– Можно спросить, Стрелок?

– Валяйте.

– Спать придётся в открытом поле?

– А кто сказал, что вообще будете спать?

– Ну… -замялся Глюк. -до сих пор же никто по Зоне ночами не шастал… Сожрут и костей не оставят.

– Во-первых, шастали. Я, например. Во-вторых, действительно – лучше в темноте не шастать, сожрут, подтверждаю. В-третьих, утешься, Глюк, спать не состоится, как говорят одесситы. Видите, что там впереди? Курс – на блестящий волдырь. -Стрелок дважды отмахнул ладонью в сторону чего-то блестящего в сотне шагов от каравана. – Понятно? "Марш-марш вперёд, рабочий народ".

Он захлюпал по грязи, невесть откуда возникшей перед караваном. Бобёр конвульсивно вздохнул и, осторожно погружая сапоги в зеленоватую жижу, двинулся за ним. Зачавкали по болотцу остальные.

– Тише, тише. – сказал Стрелок. Гнать незачем, идём по расписанию.

Он прощупывал болото тонкой хворостиной, привычно лавируя между неприятного вида пухлыми кочками. Затылком он чувствовал настроение ведомых. Устали, думал он. И боятся. Молодцы, надо бояться.

– Стоп, машина! – приказал он каравану.

Носильщики в тот же миг замерли по лодыжку в зелёной воде. Пока стояли, болотце всосало их на добрую пядь, еще немного и вода попала бы в сапоги.

– Столбы видите? – спросил разведчик. – Вон те, гнилые и мокрые. Проходить будем между ними Не вздумайте притронуться: не убьет, но электричеством треснет так, что добавки не захочется.

Топь гнусно чмокала. Мертвой была эта загнившая лужа – ни комарья, ни пиявок, осока и та побурела. Стрелок привычно поглядывал на все стороны, но пока вроде бы все было тихо. Блестящее полушарие медленно надвигалось, выделяясь на серо-розовом закатном небе. За глянцевитым куполом аномалии, туда, к северо-западу, в сторону Лукьяновки, воздух над пустошью мутно струился и перламутрово переливался. Порою в нем размеренно загорались и тухли разноцветные огоньки. Разведчик посмотрел на эти переливы и равнодушно отвернулся.

– Добрались. -сказал он и носильщики повернул к нему напряженные лица. -Плохое это место, смертью насыщенное. прогуливаться здесь особенно опасно. Потому как любой, кто в сторону свернёт, и кочку раздавит, в лучшем случае может остаться без ноги. У куста чёрное пятно видите? Ну, куда уставились, гружёные? У клёнов!

– Ага. -сказал Тихоня.

– Проходили здесь Стрелок со Штопором. Давно. Штопор не послушался Стрелка и решил идти ночью дальше. От него даже на поживу свиньям ничего не осталось. Только это пятно сажи мудрым людям в напомиание. А Стрелок заночевал в машине времени, остался жив-здоров, и сейчас вас ожидает то же самое. Ночью тут вовсю бродят зомби, встречаются кровососы. Но внутри машины бояться нечего.

Разведчик расстегнул молнию на рукаве. На левом запястье у него оказались двое обычных механических часов на кожаных ремешках. Одни часы он снял и для чего-то на повесил на самую верхнюю ветку засохшего деревца.

– Делай по одному, как я. -распорядился он, прижал руки по швам, с видимым усилием вдавился в блестящую поверхность полусферы.

Машина времени – золотистый прозрачный купол, напоминающий чудовищный мыльный пузырь. Кажется, японцы с подводных лодок наблюдали нечто похожее в одной из океанских зон, но ничего вразумительного до сих пор сказать об этом явлении не могут. В Мармонте таких аномалий точно нет, но, несомненно, первоначально были. Если бы я переправил за стену тому же Штаерману простое описание машины времени, это тут же обернулось бы, как минимум, чьей-то мгновенной кандидатской диссертацией. Эту аномалию можно полным основанием причислить к разряду чудес!

