- Я согласна.

- Тогда… с большими звездами тебя, диктатор Шестого каторжно-производственного. И удачи.

На столик перед ней легли аккуратные, неброские, но такие весомые в армейской среде сигнатуры. Генерал-лейтенантские. Она вопросительно посмотрела на Каллистратова. Как? У него же самого – только генерал-майорские?

- Вышел из системы военно-гражданских званий, - пояснил Каллистратов. – Монарху, сама понимаешь, оно ни к чему. Самому себе звания присваивать смешно. Всё, вперед к вечной славе. «Спартаку» сама все объяснишь. Сама замутила – сама… ну, ты поняла.

- Владимир Данилович, уберите от себя автоматчиков, - тихо попросила она. – Не для того брали власть, чтоб вернуться к феодализму.

- Это… другое, - поморщился Каллистратов. – Не лезь не в свое дело. Будешь монархом – уберешь.

«Другое» встало перед ней на выходе из отсека проводников. Двое тяжелых, крепко сбитых скорохватов зажали ее с профессиональной легкостью. В их равнодушных глазах она сразу прочитала свою судьбу. А что там читать, если жить ей осталось несколько секунд?

Спасло ее то обстоятельство, что офицеры оказались офицерами несколько более, чем бандитами у власти. Не смогли убить сразу женщину. Видимо, теплились у них где-то остатки совести, заставившие объясниться и оправдаться хотя бы перед ней.

- Ты опасна для армии, - сказал державший ее слева.

- Извини, работа, - добавил державший справа и коротко ткнул ее в бок… попытался ткнуть, потому что сначала попал ей клинком в руку, а потом его смел темный вихрь под названием «Сергей Кунгурцев»…

Было дико больно. В отсеке проводников крутился клубок яростных тел, она оседала медленно по стенке и все смотрела, смотрела в глаза Каллистратову, своему учителю, своему лучшему в мире мужчине…

Очнулась она уже в общем салоне. Рука занемела и не слушалась – кто-то от души вкатил противошоковое. Девочка из штурмовиков Девятки, прикусив губу, обрабатывала ей рану. Она скосила глаза – знатно располосовали. А что она могла сделать, когда зажали, приподняли в воздух и бьют ножом под ребро? Только подставить руку и надеяться на помощь ребят.

- Вот так примет армия твою реформу, - хмуро сказал сидящий рядом Каллистратов. – Берег я тебя, да не уберег. Прости дурака.

Ненаследственный монарх, жестокий лидер первого в мире истинного социалистического государства опустился перед ней на колени и осторожно поцеловал в лоб. Она слабо улыбнулась. Мир покрутился – и прочно встал на свое место.

- Наши все живы? – разлепила она губы.

Каллистратов не ответил. И разговоры вокруг как-то подозрительно стихли. Она с трудом повернула голову. Сергей Кунгурцев лежал рядом с ней, бледный и странно спокойный.  

- Сволочь! - констатировала Лена. Посмотрела на подругу в ожидании реакции, не дождалась и мстительно продолжила:

- Пидор. Предатель. Шкура трусливая. Грохнем суку и поставим тебя лидером!

- Лена! – не выдержала Зита.

- Ага, среагировала! – возрадовалась подружка. – А кто он, кто?! Тебя убивают, а он смотрит на свиту и ничего не делает! Усрался от страха! Если б не Сергей…

- Как он? – тихо спросила Зита.

- Хорошо он, - буркнула полковник политических войск и нервно проверила кобуру оружия скрытого ношения. – Списан вчистую. Ему, конечно, предлагали штабные варианты, но Серега молодец, отказался так, что отстали раз и навсегда! И я отказалась, пока еще живая. Мы решили, что долги родине выплатили. С огромной переплатой. И сейчас свободны оба, как дикие гуси над Вилюем… Вот такие дела, подруга.

- И куда вы теперь?

- А с тобой! – пожала плечами Лена. – Ребята решили – тебе одной на Седьмом каторжном только надорваться. И пристрелят тебя там без присмотра, ты же доверчивая и безмозглая, как все шлюхи… так что мы с Серегой быстренько освободились от обязанностей и с тобой. Ну и Светка Летяга, твоя сладкая подружка, тоже прилипла, я даже начинаю подозревать всякое меж вами… э, ты чего?

Лена наклонилась над ней, всмотрелась тревожно в лицо, нежно вытерла слезинку на ее щеке. И отвернулась.

