Её руки быстро оказались на моём затылке и нас соединил нежный поцелуй в губы.

– Кажется да, но не уверен, – отозвался я и откинулся на подушку.

– Лучше бы сразу помер, – с обидой проговорила она. – Знаешь, как я извелась вся? Лежишь, бредишь, ничего не помогает. Я за эту неделю уже десять раз прокляла всех Богов и снова раскаялась.

– Спасибо, – выдохнул я и сжал ей руку. – Как в городе обстановка?

– Ой, всё закончилось весело, – охотно включилась в рассказ Марина, – я подбила шлюх помочь перетащить тебя, а когда мы уже выбрались, они помчались обратно. Оказалось, чтобы устроить пожар.

– Пацанов хоть вытащили?

– Что внизу были?

Я кивнул.

– Да, но не мы. Прибыл патруль стражи, два этажа к тому времени уже горели. Пока они таскали своих на улицу, в дом шибанула молния, он частично обрушился, а потом и вовсе завалился.

– Надо же, – хватило мне сил удивиться.

– Да вообще, – радостно заявила Марин, потом не выдержала и забралась ко мне в кровать. Прижалась. – Девки всё ловко обыграли. Мол, едва успели сами спастись. Типа, были пьяны, ничего не помнят, как всё загорелось, сломя голову побежали на улицу и позвали, собственно, патруль.

– И что, не было изысканий после?

– А чего там искать? Шторм, потом огонь, потом вода и разрушение. Ну, а врагов у Скотовича хватает, как говорят.

– Не обманывают, – усмехнулся я.

– Это было потрясающе! – заявила Марина, навалившись на меня и вперив полный обожания взгляд. – Ты был настоящим зверем.

– И мог на тебя набросится.

– Подумаешь, – не моргнув, отмахнулась она, – оно того стоило.

– Сумасшедшая, – подытожил я и толкнул её. – Слезай давай, дышать нечем!

– Прости, прости, – кошкой шмыгнула она обратно, а потом и вовсе встала с кровати. – Ты кушать хочешь? Ой, да наверняка хочешь. Я быстро!

Вышло не так чтобы скоро, но желание есть проснулось, когда в комнату внесли блюда, и их одуряющий аромат потревожил нос. Марина успела прибраться на пару с Тамарой. Стол легко вместил угощения, а к моменту, когда я с трудом сел и схватился за ложку, в дверь постучал Иван.

– Ты как?

– Худшее позади.

– Как поправишься, девочки хотели бы тебя увидеть, – сообщил он и подсел к столу. Благо, Марина заказала на пятерых.

– Это какие?

– Спасённые. Они тебе обязаны и кое-что видели. Я с ними уже поговорил, но будет лучше, если вы лично ещё раз всё обсудите.

Я медленно кивнул. Голова работает пока с трудом, но мысль уловил.

– Что с информатором?

– Смылся, – досадно цыкнул Иван. – Понял, крыса, что раз вальнули Скотовича, то и за ним придём.

– Жаль.

– Хи-хи, Игорь, тебе если кого прибить хочется, то у меня спрашивай, – хитро посмотрела Марина. – Я столько сволочей знаю. Каждому можно в груди поковыряться.

Я издал нечто похожее на смешок. Полноценно смеяться не получается ещё.

– Успела собрать коллекцию в Петергофе?

– Их всегда видать лучше. Худое дело – славиться зело.

– Ладно, – прикрыл я глаза, – поел, теперь отдохнуть надо.

Минуло несколько дней. С каждым ко мне возвращались силы, да причём такие, что беспокойство взяло. Могущество магов может расти всю жизнь, а учитывая, сколь долго мы способны существовать, получается, что нет предела росту. Но если примерно в десять-двенадцать лет от роду, мощь может скачкообразно увеличиться, то всё остальное время скорость будет только замедляться. И тут я: был Гриднем, кому слабым, кому середнячком, а теперь вдруг Боярин. Это простому люду до фени, сколько там силушки у тебя, главное долг свой верши, а перед дворянами придётся скрывать.

Только я не умею этого делать, значит надо снова на поклон к Герде.

– Опять к женщине пойдёшь? – огорошила Марина, помогающая приладить кепку ровно.

– Ты откуда знаешь?

– Это чувство такое, – пожала она плечами и переключилась на воротник плаща. Сегодня без меха надел, погода наладилась. – Просто знаю и всё.

