Она определила точку встречи, прикинула маршрут, поделила набранные Ящером в броневике трофеи. Потом они перекусили европейским сухпаем, напились вволю, даже полежали немножко, отходя от напряжения… а потом принялись вышагивать усталыми ногами очередные десятки километров по враждебным горам. Хорошо, местные жители перед войной благоразумно убрались подальше от границ, и можно было стрелять в любую подозрительную тень, и не ошибешься, обязательно попадешь во вражеского солдата, а не в пастуха.

— Значит, рассказать с самого начала и до конца, подробно и не утаивая? — переспросила она. — Значит, доклада по существу недостаточно? Ребята, это что, допрос?

Димитриади покосился на замершего Брюханова и заерзал.

— Ну, пойми и ты нас! — принялся оправдываться он. — Ну фантастическая же история! Ящер, значит, в ухоронке от жажды подыхает, высунуться не может, а ты спокойно ходишь везде, как своя, патруль тебе козыряет… И еще много всякого. Ну странно же, так, нет?

— Ты Ящера хорошо расспросил? Он подтвердил, что мы мост закрыли?

— А то ты Ящера не знаешь! — досадливо сказал Димитриади. — «Как дал из двух стволов, всем кабздец, без вариантов!» — вот и все его объяснения! Ящер парень простой как дважды два, ему только по скалам лазить! Зита, не виляй, я все вижу. Мне надо разобраться в этом деле. Потому что мне зададут вопросы! Я должен знать, что ответить!

Она помолчала в сомнении. «Спартак», вот в чем дело. В очередной раз уникальная форма руководства «Спартаком» вошла в противоречие с армейским принципом единоначалия. Сам Димитриади ей доверял. Точнее, теперь доверял. Но штурмовики имеют и право, и возможность с него спросить. И спросят обязательно, как понимать тот факт, что спартаковка нагло разгуливала по забитому врагами городку, и ей ничего за это не было. Кунгурцев — точно спросит. А у Димитриади нет еще такого авторитета, как у Зиты. Он-то свой в доску, а Зита всегда была представительницей штаба, она и знала, и умела намного больше рядовых штурмовиков. Что, впрочем, не мешало спросить и с нее. Так уж устроен «Спартак», она сама его сделала таким. Так что? Рассказать, как было? Раскрыть Давида? А если кто-нибудь из посвященных попадет в плен, что тогда? А не рассказать — значит, убить суть и дух «Спартака», вычеркнуть уникальные результаты работы своей и майора Каллистратова…

— Топ-секрет, — сказала она в результате. — Поняли? Вижу, что нет. Посвященный не имеет права попадать в плен, вот так-то, ребята.

— Да мы и так не рвемся, — хмуро заметил Димитриади.

— Ты не понял, — ласково сказала она. — Послушаешь — и будешь обязан застрелить себя при любой угрозе захвата. При ранении. При окружении. Не успеешь сам — это должна сделать твоя пятерка. При любой угрозе захвата, ребята, при любой.

— Подписываюсь, — подал голос Брюханов.

Димитриади помялся. Осторожный и увертливый, как черт, он почуял, что от слов Зиты несет смертью, и теперь не знал, как оказаться в стороне.

— Подписываюсь, — сказал кто-то за спиной Зиты.

Она обернулась. Кунгурцев насмешливо смотрел на Димитриади.

— Отошли в сторонку и соображаете, как подружку втихаря отмазать? — заметил он. — Не выйдет.

— Подписываюсь, — сдался Димитриади. — Ну, что мы еще не знаем из секретов «Спартака»?

Она вздохнула и рассказала все. И о Давиде тоже.

— М-да, — поежился Димитриади. — Тут точно лучше в плен не попадать… Ты не могла что-нибудь соврать, а?

— Что могла, соврала, — заметил неожиданно Кунгурцев. — Ну, мы-то все свои. Сделаем вид, что не заметили. Но с броневиком ты сильно подставилась. Мы же тебя с детства знаем, негде в подкупольнике научиться вождению. Будь осторожней… в следующий раз. В особом отделе такое не проскочит. Принцесса.

Штурмовик подарил ей нагловатый взгляд и ушел. Повисло неловкое молчание.

— Ну, так-то он прав, — пробормотал в результате Димитриади. — Как бы придумать что-то такое… складное? Ну, ты придумаешь, лады? Отдыхаем, ребята. Завтра у нас тяжелый день. Да и сегодня был не из легких.

