— И не собираюсь! — буркнула Короткевич. — Пусть сами прячутся… все.

И исчезла в темноте, вернулась к роли замыкающей. Ее задача — следить, чтоб никто не отстал, не упал, не потерялся. Как всегда — мамка отряда.

Далеко внизу наконец взвыли сирены военной полиции. Огромная военная машина очнулась и начала реагировать на болезненный укус. Штурмовики невольно прибавили шаг. Бежать никто не пытался, горные учения в Копейке давно отучили штурмовиков бегать по склонам. Умрешь уставшим, только и всего, как мудро подмечено в армейской присказке. Бежать не пытались — но холодок промеж лопаток почувствовали все. Они на чужой территории, вокруг — огромные массы военных, и скоро все захотят их убить. А до перевала — далеко… Зита вспомнила, сколько бойцов потерял «Спартак» в рейде за перевалом, и упрямо стиснула зубы. С шансами или без них, но они все равно уйдут!

Полковник проводил взглядом уходящих в лес бойцов. Неопытные, неумелые. Но рисковые ребята, не отнять. Залезли в сердце страны, и ничего, не трясутся, только щерятся оружием в стороны. Хоть ума хватило «реактивки» прикрыть маскировочными чехлами. Глупые бичеби решили, что сойдут за европейцев. Глупые. Из них кровожадные звери при каждом движении лезут! Европейцы им — на один бросок до горла, и это чувствует любой настоящий мужчина. Действительно — волчата Ферра!

А старшая ему глянулась. Вот она как раз могла бы пройти до Тбилиси не споткнувшись. Спокойная, абсолютно уверенная в себе, и… какая-то доброжелательная, что ли? В коротком разговоре он не раз поймал ее мягкую улыбку, и каждый раз теплело на душе. Ее он бы с удовольствием взял в напарницы. Жаль, нельзя, засветилась…

— Ф-фух! — показал свое отношение к произошедшему стоящий рядом офицер.

Прожжённый интендант, бессовестная сволочь и жестокий политик встречу с реальной смертью пережил тяжело, и полковник мстительно порадовался. Это не врагов стравливать сплетнями и доносами.

— То ли мы сделали, Леон? — неуверенно сказал интендант. — Может, вызвать егерей?

— Пусть уходят. Ребята сделали для нас сложную работу, заслужили. Или хочешь, чтоб у нас командовали европейцы?

— Нет, но…

Интендант посмотрел вслед ушедшим и поежился.

— Отпускать врага как-то неправильно, Леон.

— Они нам не враги, — задумчиво сказал полковник. — Русские — не враги. Единственная большая нация, с которой мы сможем иметь дело. Надо только немножко сбить с них имперскую спесь. Это сделают за нас европейцы и турки. А мы сделаем так, чтоб европейцы не остались здесь навсегда. Чужих нам не надо. Пусть уходят волчата Ферра, мне с русскими еще работать.

— Они нас чуть не застрелили, — пробормотал интендант. — У девочки-грузинки видел, где рука лежала? На пистолете. Повезло, что наша. Умная, гордая, хладнокровная. Сама удержалась и своих удержала. А если б нет? Зачем столько риска, не понимаю…

Полковник усмехнулся. Да, он любил риск. Потому полковник Леон Габуния занимал немалый пост в разведке «Мхедриони», а его дружок детства — там же, но на снабжении. Кто-то любит деньги, кто-то — риск, соответственно живет, и успех по жизни соответственный. Пусть уходят ребята. Рискового противника стоит уважать.

— «Барсы Гомбори» нам не подчиняются, — заметил интендант. — Вцепятся, упадут на след. Их как остановишь? Вдруг чего-то нароют?

— Пусть падают на след, — спокойно сказал полковник. — Тогда жить им — до первой встречи с волчатами. Ничего они не нароют. Их самих зароют. Гарантирую.

— Что это? — озадаченно спросил Димитриади.

— Зонтик РЭБ шестого поколения! — язвительно отозвалась Зита и подосадовала на саму себя. Ведь поверила полковнику-вертолетчику, как дура! А тот и рад посмеяться над наивной девочкой. Система РЭБ шестого поколения, как же! Массированный ракетно-бомбовый удар — вот что это на самом деле!

