- … и вот тебе ядерный чемоданчик, воюй с армией, как получится! И после этого всего ты Каллистратова выгораживаешь? Кастратов он, а не Каллистратов!

Зита скосила глаза на «ядерный чемоданчик», которым грохнула перед ней подруга. Знала бы она, чем швыряется. Владимир Данилович без колебаний передал ей «право подписи». Цены такому выражению доверия в мире просто не существовало. Сложнейшее устройство предоставляло ей возможность руководить государством. Издавать указы за Каллистратова. Казнить и миловать. Ставить подписи на дипломатических документах. Поднимать армию по тревоге. Сместить, если потребуется, самого Каллистратова.

- Армия не опасна, - сказала она, и Лена резко замолчала. – Там… некому решиться на открытое выступление. Последних рыцарей армии мы убили собственноручно в самолете. Уничтожили лучших представителей российского офицерского корпуса, такие вот дела. Остальные… будут выполнять приказы, как делали это всегда – лениво, бестолково, с тихим саботажем, с вечной показухой, но будут. Мы будем уничтожать армию, а они все равно будут исполнять приказы. Испытание, которое приготовил нам Владимир Данилович – оно совсем другое. Не армия. Не производственный кризис в горнодобывающей отрасли. Другое. Здесь, Лена, как-то выживают и работают в нечеловеческих условиях все те, кого мы когда-то отправили в условные «ленские шахты». Они ведь здесь. Сколько их? Двести тысяч? Сейчас нам предстоит посмотреть им всем в глаза.

Из соседнего купе осторожно пришаркал бледный, как смерть, Сергей Кунгурцев, медленно и аккуратно присел к столу. Выглянула из детской комнаты Светка с неизменным Гогиком на руках, мгновенно оценила обстановку, отправила карапуза в самостоятельное существование и молча присоединилась к компании.

- Они все получили по суду и по справедливости, - тихо заметила Лена.

- Получили. Но не по суду и не по справедливости. Мы их не выпустим в подкупольники после окончания срока. Никого не выпустим. Каторжане останутся в Заполярье до самой смерти. Подкупольные города – наша главная ценность и величайшее достижение, там сложилась уникальная субкультура, действительно социалистическая. Там ценнейший человеческий ресурс, редкий по удачности сплав ученых-экспериментаторов и работников высокотехнологичных производств. У нас, ребята, сейчас в подкупольниках без преувеличения – лучшее место для жизни на земле. Мы не имеем права рисковать, возвращая туда асоциальные группы. Не для того штурмовики отдавали свои жизни в войнах с уголовщиной, чтоб сейчас во имя ложного милосердия уничтожить все их труды.

- Это окончательное решение Каллистратова? – осторожно уточнила Лена.

- Это мое решение. И оно окончательное. Владимир Данилович передал мне свое «право подписи».

- Не выпускать – значит, не выпустим! – пожала плечами Светка. – Глаза бы мои никогда не видели всех этих «королей района», «деловых пацанчиков», воровок и садисток. Гоняла и буду гонять. Ты, Зита, просто скажи – сейчас какая у нас задача? Мы-то готовились противостоять армейцам.

- Охренеть, - задумчиво пробормотала Лена. – Право подписи. Охренеть. Это ж как он тебя любит, я даже представить не могу… вот чем ты их берешь, подруга, чем? Я же тебя с детства знаю, ничего в тебе такого-разэтакого нет и не было… может, в заднице дело, а? Серега, ну ты что молчишь? Ты же мужчина, открой тайну, чем она вас всех околдовывает? Если действительно задницей, так я немедля такую же отращу!

- Ты точно хочешь знать? – мягко улыбнулся Кунгурцев. – Я могу объяснить, только потом не жалуйся.

Лена открыла рот – и призадумалась.

- Не, давай сначала о деле, - решила в результате она. – О задницах и потом можно будет… может быть. Действительно, Зита, ставь уже задачу. Заинтриговала, усидеть на месте не могу!

- Задача простая – прикройте меня на время, - улыбнулась Зита. – Мне нужно посмотреть вблизи на свою работу, оценить, познакомиться с людьми.

- Посмотреть – это как?

