– Трепотня! -заметил Ушастый, закончивший возню с фонариком и тоже зарывшийся под одеяло. -В Зоне одни невозвращенцы. «Экспедиции» вам подавай…

– Так я же и говорю: языками болтают, а никто ничего о третьем КПП не знает. Ходят байки также, что в том районе осела самая загадочная и скрытная группа, в существование которой многие даже не верят. Якобы там живут военные и ученые, мутировавшие в результате неосторожного обращения со «штуками». Поговаривают, что таких пострадавших отправляют к нам в бессрочную командировку из лабораторий, расположенных под самой стеной. От греха, так сказать, подальше, чтоб других не заражали. Так вот, народ треплется, будто можно воспользоваться их услугами: профессионалы, которые быстро решают даже сложные проблемы. За свои услуги, по тем же слухам, дерут немалые количества «штук», но иногда оно того стоит.

– Фигня! -опять прокомментировал Ушастый.

– Кто знает…Ну, ладно, возвращаемся к тем, кто приходит через второй контрольно-пропускной пункт. Подозреваю, что завозят их десятками, но до Лукьяновки добираются единицы. Для новичков три километра – смертный путь. Зато уж кто добрался, те – у-у-у… Шпана там обитает, да и серьёзных уголовников полно. Крестьянствовать или там охотиться, ясно, никто не желает, промышляют в основном сбором «штук». Кто посильнее – ходят парами-тройками, кто похилей – сбиваются в банды. Хотя единой бандитской организации в Зоне до сих пор нет, они уже стали заметно докучать. Наших пока не обижают, но ведут себя день ото дня наглее.

– Правду сказать, и мы их особо не привечаем. -заметил Редька. -Когда кто-то на «курорт» наведывается, ухо держим востро: еды-лекарства продадим, ночлег предоставим, это да. А чтоб надолго у нас зависать – извини, сделал свое дело и топай себе в Лукьяновку.

– Говорят, бандюки живут в развалинах, -продолжал Тихоня, -как и мы, забираются на вторые этажи и чердаки, а изгородь вокруг посёлка так и не поставили. А ещё забредший лукьяновец рассказывал, что в тамошнем бывшем продовольственном магазине устроена их… ну, хаза, что ли… В общем, что-то вроде нашей кают-компании в столярке, только на их, блатной, лад. Туз Червей, тамошний торговец, содержит, так сказать, помещение и имеет какие-то дела с Боровом.

Криминалы не на жизнь, а на смерть воюют с амазонками. Ненависть там даже не биологическая, а какая-то необъяснимая, потусторонняя. Вот, к примеру, ежели твоя, Старик, дорога пересечется с амазонкиным путем, что будет? Она к тебе отнесётся, как… ну, не знаю… к камешку под ногами, что ли. Если не мешаешь, считай повезло, скользнёт взглядом (а ты её при этом даже не заметишь) и дальше отправится по своим бабьим делам. Если, сам того не зная, помешал ей, жди предупредительного выстрела. Бинокль тебе, поганка, расколет или фляжку продырявит, воду выпустит. И тут уж, смывайся, не размышляя, минута на всё, шутки кончились. Но с лукьяновцами у чёртовых баб тактика совсем другая: первый выстрел на поражение, второй – контрольный в голову, а только потом – предупредительный в воздух!

– А как же они отличают уголовников от нас? -спросил Старик.

– Чего легче! -фыркнул Глюк. -За версту опознаешь, особливо в оптический прицел. Мы как получаем за товар армейскую одежду из-за стены, так в этом камуфляже и ходим. А бандюки умудряются чем-то всё перекрашивать в чёрный цвет. Форс, понимаешь, у них такой, западло им в вертухайском прикиде по Зоне шариться.

– А вот меня всё время интересует, как эти стервы размножаются, -задумчиво сказал Редька, -если мужиков они к себе не то, что не подпускают, но вообще изничтожают.

– То есть как «размножаются»? – не понял Старик. -Они эндогены?

– Индокто? -спросил Глюк. -Говори по-русски, академик.

