Раненых не было. Ракетой накрыло пятерку Чукреева, всех насмерть. Ребята почему-то собрались вместе. Неужели прав Брюханов, и им страшно умирать в одиночку? Она прислушалась к собственным ощущениям — и ничего не поняла. Лично ей вообще не хотелось умирать, ни в одиночку, ни как-то еще.

«Спартак» скользнул размытыми тенями среди кустов и камней, на последних крохах энергии в «ночниках» втянулся в лес и пропал, а склон за их спинами взорвался огненным пеклом — огнеметные системы «Алсу» били по координатам на пределе скорости заряжания. Но — поздно…

Их не пустили к трассе, как она и предполагала. Вынырнул из рассветных сумерек разведчик и хрипло сообщил — ждут. Ожидаемо, но все равно мерзко. Как ощущение стягивающейся петли на горле. Димитриади огляделся загнанным зверем, глянул отчаянно на Зиту. «Прорвемся!» — пообещала она ему взглядом.

— Ищем другую точку прорыва! — решился Димитриади. — Вдоль трассы — ходу! Всем с боезапасом — в первую линию! Кунгур — отсекаешь хвосты!

Штурмовик развернулся и схватил Зиту за плечи.

— На тебя надежда! — жарко прошептал он. — Катька погибла, нет у нас больше оператора «летающего глаза»! Ты же на летних учениях ходила с инструкторами, работала с камерой! Сможешь? Сможешь, Зита?! Проведи отряд на исходную, больше ни о чем не прошу!

— Саша, надо уходить к перевалу! — решилась она.

— У нас приказ — держать трассу! — угрюмо сказал Димитриади. — У нас — приказ! Я не имею права отвести отряд!

Штурмовик резко замолчал и отвернулся. Она поняла недосказанное. Александр всеми силами пытался уберечь «Спартак» от гибели. И в данном случае, выбирая между безнадежной атакой на трассу и военным трибуналом у своих за невыполнение приказа — выбрал атаку как более безопасную. Вполне могло быть, что правильно выбрал. Вполне могло быть, что и самоубийственное решение держать трассу до последнего — правильное, и полчаса задержки движения техники окажутся решающими в неразберихе войны. А «Спартак»… это она бы увела ребят за перевал, к своим. А высокое начальство жертвует подразделениями, как пешками в шахматной партии. Одна из неприятных правд войны.

— Бежать и работать — не смогу! — твердо сказала она.

— Брюхан, на руки ее! Блин, отрастила задницу, красивая, спасу нет, да хрен утащишь…

Качалась земля, качались железные плечи Брюханова, но она целиком была там, впереди, скользила над кронами деревьев, высматривала врага, ловила чутко дрожание ветвей, прятала «летающий глаз» в листве. Дважды, заметив камеру, ей приветливо махали руками сидящие в засаде егеря — принимали за свою. Потом давно уже помаргивающая красная точка в углу экрана опасно разгорелась, предупреждая — ресурс автономного полета на нуле. Она еще бросила камеру вверх, пытаясь напоследок оглядеться — щиток управления мигнул и налился чернотой.

— Всё, Брюханов, отъездилась, ослепли мы, — прошептала она и сползла на землю. Штурмовик без сил опустился рядом.

— Чтоб я еще раз взял тебя на руки!.. — прохрипел он и смолк. То, что она сука толстожопая, она поняла без слов и мысленно согласилась.

Они снова бежали. Димитриади упорно выводил отряд к трассе. Потом случилось то, что давно должно было произойти — в лесу отряд вломился в засаду. Разведчики погибли первыми, но успели предупредить выстрелами. Спартаковцы пошли на прорыв, и в густом подлеске закипела мгновенная, яростная и кровавая схватка…

Они прорвались. Их спасло то, что бой развернулся в лесу, в условиях ограниченной видимости. На поле — положили бы всех. В лесу же больше значили не численное преимущество и плотность огня, а мгновенная реакция и мастерские навыки стрельбы. И еще — безрассудная, отчаянная храбрость. Так что они оставили за спиной десяток трупов рослых солдат в незнакомой камуфляжке, выскочили на границу леса… Димитриади болезненно охнул и скрутился в траву. То ли догнала слепая пуля, то ли достал напоследок снайпер.

— Кунгур, кабздец, принимай отряд! — прохрипел штурмовик и потянул из разгрузки пистолет.

— Только попробуй! — зло закричала она. — Прибью! Брюхан, прими раненого!

