– Прости. И спасибо.

Иван покатал желваки, выдохнул и улыбнулся.

– Давай брататься?

– А-э… – только успел протянуть я, а он уже вытащил нож и резанул ладонь.

Порыв подхватил и меня. Грубо забрал оружие и тоже рассек кожу. А потом мы соединили руки, смешав кровь. И поклялись.

Напоследок я направил особым образом потоки магической энергии, чтобы ускорить восстановление себе и новообретенному брату.

– К вечеру заживет.

– Спасибо! – довольно улыбнулся он и глянул на ладонь, где рана успела зарубцеваться. – Ну, пошли, погуляем?

– Давай.

– Расскажешь про себя-то?

– Не сейчас, хорошо? – хмуро глянул я.

– Конечно, брат.

Над Колыванью раскинулся бесконечно глубокий купол небес. Ни облачка, ни ветерка. Начинается дневной зной. Кружат в вышине орлы и ястребы, стрекочут кузнечики, парят стрекозы. По пыльной заросшей дорожке мы идем в сторону портовой части города.

– Так что, ко мне пойдешь? – напомнил Иван, смакуя сорванную травинку, удочкой свисающую почти до земли.

– Карманы выворачивать? – отозвался я, но в голове обкатывал предложение вполне серьезно.

Кровный брат только сыграл мимикой, словно понимал, что слова сказаны просто так.

И это второе значимое предложение с момента, как я покинул земли свеев. Сначала Кольбейн, теперь Иван… жизнь дает мне шанс как-то встать на ноги. Подумаешь, воровство. После случившегося я и на грабеж согласен, а то и чего похуже.

Но некий зов, могучая внутренняя тяга опять противится. Не сказать, что слышу его постоянно, но это точно есть во мне, и если войти в транс, то наверняка разберусь. Но для транса нужно особое место, вроде капища. Похоже, приходит время начать вспоминать то, чему учил отец. В свое время я запоминал эти практики только ради того, чтобы отвязаться.

– Нет, брат, – покачал я головой, – предложение хорошее, даже заманчивое, но меня ждет иной путь.

– Вот и правильно, – ощерился он, сверкнув желтизной с черной крапинкой сколотого зуба сбоку.

Я даже опешил.

– Чего это?

– Ну, тоже думаю, что мир вне закона не для тебя. Только вот что твое?..

– Знать бы наверняка… – в тон ему протянул я.

– А магия что?! – озарился глазами на смуглом лице Иван. – Может, в гимназию или академию?

– Это как?

– Неужели не знаешь? – расхохотался он.

– Как будто должен!

– Понятно, понятно, – хитро глянул новообретенный брат. – Тогда слушай – в Империи есть несколько заведений, где готовят боевых колдунов. В основном для армии и смежных направлений. Два года в гимназии, год в академии. Отбор идет по всем городам.

– И тут тоже? – мгновенно сориентировался я.

– Да.

– Что нужно, чтобы поступить?

– Не знаю, но можно поспрашивать. Ты и сам мог бы у стражников узнать.

– Не, лучше ты, – вспомнились слова Кольбейна. – Мне лучше тихо пока сидеть. Освоиться.

– Ах-хах, ладно! – хлопнул он меня по спине. – Но когда-нибудь ты мне все расскажешь. Так, ладно, а сейчас что будешь делать?

– Посмотрю, как ты делаешь свое подлое дело, – улыбнулся я.

– Не, пока нужно будет наведаться в несколько мест, куда не могу тебя взять, – сообщил он, посерьезнев, и добавил: – Это по твоему вопросу.

– Тогда я погуляю, осмотрюсь в городе.

– Скажу ребятам, пусть присмотрят.

– За мной? – усмехнулся я.

– За моим братом, – криво усмехнулся он и показал ладонь.

Я кивнул и оглядел порт – открылся панорамный вид на бухту, корабли на сливовой воде, пирсы и темнеющую нижнюю часть Колывани. Чадят трубы, доносится гул и крики чаек, творится жизнь.

– Только к воротам Вышгорода не ходи – все равно не пустят, – словно позвал Иван, развеяв зыбкий транс от панорамы. – Тем более после вчерашнего.

– Ладно. Назад дорогу знаю, если что или в кабаке, или в убежище увидимся.

– Погоди прощаться – до порта нам по пути, – ткнул он в бок, – пошли.