- Какой он все-таки гнида! – сказала она с горечью. – Любимую женщину! Не дал даже выздороветь после ранения! Вперед в Заполярье! Еще и загрузил так, что десять мужиков не потянут! Хоть бы своих детей пожалел, дрянь…

- Майка и Дениска – не его дети, - слабо улыбнулась Зита.

Лена недоверчиво вскинула бровь и закрыла тему. Но Зита не сомневалась – подруга со временем придумает еще десятки подходов, чтоб решить лично для себя загадку, от кого подружка нагуляла таких замечательных деток.

Вагон мягко качнулся и покатил, сильно забирая влево.

- На Баттаган пошли, - задумчиво отметила Лена. – На работу. На любимую, ненавистную, неподъемную работу… ладно, в сторону лирику, давай о делах. Наш обделавшийся лидер в глаза тебе стыдится смотреть, меня уполномочил. Так что слушай. Для начала – хрен тебе, а не Шестой каторжный в управление. Он решил – слишком легкая работа. Представляешь? А вот Седьмой каторжный, он решил, самое то для тебя. Он – решил. Сука. Ладно, с ним еще разберемся…

- Не вздумайте, - твердо сказала Зита. – Владимир Данилович все делал правильно. И не приведи судьба вам оказаться перед таким же выбором.

- Правильно?! Профессиональный воин не рискнул защитить…

- Мы так и не смогли найти устойчивую конфигурацию власти, Лена. Это значит, что существование «Атомного пояса Сибири» сейчас замкнуто целиком на Владимира Даниловича. Не станет его – не станет нашей республики. Ему по-хорошему нельзя бункер покидать, а он пошел вместе с нами на очень опасную операцию…

- Ага, а потом смотрел, как тебя его подручные режут! Убила бы собственноручно за такое!

- Мы, руководители штурмовых отрядов, все в свое время получили список персон с высшим приоритетом по охране, - напомнила Зита. – И ты, подружка, наверняка тоже. Майор Каллистратов там значился. Мы обязаны защищать его ценой собственной жизни.

- Да, но… все равно это как-то не по-человечески! – буркнула Лена.

- И там были не его подручные, а друзья, - тихо добавила Зита. – Настоящие, еще с училища. Он доверял им как себе. И один из них был кандидатом ему в преемники. Очень достойные, честные офицеры. Настоящие рыцари армии. Только их взгляды на будущее армии кардинально отличались от моих. Какой им оставался выбор? Они не стали убивать меня тайно, решили поставить Каллистратова перед выбором. Или они – или я. И заодно избавить лидера от последнего уязвимого звена. Там, в самолете, выбор был, каким путем пойдет республика, не больше и не меньше. Я предложила, по сути, смерть армии, для них это все равно что личная смерть. И Владимир Данилович вообще-то кадровый офицер, для него военные структуры – родная среда обитания. А ты говоришь – спокойно смотрел… Не приведи судьба, Лена, смотреть, как твои друзья схватываются друг с другом насмерть за власть возле твоих ног. Смотреть – и выбирать.

- Странно выбрал! – брюзгливо сказала Лена. – Дал тебе полномочия командующей Седьмым военным округом, права главного администратора промышленно-экономического района, штаб-вагон еще от щедрот души пожаловал – и отстранился! Одну против всей армии – да это то же самое, что расстрелять! Нормально, да?

Зита отстраненно уставилась в окно. Вдоль полотна железной дороги медленно плыли и отодвигались назад, в прошлое, запорошенные снегом увалы и холмы. Конец сентября, а здесь уже зима… А в низовьях Индигирки? Страшно представить. Но как-то же там живут, работают… Седьмой каторжный район. И она добровольно везет в этот ад собственных детей и друзей. Неудивительно, что подружка Лена так возмущается и дымится. Страшно ей, очень страшно. Не за себя – за подругу, а больше того – за любимого мужчину. Как присохла к Сергею Кунгурцеву с кавказской войны, так и не отодрать. И сейчас суетится вокруг него с трогательной нежностью, разрывается между подругами и мужем… Хотя слова Лены всегда стоит воспринимать деленными как минимум на десять. Не разведчица даже – шпионка с детства, без всяких угрызений совести работающая на несколько структур сразу. Ей соврать для пользы дела – как на солнышко взглянуть. Соврать, преувеличить, раздуть и запугать…