Уютного городка, места дислокации 17-й десантно-штурмовой бригады, больше не существовало. Десантники стояли насмерть. Зита разглядывала руины детсада и боролась с предательским комком в горле.

— Виктор погиб здесь, — сказала Лена.

Лощеная помощница начальника политотдела фронта выглядела неважно. Она как будто собрала на свой комбез всю грязь и копоть оборонительных укреплений, лицо украшали порезы, обветренные ладони устало скрестились на автомате, и только в глазах по-прежнему светилось неистребимое нахальство.

— В штабе сказали — его взяли в плен и забили насмерть, — тихо сказала Зита.

— Врут. Штабных перебили всех, это новенькие, что они могут знать? Виктор умер при мне. Помогал переносить раненых, упал и умер. От перенапряжения. Он же на инвалидности был, внутри что-то отказало. А пинали его, наверно, потом, злость вымещали. Мы тут накрошили турок — кучами валялись.

Лена откашлялась, выплюнула тягучую слюну и поморщилась.

— Черт меня занес прямо под прорыв! — пожаловалась она. — А все мой придурок! Езжай, говорит, мне нужна объективная информация с поля! Как приложило взрывом — два раза через голову кувыркнулась, думала, все ребра поломаю! Информацию ему…

Лена потерла бок, выпрямилась — и преобразилась. Разом куда-то исчезли и усталость, и побитый вид. Зита в который раз позавидовала ей — ну, актриса!

— От 17-й ДШБ за штурмовиков тебе отдельная благодарность! — четко и деловито заговорила она. — Если б не твои волчата — вырезали б госпиталь. Сами все раненые, но эвакуацию прикрыли! Сказали — можешь просить, чего хочешь, сделают. Так что с десантурой вы теперь друзья навеки, прошлое решили не припоминать. Далее: решением политотдела фронта ты причислена к кадровому резерву политических войск, гордись.

— А ты?

— А я нет, — пожала плечами Лена. — Подумаешь, одна из девочек генерала. У него там целый цветник. Не сбивай. Кадровый резерв прикрывают от репрессий, и тебя прикрыли. За все грехи в рейде не расстрел, а всего-навсего введение политического надзора в «Спартаке». Чтоб уставы соблюдали и не своевольничали. Ну и наградами обошли. В общем, легко отделались.

— Пока неизвестно, — заметила Зита. — Смотря какого куратора пришлют. Дуболом спартаковцев запросто под уничтожение подведет. Или под тот же расстрел, что вероятнее.

— Куратором в «Спартак» назначена я, — заметила Лена. — А я не дуболом. Говорю же — легко отделались.

Зита по-новому взглянула на подругу. Вот так поворот…

— Папик меня отпустил, — легкомысленно сказала Лена. — Надоела я ему со своей заботой, и вообще… новенького ему, видите ли, хочется. В смысле, новеньких. Так что я теперь с вами. Спартаковский берет у меня, кстати, уже есть.

— И кем ты с нами будешь? Прикрепленным офицером политотдела?

— Э, нет! — усмехнулась балеринка. — Знаю я диверсантов! У вас прикрепленный надзиратель обязательно в первом же рейде на пулю наткнется. Случайно. И следующий надзиратель — тоже. И тоже случайно. Так что принимай в «Спартак», подруга. Примешь?

— Лена, — осторожно сказала Зита. — «Спартак» — очень необычное подразделение, закрытое, с уникальной структурой, в которой не так просто разобраться…

— Обижаешь! — оскорбилась подруга. — Да я «Спартак» получше тебя знаю! Я же по нему выпускную работу сдавала в спецшколе ГБ!.. Ой.

Лена растерянно похлопала ресницами.

— Кажется, лишнего сболтнула… Но ты же никому не скажешь? Ведь не скажешь, да?

— Подружка, а ты вообще на кого работаешь?! — не сдержалась Зита.

— Ну…

Лена неопределенно покрутила ладошкой в воздухе и глубоко задумалась.

— Генерал считает, что лично на него, — в результате сообщила она. — ГБ, понятное дело, что на них. Лучшая выпускница спецшколы, прекрасно выполненные серьезные задания, то-сё… Армейская контрразведка тоже считает, что на них… почему-то. Ну и по мелочи еще всякие претендуют…

— А на самом деле?

