, слышал отца и мать, а следом бой и столь крепко я лупил гада, что загляденье. Жаль, что это только сон.

– Мастак ты спать, – к испугу добавился голос Ивана, да так, что я дернулся, подскочил в боевой стойке, готовый ломать и крушить.

Взгляд нашел новообретенного знакомого сидящим чуть поодаль от лежанок. Под ним ящик, а рядом бочка, где разложена простая снедь, частью поеденная.

– Отвали! – буркнул я, с трудом успокаиваясь из-за сна.

– Эх… грубый ты парень. Есть будешь?

– А ты подозрительно добрый, – хмуро глянул я и подтащил к себе ящик.

В обиталище Ивана довольно светло – утреннее солнце охотно попадает в узкие окошки сверху и выпиленные недавно снизу. Приятно пахнет сеном и сосной. Обиженно пискнув, из ящика выметнулась мышь, напоследок остро глянув черными бусинками.

На столе оказался подсохший хлеб, вяленая рыба и яблоко. Я с охотой взялся дербанить пахучую рыбину, а Иван хитрыми глазами продолжал наблюдать.

– Чего? – с набитым ртом спросил я.

– Странный ты. Все не могу понять, откуда родом и, что важнее, дворянского ли происхождения?

– И сдалась тебе моя история, – хмыкнул я и продолжил есть.

– Ну, в нашем мире не спрашивают о прошлом, это верно, – кивнул он, и я догадался, что речь о ворах, контрабандистах, пиратах и тому подобной публике. – Просто, вот смотрю, как ты ешь, и верю, что матросом был. Голубых кровей сынки к иной пище привыкли. Но ты не похож на простолюдина, от тебя просто прет дворянством. Поэтому не могу успокоиться.

– Лучше промолчу.

– Не доверяешь? – криво улыбнулся он.

– Мало ли что ты задумал? – посмотрел прямо я.

– А то, что ты жив-здоров и деньги целы, ничего не говорит? – едко спросил белоглазый.

– Вчера, ты хочешь ска…

– Я говорю о том, – перебил он, – что ты переночевал тут, в моем убежище. И никто тебя не тронул, хотя я сто раз мог шею тебе перерезать. Забрать деньги, а труп кинуть в море, на поживу рыбам и чайкам.

Повисла тишина. Я боролся с собой, но червяк недоверия продолжает извиваться. Может, он по лицу понял, может, просто догадался, но Иван сплюнул с досады и говорит:

– Да хрен с тобой, Игорь. Не хочешь доверять – не доверяй. В банду ко мне пойдешь?! – он посмотрел открыто, так, что я спокойно могу прочувствовать, что слова полны искренности.

– Подумать могу? – не нашелся с ответом я, порядком растерявшись.

– Думай! – едва не рявкнул он и встал, намереваясь выскочить из убежища.

– Погоди! – тоже оказался я на ногах и схватил его за плечо. – Не держи обиды. Ты уже загладил вину за нападение, да и что уж там – пропитание у тебя такое. Я понимаю.

Встретил его пылающий белым огнем взгляд, и тут уж нутро меня убедило – Иван не врет. Он искренне расположен ко мне.