Место, где на карте были указаны позиции систем ПВО, дымилось до сих пор. Что не взорвалось и не разлетелось к чертовой матери, то сгорело или оплавилось. А подземный бункер управления бетонобойной бомбой выворотило наизнанку и выбросило наружу. Выглядело страшновато даже в бинокль. Машина реанимации без дела стояла в стороне под деревом — кто бы выжил в таком аду, разве что киборг? По обломкам осторожно ходили саперы, обезвреживали территорию. Как теперь понимала Зита, подобное происходило на всех точках системы ПВО турок. Сибирские ДШБ достойно ответили на попытку южаков прорваться за хребет и сейчас наверняка мудохали живую силу противника по всем ущельям, разблокировали попавшие в окружение части. И «Спартак» внес свой вклад в будущую победу — стоят ударные беспилотники, некому ими управлять! И еще долго будет некому, операторов быстро не подготовить!

А сейчас, когда за хребтом гремели бои, «Спартак» спасал сам себя, крался по лесам бесшумным волком, прятал иголку в куче подобных… потому что европейцы буквально взбесились. Каждые полчаса — пролет над головами летающего «глаза», каждый час — грохот ударных вертолетов на барраже, по всем дорогам усиленные броней патрули и мощные блок-посты на перекрестках. Зита сильно подозревала, что сожгли они в развлекательном центре кого-то… не того. Кого-то очень важного. Или много важных. Ну нельзя так тратиться за каких-то операторов. Подумаешь, дивизию посадили на землю. Да вертолеты столько горючки уже пожгли — на пару таких дивизий хватит! А сколько еще пожгут? Активности у врага с каждым часом только прибавляется!

Перед выходом «хамелеоны» спартаковцев модернизировали, специалисты заверили, что теперь никаким прибором их не взять, но кто бы верил словам специалистов? Они соврут не моргнув глазам, потому что — как их проверишь? Так что на отдых отряд остановился в единственно безопасном месте — впритирку к оживленной военной трассе, вплотную к перекрестку. Даже если засекут с воздуха, вполне могут решить, что своя часть расположилась на отдых. Прятать иголку в куче подобных, других вариантов не оставалось. Да, опасно, да, риск случайного обнаружения, но в лесах их могли взять обычным тепловизором и накрыть квадрат из систем залпового огня. Так что — только рядом с дорогой. В селениях — еще бы лучше, но туда рожами не вышли, как и языками. Там Зита могла пройти разве что в одиночку.

Брюханов и Димитриади сосредоточенно изучали окрестности. Прикидывали, куда бежать в случае чего. Катя Короткевич просто лежала в отключке с закрытыми глазами. Ей в рейде доставалось больше всех. Лучший оператор летающего «глаза» — и самая миниатюрная девушка в отряде. Идеальное в некоторых случаях сочетание. Катю несли на себе по очереди самые здоровые парни отряда, а она, накинув на лицо щиток и отключившись от действительности, управляла летающим «глазом». Час за часом. Ни на секунду не теряя концентрации. Четко понимая, что от ее внимания зависят жизни всех. Жуткая, выматывающая работа. Но она пока что справлялась, и уже дважды засекла засады, увела отряд от боя обходными путями. В лесных зарослях заметила, в густом подлеске. А они ее летающий «глаз» — нет. Не зря на внутреннем отвороте формы у Кати — скромный мастерский значок.

Зита поглядывала на подругу с безмолвным вопросом в глазах. Зачем она здесь? Ей сейчас, по логике, самое место в центре отряда, под защитой постов, дрыхнуть без задних ног, завернувшись в верную термоткань. И ей, и еще паре штурмовиков. Кунгурцев и Лялин, новые командиры взводов, присоединились к руководству отряда по еле заметному знаку Димитриади. Зита не протестовала, мало ли для чего Александру потребовались надежные бойцы. Например, просто для усиления. Не протестовала, но поглядывала на них тоже. Зачем они здесь, а не со своими подразделениями? Поглядывала, ждала… и дождалась.

— Как третий по старшинству в «Спартаке» на данный момент, открываю совет командиров, — негромко сказал Димитриади.

Катя открыла глаза и села, сна ни в одном глазу. Значит, в курсе и ждала. Брюханов только усмехнулся по своей привычке и промолчал. Кунгурцев внутренне напрягся, блеснул острым взглядом, как боксер перед боем. Кстати, действительно боксер. Вот, значит, кто инициатор. А Лялин, честный и справедливый Лялин — свидетель от «Спартака», чтоб было кому донести решение совета отряда до всех спартаковцев. Знакомая, многократно проверенная схема, позволяющая безболезненно совместить советскую форму правления «Спартака» с военным единоначалием и секретностью.