— А на самом деле на тех же, что и ты, и твой «Спартак». Есть группа лиц, идущих к власти. Вот на них мы и работаем, подружка. Штурмовые отряды, между прочим, создавались как молодежное силовое крыло этой организации. С дальними и очень серьезными планами. Ни разу не удивило, чего забыл в номерном городе твой монстр Каллистратов и зачем нацепил липовые майорские погончики, ни разу? Ну ты и дура тогда.

— Штурмовые отряды структурно находятся в ведении Заполярного особого военного округа, — заметила Зита.

— Так и я о том же… Ты берешь меня в «Спартак» или нет?

— Кем?

— Старшиной, — не задумываясь сказала Лена. — На снабжение! Ох и люблю распределять!

Зита посмотрела в наглючие глаза подруги и внезапно поняла, на какое дело ее поставить. И усмехнулась. Значит, знает о «Спартаке» побольше создательницы, да?

— Я понимаю, что ты сейчас не главная в «Спартаке», но это неважно, твое мнение все равно весомей остальных вместе взятых! — заторопилась Лена. — Кто у вас сейчас рулит, Кунгурцев? Ну, он-то меня возьмет, мы с ним старые друзья, м-да… И все равно вам пополнение принимать, штурмовиков Тройки переводят из десантных частей к вам, слишком конфликтные оказались, придурки, не признают армейских традиций…

— Беру, — улыбнулась Зита.

— Кем? — жадно спросила Лена.

— Старшиной, но основной твоей работой будет руководство службой собственной безопасности «Спартака». Предыдущий руководитель погиб в рейде. Справишься, лучшая выпускница спецшколы ГБ?

С огромным удовлетворением она наблюдала, как недоуменно вытягивается лицо Лены.

— А что, у вас и такая имеется, значит? — промямлила она. — Вот это открытие… Ну… ты только в ГБ о моем проколе ни слова, ладно? А я тем более помалкивать буду! Ох и позорище…

Требовательно щелкнула рация.

— Майор Зинаида-Татьяна Лебедь? — осведомился знакомый сочный баритон. — Командир 17-й ДШБ тебя беспокоит. Если б ты знала, девонька, как я рад, что ты выжила!

— Я знаю, товарищ полковник, — тепло откликнулась она.

— Как «Спартак»? — серьезно спросил полковник.

— Семьдесят пять в строю, командная структура восстановлена, получили двое суток отдыха, готовы к заданиям.

— Это хорошо, что готовы. Вечером в рейд.

Она промолчала.

— Мне некого больше послать, — хмуро сказал полковник. — Честно некого. У бригады огромные потери. Из разведчиков не осталось никого.

— «Спартак» готов, товарищ полковник. К кому подойти за заданием? К начальнику разведотдела бригады?

— Нет начальника, погиб, — буркнул полковник. — Никого из старых нет, штаб бригады уничтожен полностью… Ко мне подходи вместе со старшиной, сориентируемся, что нужно для рейда. Жду.

«У меня не было выбора! — зло подумал командир бригады. — Не было!»

У него действительно не было выбора, но внутри все равно копошилось гадкое чувство. Как будто предал лучшего друга. Собственно, а как иначе оценить, а? Девочка ведь спасла ему жизнь, и не единожды. Наорала, убедила, что подхватил воспаление легких, воодушевила на авантюру с захватом вертолета — и верила в его успех так, что он из кожи чуть не вывернулся, превзошел себя, но смог улететь и долететь! И она просила у него так мало, всего лишь справедливого отношения при возвращении. А он отправил ее обратно за перевал погибать во славу начальственной подлости!

Возле мобильного склада штурмовики заканчивали получать снаряжение. Она стояла спиной к нему, укладывала в разгрузку линейку выстрелов к «реактивке», деловито и быстро переговаривалась со спартаковцами. Она мыслями явно уже была там, за перевалом, обдумывала свалившуюся на плечи спецоперацию, и не было ей никакого дела до душевных терзаний бывшего командира вертолетного полка, а ныне с ее благословения — нового командира 17-й ДШБ. С точки зрения спартаковцев — все нормально. Вернулись, отдохнули, отмылись и отъелись, довооружились и снова в рейд. Свирепые волчата войны. Даже не задумываются, что по всем законам — и нравственным, и государственным — им не место здесь. Что отправлять подростков, и уж тем более девчонок, в боевой рейд — преступление, от которого не отмажешься до конца жизни. Ведь дети же! Им еще расти, дружить, любить, учиться и работать, наконец! Что, мужчин в стране не осталось?! Сколько их вернется из рейда? И вернутся ли?