– Эндогены, Глюк, это местные уроженцы, каких больше нет нигде. Дословно переводится, как «рожденные внутри». -пояснил Тихоня. -Да, на самом деле, их не из-за стены запускают, это коренные жительницы Зоны. Судя по тому, что они появляются с севера, можно предположить, что какая-то часть населения пятьдесят лет назад выжила и даже оставила потомство вот уже в третьем поколении. Но, в самом деле, отчего одни женщины?

– И как без мужиков плодятся? -не унимался Редька. -Клубнями или почкованием?

– Это у тебя профессиональный фермерский интерес или «рай» давно не посещал? -поинтересовался Ушастый.

– На севере за озёрами была на момент катастрофы нехилая женская исправительно-трудовая колония. Тысячи на три «сталинских крёстниц». -медленно сказал Старик, тут же представив карту. -Но Редька абсолютно прав в своём любопытстве. Разобраться бы…

– Это ты брось! -решительно заявил Глюк. -Они с тобой быстрее разберутся, ставлю сто к одному. Из снайперки за километр в глаз, чтоб шкурку не испортить. Видел когда-нибудь, как пуля в череп попадает?

Неожиданно сам собой включился фонарик Ушастого. Яркий луч прорезал темноту и уперся в лицо мирно похрапывавшего Мохнатого. Тот взревел матёрым ведмедём, сел в постели, и дал Ушастому краткую, но очень яркую и разностороннюю характеристику. Тот, оправдываясь, выключил коварный прибор и завернул его в капюшон комбинезона. Отсмеявшись, жители четвертого дома «курорта» погрузились в сон.

После завтрака Старик вышел из «ресторана» вместе с Зелёным.

– Обои клеить и на арфе играть умеешь? -спросил фермер.

– Ага, а еще вышивать крестиком и плясать ламбаду.

– То, что надо. Значит, сможете вместе с Ташкентом напилить досок и обшить подвал под картошку. Работы на день.

– Попробуем.

– Подходите к шестому дому, буду ждать. Насчёт платы договоримся.

– Не торопитесь. -вмешался охранник Штык. -Тут другое дело вырисовалось. Подключайся, Старик, пособи Глюку.

– Что стряслось? -спросил Зелёный.

– Сутулый умер. -хмуро ответил Штык. Старик вспомнил Сутулого, рабочего из девятого дома.

– Как? Что случилось?

– Да что может случиться? Зона! Захрипел во сне и всё. Пойдём…

Тело уже вынесли за столярку, сейчас оно лежало на самодельных носилках неподалёку от жилой трубы Рашпиля. Глюк и два охранника стояли рядом.

– Эх, Зона, судьба наша. -вздохнул Глюк. -Кого аномалии жрут, а кто – вот так… Все там будем. Прощай, Сутулый, неплохой ты мужик был. Берёмся, Старик. Я впереди иду.

Они подняли умершего, понесли к ручью. Охранники с автоматами наперевес шагали впереди. В том месте, где ручей впадал в речку Норку, у берега был привязан к кольям плотик со сплошными бортиками, скорее похожий на ящик. Вошли в него, оттолкнулись длинными жердями. Охранники сняли оружие с предохранителей, взяли наизготовку и внимательно смотрели в воду.

На противоположном берегу в излучине Норки на небольшом расстоянии друг от друга находились две крематорки, первые аномалии, увиденные Стариком. Большую приспособили под кипячение воды для душа, а малая служила для подобных печальных церемоний.

Крематорка – одна из простейших, рано обнаруженных и сравнительно хорошо изученных аномалий. Рождению крематорки предшествует клубящееся красное облако, которое медленно перемещается над землей, выбирая, где бы осесть. Места, над которыми пролетает облако, дымятся. Очертания: неправильный круг диаметром от двух до четырех метров. Очень подлая аномалия. В неактивном состоянии визуально малозаметна: выглядит как едва видимое облако струящегося горячего воздуха. Её видно через универсальные бинокли и тепловые очки, но нельзя же все время смотреть в инфракрасном диапазоне! При попадании в зону действия любого предмета или живого существа вспыхивают столбы пламени температурой около 1500К. Животные Зоны попадают в крематорки крайне редко, люди-новички становятся её жертвами сплошь и рядом, однако и старожилам следует их остерегаться. Тело пострадавшего вспыхивает, словно огромный коптящий факел, от него отлетают черные хлопья рыхлого пепла. За считанные секунды человек обугливается и сгорает полностью.