В объёме диаметром 2- 4 метра течение времени многократно замедляется. Отрицательного воздействия на здоровье, судя по всему, аномалия совершенно не оказывает, но войти внутрь нелегко, равно как выбраться из неё. Интересно, что в центре машины времени обычно находится «штука», известная исследователям Мармонтской Зоны под названием черные брызги. Здесь, под Усть-Хамском, её нежно и трогательно называют мамиными бусами.

Как и многое другое, свойства маминых бус не объяснены наукой. Установлено, что при попадании луча света в черный шарик, свет выходит из него с задержкой. Задержка зависит от величины и массы бусины, еще кое от чего. При этом частота выходящего света всегда меньше частоты входящего. Кто-то из наиболее компетентных американских зоноведов высказал смелое предположение, будто черные брызги (мамины бусы) – колоссальные объёмы пространства, имеющего совершенно иные свойства, нежели наше, и приобретшего такой сжатый вид под влиянием нашего пространства.

При изъятии брызг-бус аномалия прекращает своё существование. Вот почему в Мармонте больше не осталось машин времени – сталкеры повытаскали все черные брызги и распродали на украшения любовницам миллионеров. Усть-Хамские добытчики машин времени не разоряют.

– Иди. -сказал Тихоня.

– Твоя очередь. -возразил Старик.

– Давай-давай. Я за тобой.

Старик невольно задержал дыхание закрыл глаза, прижал руки к телу, так, что даже больно стало и навалился на золотистую плёнку. Только вовсе не была она никакой плёнкой, а скорее напоминала очень плотный и горячий банный воздух. Перехватило дух, Старик закашлялся, открыл глаза. Он был уже внутри аномалии, а в спину ему тут же ткнулся Тихоня.

– Сесть тут негде. -голос Стрелка был неожиданно басовитым, гулким. -Придется постоять. Но недолго, не переживайте.

Старик в полном изумлении смотрел на то, что творилось за пределами аномалии. Там мгновенно стемнело. Заметались какие-то тени, засверкали искорки. Залихватски выкатилась луна и метнулась в центр медленно вращающегося звёздного неба. Такую картину ему прежде доводилось видеть только в планетарии. Никакие звуки извне не проникали, совершавшееся напоминало перемотку видеофильма на повышенной скорости. Стремительная рябь на поверхности купола свидетельствовала о том, что прошёл дождь.

– Четверть дела сделано. -прогудел незнакомым баритоном Стрелок. -Осталось три четверти – выйти. Запомните, выбираемся все в разные стороны одновременно. Давим на стенку изо всех сил по счёту «три». Повернитесь лицом наружу. Приготовьтесь. Раз. Два. Три!

Старик что было мочи упирался ногами в землю, отталкивался, вырывался прочь. Было полное ощущение того, что он бредет в бассейне с горячим киселем. Еще шаг, еще… Аномалия выпустила его внезапно, холодный утренний воздух подарил неописуемое блаженство. Четверо, включая флегматично жующего холодное мясо Стрелка, уже сидели рядом с машиной времени.

– Ещё один. -сказал Бобёр. -С возвращеньицем в наше время, Старик. Наверное, минут через двадцать и тех дождёмся.

Из золотистого полушария барельефами выдавались замершие фигуры Ушастого и Тихони. Впрочем, нет, не замершие, внимательно присмотревшись можно было заметить едва заметное движение.

Бобёр ошибся совсем немного, через четверть часа Ушастый и Тихоня, красные, словно раки и с выпученными глазами стояли рядом со всеми.

Стрелок неторопливо доел, вымыл руки водой из фляжки, обсушил, помахав кистями. Снял с сухой ветки повешенные там вчера часы, поглядел на циферблат.

– Четвёртое августа. -объявил он, надевая их на руку. -Восемь часов ноль семнадцать минут. Сверьте время, поправьте компьютеры.

Выждав, пока все закончат устанавливать отставшие внутри аномалии таймеры, разведчик подошёл к Тихоне и, не размахиваясь, лениво ударил того в лицо. С раскинутыми руками парень рухнул на мокрую землю. Стрелок остановился над ним, неторопливо надевая шлем и поправляя респиратор.