-- Я должен связаться с начальством... -- заартачился было он, но увидел за спиной Луки приплясывающего Леху и Федора Березина, который массировал кисти, -- открыл дверь и гробовым голосом сообщил: -- Вы свободны...

  Федор Березин, подмигнул и заметил, трогая свою болячку на лбу:

  -- Везет нам сегодня.

  -- Как утопленникам, -- согласился я.

  Леха от радости не мог произнести и слова, но присмотревшись, я понял, что он успел напиться.

  -- Лука, -- спросил я, когда мы отошли на пару шагов. - Чем обязаны своим освобождением?

  -- Ну во-первых, по старой памяти, -- он помолчал, словно припоминая наши приключения на Земле в канализационной системе Санкт-Петербурга, -- как-никак мы все еще друзья, а во-вторых... во-вторых... -- он многозначительно помолчал, -- контрразведка...

  Странное подозрение возникло у меня. Во-первых, мы никогда не были друзьями, а во-вторых, что-то он проникся странной любовью, чего раньше не замечалось. В чем же был его интерес?

  -- О-па! Так ты еще на Земле этим пробавлялся?! - воскликнул я.

  -- Много будешь знать, скоро состаришься, -- произнес он вполне миролюбиво.

  -- Вот почему тебе все время фартило! -- догадался я с немалой долей зависти. - А я-то думал, что тебе просто везет! А?!

  Когда-то рядом с ним я чувствовал себя полным ничтожеством, потому что Лука был заместителем главного редактора - Алфена, и самое главное, умел добывать информацию буквально из воздуха, что сделало его легендарным даже при жизни. Но Лука Федотов скромно держался на вторых ролях, предпочитая быть серым кардиналом при Алфене, который в свою очередь обладал прекрасными дипломатическими и административными способностями и умел отбивать все атаки в адрес газеты и ее сотрудников, а также улаживать конфликтные ситуации практически любого уровня.

  -- Ладно тебе, -- проявил скромность Лука, -- тебе тоже везло.

  -- В смысле? - спросил я не без тайной гордости.

  Услышать похвалу из уст самого Луки Федотова - это кое-что значило - хотя бы то, что во мне еще не умерло тщеславие.

  -- В бабоне...

  -- Подожди... подожди... -- снова изумился я. - Так это ты?! То-то я гляжу, знакомые черты. А ну?.. - я снял с него фуражку.

  И тогда я понял, почему не сразу узнал Луку в бабоне Троя. - теперь у него была другая прическа. Причем, насколько я помню, он всю жизнь маскировался под инфантильного юношу - носил волосы, которые падали на лоб в виде локонов, хотя эти локоны уже на Земле были седыми. Теперь же Лука был подстрижен по благородной армейской моде -- то есть бритые виски, бритый затылок, даже макушка была коротко стрижена, а вокруг нее оставлен венчик серебристых волос. Чуб выглядел, как клочок шерсти из драной кошки. Усы он тоже изменил, сделав их маленькими и аккуратными, как и у всех военных, как и у Федора Березина. Надо еще добавить, что с возрастом физиономия Луки заметно округлилась, появился второй подбородок, а глаза выцвели. К тому же я привык видеть Луку в его знаменитой марсианская шапочка под названием "карапуза", а теперь он предстал передо мной в офицерской фуражке с орлом, в соответствующей форме с позументами и в полковничьих погонах.

  -- С-с-с... -- приложил к губам палец Лука. - Потом расскажу.

  Он остался верен себе и явно не хотел выдавать никому, даже майору метаполиции ни толику своих секретов пребывания в бабоне Троя под личиной камена. Возможно, метаполиция не обладала такими возможностями и имела все основания для ревности.

  -- Вот это да! - воскликнул я. -- А как же... -- но вовремя прикусил язык.

  Я хотел спросить о том Луке, который погиб в высотке, и о том Луке, которого я видел в переулке. Но запихнул этот вопрос до поры до времени так глубоко внутрь себя, что на некоторое время забыл о нем.

  -- Не торопись задавать вопросы, которые могут тебе навредить, -- назидательно произнес Лука, тыча пальцем меня в грудь. И тут же признался: -- Впрочем, если бы не ты, я бы остался там навсегда. У меня не было никаких шансов - из сада нельзя было попасть в дом, а из дома сюда. Зато теперь на один вражеский бабон меньше.