«Спартак» забился в щели меж камней и кустов на склоне горы. Далеко внизу раз за разом полыхал огонь — «алсучки» по наводкам от беспилотников прямо с трассы расстреливали все подозрительные овраги, распадки и ручьи, где могли бы укрываться диверсанты. «Спартак» застрял костью в горле у турецкого командования, и Зита подозревала, что завтра против них начнут войсковую операцию. Погонят по горам и лесам под выстрелы, как диких зверей. А отбиваться «Спартаку» нечем, патроны наперечет.

Приполз Брюханов, притащил ей пакет с водой и вежливо отвернулся. Два литра, настоящее сокровище! С водой в «Спартаке» была напряженка, но девушек традиционно обеспечивали в первую очередь, так же традиционно без всякого стеснения этим занимались напарники, вроде все штатно, но ее смутила некоторая зажатость парня. Хочет подсмотреть, как она раздевается, что ли? Так это зрелище разве что для психопатов, ничего эротического в девушке, выполняющей гигиенические процедуры, нет… Тогда что? Она испытующе уставилась в спину парню.

— Дырку просверлишь, — буркнул он.

— Брюханов…

— Да в норме я. Могу я просто радоваться, что вернулась живой?

Она обдумала неожиданное признание. Брюханов — и радоваться? Ей?! Ну… Так ничего и не надумав, она забралась в палатку, штурмовик втиснулся следом. Повернулся на бок, подложил ей руку под голову, другую на ее бедро, потому что больше некуда… А зажатость из него так никуда и не делась.

— Брюханов! — угрожающе сказала она и толкнула его задницей в живот. — Ну, что?

— А то сама не понимаешь! — досадливо сказал он. — Каждую ночь у меня в руках, задницей еще толкаешься… а я вообще-то мужчина.

— Могу уйти, — обдумав его признание, предложила она.

— Нет, лучше уж ты, — непонятно отозвался парень. — Я контролирую себя, честно. Спи.

Он обнял ее, откинулся спиной на камень и ровно задышал. Она благодарно уткнулась в его надежное плечо и наконец по-настоящему почувствовала, что среди своих. Среди своих…

— Брюханов, — тихо спросила она. — Почему Сашка собрал отряд? Это же опасно.

— Ребята так решили, — неохотно пробормотал штурмовик.

— Почему?

— Страшно, — еще более неохотно сказал парень. — Погибать в одиночку — страшно. Это ты у нас железная, а ребятам, если забыла, еще восемнадцати нет. Дети. Нервы на пределе, Сашка решил, вместе будет легче. Может, и прав…

— Я железная, а ты?

— А я бесчувственный. Спи. Утром нас погонят по горам, как зайцев, а у меня всего одна кассета к «реактивке». Единственная на весь отряд.

Засыпая, она чувствовала, что парень гладит ее нежно и очень осторожно, чтоб не проснулась, сначала решила возмутиться, но потом сделала скидку на мужские гормоны, махнула мысленно рукой и отключилась. Но закладку в памяти оставила: напарника надо менять. Срочно.

Их погнали еще ночью. То ли кто-то из штурмовиков не выдержал и развел огонь, то ли просто собрались вместе и засветились на тепловизорах, но скорее всего просто поисковая сеть на этот раз оказалась более обширной и плотной. Так что ночь закончилась тем, что зависший дрон-ракетоносец влепил точно по расположению отряда. Зита проснулась мгновенно, вывернулась из палатки, огляделась — центр лагеря полыхал. Из-за спины Брюханов сунул ей «реактивку». Все верно, она — лучший снайпер отряда. Визир торопливо обшарил ночное небо… вот он, гад, светится двигателями! Она сбила его со второго выстрела, а толку? Наверняка координаты отряда уже сброшены оператором дрона всем, жаждущим крови спартаковцев, и совсем скоро здесь воцарится ад, «алсучки» выжгут склон до гранитного основания!

— Уходим к трассе! — прилетело по связи распоряжение Димитриади. — Кунгур — обеспечь передовые дозоры! Зита, на тебе раненые, проверь! Ходу, ребята!

Она хотела возразить, что это неправильно и смертельно опасно, что их там ждут, что надо рассеиваться малыми группами и уходить к перевалу, но только прикусила губу и заспешила к месту ракетного удара. Командир — Александр, ему и решать!