– Прости, Морена, но рассказать о ней не могу, – проникновенно отозвался я и посмотрел ей в глаза, – для тебя будет безопасней не знать.

– Ну, я не то чтобы ревную, просто вдруг ощутила её. Ты открылся мне, не сразу, но открылся и теперь я могу точно сказать, сколько у тебя было женщин.

Я молча продолжаю любоваться её глазами и лицом.

– Она хороша собой? Хотя, чего я, ты на других и не смотришь.

– На роль женщины она подходит меньше всего, – задумчиво произнёс я, – скорее женственность осталась в ней, как часть чего-то значительно большего. Отношения у нас в основном деловые, обусловленные духовным миром.

Мы немного постояли в молчании.

– Когда ты смотришь такими глазами, у меня все мысли убегают, – улыбнулась она. – Только бы ради этого жила.

– Ни за что не уходи от меня, Морена. Иначе я потеряю часть души.

На её лице расцвела радуга эмоций. Быстрых, но ярких.

– Да и в постели лучше меня нет. Ну, правда же?

– Истинная! – охотно отозвался я и склонился для поцелуя.

В гости с пустыми руками не ходят. С Гердой же всё ещё проще: если ты не приносишь пользы – Природе ты не нужен. Поэтому мне пришлось дать пару кругов по залитым утренним светом полям и весям, находя и исправляя больные места эфирной сетки. Благо, сил у меня теперь с лихвой.

Очень необычное ощущение. Всю жизнь я только догонял, терпел ушибы и сносил поражения. Отец, дядя, брат и обе матери – их сила всегда восхищала и этот уровень казался недостижимым. И вдруг, как-то незаметно, я обрёл мощь Ётуна. Теперь мне стала понятна очевидность Громовской школы.

Всё же на Севере мы идём к такому могуществу долгие десятилетия. Подавляющая часть одарённых никогда не перешагнёт чина Гридня. А на русских землях одарённость цветёт пышно, дико, разгульно.

Герда встретила на вершине холма. Я удостоился критического взгляда, будто бы ощупавшего с головы до пят и потом уже зазвучал вердикт:

– Такой юный, а такой сильный.

– И посильнее бывают. На Руси-то.

Она улыбнулась глазами.

– Бывают. Но ко мне не ходят.

– И пусть дальше не ходят, а то нечем будет.

– Ты думаешь, я такая жестокая?

Я подошёл, склонился поцеловать руку и уже потом отвечаю:

– Нет, просто пришлось бы мне им объяснять, кто главный зверь в твоём заказнике.

Ведьма чарующе рассмеялась.

– Опыт прожитых лет просит наречь тебя дурачком, но ему противиться нутро. Приятно всё же, когда за тобой ухаживают.

Я поклонился, а Герда ответила поклоном головой.

– Ладно, Игорь, пошли расскажешь откуда у тебя столько силы…

Половину часа она внимательно слушала последовательный рассказ. Меня не тревожила какая-то вина или даже сомнения, просто Синеглазым ведьмам можно рассказывать что угодно, уж кто-кто, а они секреты хранить умеют, вторая же причина довольно прозаична – мне хочется поговорить и словно бы закрыть тему со Скотовичем. Долгое время она копилась комком ненависти и обиды, будет хорошо, если расплету и развею.

– Чтобы ты верно понимал собственный дар, я объясню, как получилось, что люди стали управлять токами эфира, – заговорила Герда. – Одарённость по сути это уродство, нормальный человек способен лишь незначительно влиять на эфирную сетку. Например, коллективными молитвами можно поправить повреждённые и загнивающие участки. По воле же Великих Сил, было положено начало родам, могущим значительно больше. Маги стали сосудами для эфира, их мысли, желания и воля обрели большую силу. Возможности у всех разные, в том числе и по объёму накопленного эфира – маны. Если ты посмотришь на свои часы, то тоже обнаружишь сосуд, только искусственный. Это изделие вышло из рук адепта Английской школы, ткань окружающего мира в них сжата в виде складок. Получилось нечто вроде мешков, способных накапливать ману. Понимаешь меня?

Я кивнул и приложился к традиционному уже чаю.

– Если ты войдёшь в медитацию и всячески рассмотришь себя, то в одном из планов найдёшь собственное вместилище – эта мерность бытия доступна лишь божественным существам, но люди тоже могут влиять на неё, если получат на то разрешение. Боги иногда благоволят вам, ну а тебе уж точно Ахриман позволит. Нужно будет сжать ткань мира наподобие того, как это сделано в них.