И тут навстречу им снизу от трассы поднялась двойка ударных вертолетов. Поднялась не спеша, торжествующе. Пилоты явно понимали, что «Спартаку» на этот раз нечем их встретить, и наслаждались ситуацией.

— Нет! — выдохнула она. — Не позволю!..

И подхватила с травы «реактивку». Кассета — последняя, но она есть!

Тяжелая рука опустилась на оружие. Лицо Брюханова оказалось совсем рядом.

— Ты права, принцесса! — сказал он и страшно улыбнулся. — Горбатого могила исправит. Я был и остался зверем. Там, в душе. Только ты меня держишь. А без тебя мне на земле нет места. Уходи, тебе жить.

Он забрал у нее оружие. Опустил на лицо щиток. Мигнула зелеными огоньками захватов перчатка.

— В конце концов, когда еще посчастливится отдать жизнь за звездную принцессу? — отчетливо хмыкнул он и расставил пошире ноги…

«Спартак» отчаянным броском рванулся к трассе, оставив за спиной грохот разрывов. Как и прежде — меняя жизнь снайпера на существование отряда. По отрядной связи четко распоряжался Кунгурцев, на ходу собирал из оставшихся в живых боеспособные двойки, ставил задачу — максимально сблизиться и выбить у брони средства наблюдения к чертовой матери! Ну а что еще можно сделать технике маломощными «птичками»? Она бежала вместе со всеми и четко понимала, что даже этого им не позволят — над трассой висели дроны-наблюдатели. При первых же выстрелах их накроют из всех стволов. И когда, казалось бы, пришло время ставить точку в повествовании о боевом пути «Спартака», дроны вдруг разом, как по команде, клюнули носами вниз…

— Кунгур, отбой! — всхлипнула она и без сил опустилась под дерево. — Отбой! Работают «Вулканы»! Понимаешь?! «Вулканы» вышли на боевой режим!

— Понимаю, — выдохнул Кунгурцев и опустился рядом с ней. — Аппараты подавления беспилотников высшего уровня секретности, да? Производства завода «Машточприбор»? Ну кто в Копейке не знает о «Вулканах»? Только конченый дебил, но я-то умный. «Спартаку» — залечь и не высовываться!

Она с удивлением покосилась на штурмовика. Кунгурцев и юмор?! Удивительное сочетание…

— А красивый план! — с мрачным удовлетворением заключил Кунгурцев. — Заманили турок, растянули по всей трассе и остановили! В походном положении! И сейчас, если правильно понимаю, десантура начнет их мудохать!

— Увидим.

И они увидели. Сначала с ревом прошли в сторону храмового комплекса оперенные стрелки — ракетный десант вновь подтвердил свою мрачную славу смертников. Потом воздух задрожал от слитного гула двигателей — вертолеты звено за звеном накатывали из-за перевала, десантники сыпались на склоны, торопливо разворачивали ракетные комплексы…

А для «Спартака» война как-то неожиданно закончилась. Застрявшие на марше колонны турок после пары ракетных ударов благоразумно сложили оружие. Разом восстановились все виды связи, в эфире стало тесно от начальственных приказов и запросов. Батальон десантуры прочесал окрестности и помножил на ноль всех, не успевших поднять руки. Оказалось — альпийские стрелки, военная суперэлита европейцев. Ну, помножили на ноль и суперэлиту, убились не хуже прочих. Отправленные Кунгурцевым штурмовики принесли раненого Димитриади. Вместе с ними прихромал — вот чудо! — живой и в общем невредимый Брюханов, на закономерный вопрос, а не бессмертный ли он, только пожал плечами и вернул Зите «реактивку» с расстрелянной в ноль кассетой. Белого от боли Димитриади торопливо унесли к санитарному вертолету… Потом штурмовики просто сидели на пригорке у дороги и смотрели, как идут вдоль обочин на Карс нескончаемой лавиной огневые платформы абсолютной проходимости, наконец-то доведенные до ума. Бравые операторы лихо сидели на броне и с недоумением поглядывали на группу оборванцев. Вряд ли кто из наступающих понимал, что и толпы пленных вдоль дороги, и колонны трофейной техники — по сути заслуга в том числе и вот этих нескольких десятков страшно усталых ребят в «хамелеонах». Потом прилетел большой десантный модуль, загрузил в свои недра оставшихся в живых, мощно потянул к перевалу, и склоны Кавказского хребта вместе с погибшими на нем спартаковцами далеко внизу медленно поползли в прошлое…