  Позднее я понял, на что он намекал. Но ни о чем не решился спросить, кроме:

  -- А как же люди в подвалах? -- Их там из не меньше сотни!

  -- К сожалению, это издержки профессии, -- ответил Лука Федотов.

  Я понял, что живу в мире, где человеческая жизнь ценится не дороже бананов, которые произрастали в тропических садах бабона Троя.

  -- А теперь идемте, я кое-что вам покажу, -- сказал Лука, обращаясь не только ко мне, но и к Федору Березину, которому уже обработали и залепили рану пластырем, и к Лехе Круглову, который проявлял все признаки сильного опьянения и качался, как тростник под порывали ветра.

  Филенчатая дверь, в которую мы давеча ломились, была выбита. "Кальпа" уже проникла внутрь. Однако вместо длинной лестницы, ведущей наверх, и комнат с мертвецами, мы увидели помещение клуба "Африканда". Второй и третий этажи занимали клетки для стриптиза и площадки для музыкантов. Теперь же здесь, конечно, царил бардак. Сотрудники "кальпы" дисциплинировано расслаблялись только пивом.

  -- А где?.. - выказывая недоумение, вопрошал Леха Круглов. - Где?.. Жора!.. Жора-а-а!!! - звал он.

  -- Вот и весь бабон, -- констатировал Лука. - Вы уверены, что прошли этим путем?

  Почему он искал со мной встречи в "Астории", я так и не понял. Может, хотел сообщить, что вернулся на Марс? Но почему им тогда заинтересовался Жора Мамырин. Это так и осталось тайной. Одно несомненно, между ними была какая-то связь, о которой я догадался гораздо позднее.

  -- А были и другие? - в свою очередь спросил я.

  -- Э... хитрец, -- погрозил пальцем Лука.

  -- Мы шли к Жоре Мамырину, -- сказал я, -- и не знали другого хода, кроме официального.

  -- А я сразу все понял! - заявил Федор Березин. - Если бы не вы, -- он по-дружески обнял меня, -- они бы меня рано или поздно на крюк повесили.

  -- Вам здорово повезло, -- сказал Лука. -- Жора Мамырин - он же Мишка Кораллов, он же Джон Кебич, он же Владислав Полуэктов, и еще много-много имен и фамилий. Мы охотились за ним лет десять.

  -- А как вы вышли на него? - снова задал я некорректный вопрос.

  -- Это тайна. Немного помогли вы с Кругловым, немного повезло. В общем, операция прошла удачно.

  Между тем сотрудники кальпы минировали не только клуб и здание, но, как сказал Лука, и все кварталы до Гоголевского бульвара.

  Леха воспользовался суетой и залез в буфет, из которого вернулся, груженый алкоголем под самую ватерлинию. Одну из бутылок он опорожнил до половины, а другую прижимал в груди, как любимую женщину.

  -- Будете?.. - он сунул нам с Федором Березиным початую бутылку, а сам направился за новой.

  -- Леха, уходим, -- сказал я, направляясь к выходу.

  -- Ты что!.. Ребята!.. Я не могу это оставить!.. - он пьяным движением показал на витрину с напитками и полез прямо через стойку.

  Короче, мы с Федором силком вытащили его из буфета, где он хозяйничал, как слон в посудной лавке, что-то бормоча, рассуждая и с восторгом разглядывая незнакомые этикетки. Видно, Лехе нравилось вдыхать пары алкоголя, потому что его морда разгладилась и на ней исчезли следы тревоги от пребывания в бабоне.

  В машине Леха тут же уснул. Не успели мы доехать до казино на Новом Арбате, как кварталы словно поднялись в небо, а затем рухнули на город, испустив клубы пыли и дыма. Почему-то я был уверен, что таким способом было невозможно уничтожить бабон под названием Троя.

  Каждый раз, когда я глядел на Луку Федотова, меня так и подмывало спросить, что же на самом деле произошло тогда в высотке.

  Лука Федотов делал вид, что ничего не помнит. Он напускал на себя важный вид и неожиданно вдруг стал начальником: сюда нельзя, туда не ходи, и вообще.