- Посмотреть – это посмотреть, - пожала плечами Зита. – Вывесим на вагон табличку «Медицинская научно-исследовательская лаборатория» и прокатимся по всей Индигирке с выборочным обследованием здоровья каторжан. Ну а где обследование, там и разговоры задушевные, с молодой симпатичной медсестрой кто станет секретничать?

- Убьют! – мгновенно среагировала Лена. – Как только нарвешься на своего клиента, сразу идентифицируют и прирежут! Зита, ты свою физиономию в зеркале давно, что ли, не видела? У тебя во весь лоб печатными литерами пробито, что ты Зита, грузинка и смертельный враг всех бандитов Копейки! А также продажных офицеров милиции, жлобов-бизнесменов и предателей из СОБРа! Не пойдет.

- От лица у меня только глаза будут видны, остальное под маской. Подумаешь, темноглазая!

- Так, ну ты медсестрой, а мы что будем делать? Шприцы подавать?

- А вы пока будете принимать дела, забирать власть в мои руки, - вздохнула Зита. – Выдам тебе документ, что ты Зита Лебедь, и вперед. Светка с тобой пресс-секретаршей пойдет, а Серега начальником охраны.

- А…

- Волосы покрасишь, на глаза контактные линзы, на мордочку тональный крем.

- Зита, - мученически закатила глаза подруга. – Мы с тобой, конечно, сестры, но то духовно, а внешне – ну ничего общего, ничего! Ты мою курносость куда денешь?

- Не поняла, ты актриса или кто? Зиту Лебедь, что ли, сыграть не сможешь?

Лена призадумалсь.

- Прикройте меня, - попросила Зита серьезно. – Мне нужен месяц, чтоб вникнуть в ситуацию. Очень вас прошу. И, Лена… поосторожней там, ладно? У меня действительно в Седьмом каторжном врагов хватает, как бы чего не прилетело…

- Всех убьем! – заверила Светка.

- Понятно, что убьем, ничего сложного, - пробормотала Лена. – А вот скажи-ка, подруга… ты вникнешь в ситуацию, чтобы сделать… что? Если задача не в противостоянии с армией, то в чем?

Зита с огорчением констатировала, что Лена как была разведчицей, так ей и осталась, и нюх ее никуда не делся, и подозрительность тоже.

- Мы оставляем здесь людей на всю жизнь. Жить, работать в условиях, которые невозможно выдержать. Значит, наша обязанность – сделать условия существования по возможности терпимыми. Вот мне и предстоит узнать, что требуется тут людям для длительного существования, это же очевидно.

- Очевидно в первую очередь, что люди тут жили всегда, - заметила Лена. – Якуты, юкагиры, эвенки, еще эти, как их… долгане, вот. И ничего, жили и радовались. Вот и каторжане проживут. Или нет? Или как?

- Каторжанам, Лена, здесь не только жить, - вздохнула Зита. – Они, между прочим, основная рабочая сила на производствах непрерывного цикла. Именно они добывают основу благосостояния республики в нечеловеческих на данный момент условиях. Поднимают на поверхность руды, работают в обогатительных цехах, строят и эксплуатируют железные дороги и аэродромную инфраструктуру. Днем и ночью, в любую погоду. Это далеко не то же самое, что пережидать морозы в чуме.

- Заслужили! – буркнула Лена непримиримо. – Как вспомню отдельных индивидов, так вздрогну! И, между прочим, улучшение – кардинальное улучшение! – условий жизни резко увеличит себестоимость продукции!

- Заслужили, - согласилась Зита спокойно. – Но шахты должны работать, цеха дымить, поезда ездить, а дирижабли летать. Без заполярных производственных районов республике не выжить. А производственным районам не выжить без нормальных условий жизни и труда. У нас нет другого пути, Лена.

- В смысле – будем создавать из отбросов общества социалистическое государство?!

- Молодец, - сдержанно похвалила Зита. – Сумела сформулировать задачу кратко и всеобъемлюще, у меня так не получается.

- Ты чокнутая! – хором решили подруги.

- А еще здесь есть, кроме каторжан, местное население, - задумчиво сказала Зита, не слушая подруг. – Вооруженное, националистически настроенное – и на своей земле. Которую мы угробили своими производствами. И вот куда их деть, даже не представляю. От них пуля может прилететь в первую очередь… Подумай над вопросом, Сергей, ладно?