Разошлись на рынке. Я было предался задумчивости, но едва не попал под колеса – купец специально направил двух тяжеловозов, чтобы мне ноги переехать – разозлился, что я застыл на середине въезда на рынок.

Отпрыгнув, я удостоил толстяка с козлиной бородкой гневного взгляда, а он погрозил кулаком.

Пусть и громкий, но шум рынка монотонен, в нем смешиваются крики зазывал и животных, сотни разговоров, торгов и смеха. Под такое хорошо размышлять. Я же скорее не мог выбрать – стоит ли найти Кольбейна, чтобы передать Бранду весть, или погодить до следующего раза, когда будет точно понятно, что у меня все в порядке?

Пожалуй, лучше более уверенно встать на ноги.

Сунув руки в карманы и позванивая монетами, стал гулять по рынку. Ворья теперь точно можно не опасаться – я свой.

И в городе, и по периметру торжища заметно усиление отрядов стражи. Вчерашнее убийство мало того, что у всех на устах, но и гарнизон встревожен – солдаты злые, а вокруг магов вижу, как вихрится эфир – в полной готовности атаковать.

Люди приходят на рынок по разным причинам, и если взять только тех, кто продает, мы найдем там особых представителей – прирожденных торгашей. Вот уж кто рыбой ощущает себя в мутных водах рынка, кто порой из ничего может сделать состояние и кто зачастую является крайне нужным человеком, когда нужно найти редкую вещь. Я чуть не купил гуся у такого мастера, сумевшего так уболтать, что в голове начался подсчет монет.

– Вали лучше отсюда, – подпихнул меня Шмыга, возникший из-за чьей-то спины, – а то звенеть будет нечем.

Торговец одарил моего спасителя испепеляющим взглядом и тут же переключился на нового человека.

Вскоре мы оказались на окраине рынка, и он, показав щербатую улыбку, вернулся в волнующееся море люда. В целом я насмотрелся на товары, и сейчас хочется погулять в более спокойном месте.

После слов Ивана, что в Вышгород путь закрыт, желание там побывать только возросло. Но пока нужды особой нет, а попадать в немилость гарнизона не хочется. Колывань рядом с границей Империи, если случится нападение, то ее стороной не обойдут. Поэтому нравы тут самые спартанские, и лишь пьяный звон золота немного смягчает нрав коменданта. Но городу пока рано называться торговым. Люди преимущественно заняты в строительстве двух боевых кораблей для защитной флотилии. Город всесторонне укреплен, и уж если война, то враги тут надолго застрянут. Жаль только, что портовый район сожгут.

Пока иду к пирсам, избегая луж, телег и часто пробегающих посыльных мальчишек, подумалось о роли флотилии. По сути-то крепостью является только Вышгород. Бухта не защищена, и если враг синхронно ударит с моря и по суше, то флотилия может потерять возможность отступления к берегу. Интересно, какие на этот счет мысли у коменданта?

В самом конце пирсов находится верфь, я двинулся к ней, понаблюдать за работой. Можно закрыть глаза и лишь по запаху найти – пахнет еще свежими дегтем и смолой. Но закрывать очи мне перехотелось, ибо, как и другие зеваки, стал свидетелем дворянской ссоры.

Возле пирса стоит трехмачтовый красавец барк, застыли грузчики на сходнях, а капитан и некий дворянин, судя по одежде или, как они ее зовут – ливрее, что-то громко втолковывает. Экипаж рядом роскошный, с четырьмя белыми конями и солидным отрядом охраны, среди которого есть маги.

Дворянин отчитывал капитана за груз, что намок в шторм. Я сочувственно взглянул на испещренное лицо старого морского волка, с бельмом на левом глазу и чуть косо стоящего. Слушать отповедь от какого-то щеголя, с едва пробившимися усами, когда ты вывел судно из шторма – тяжело. Но либо в пираты, либо в торговлю. Приходится терпеть.

Неожиданно дверка экипажа распахнулась и на свет показалась симпатичная мордашка леди. Вот она собрала платье и, не дождавшись ухажера, сошла на пирс. Я оценил дворянку – лет шестнадцать, то есть ровесница, волосы чистые, богатые, собраны в замысловатую прическу с украшениями из дерева и драгоценных металлов. Лицо миленькое, с небольшим носом и приподнятыми, словно в удивлении, бровками.