– Спасибо, господин! – взвизгнула она, низко поклонившись и метнулась по крыльцу в гостиницу. Надетые не по размеру лапти зацепились за последнюю ступень, Тамара, чтобы не растянуться, понеслась ещё быстрее, смешно наклонившись и вскинув руки сзади, словно крылья. Рубаха задралась и девчонка внеслась в зал отсвечивая панталонами. Я едва сдержался от хохота, согнувшись в конвульсиях смеха.

Хорошо, что окон жилых домов в переулок не выходит, либо же они крепко закрыты ставнями. Свет от часов мощно ударил по тьме узкой улочки и всю изгнал. Стало хорошо видна морось и дымные всполохи над крышами. Тамара быстро прибежала к псу и ещё быстрей помчалась обратно. Благо додумалась переодеть лапти, а то бы точно грохнулась в грязь.

Поручив девчонке принести лёгкий ужин, я поднялся к себе. Марина уже спала, но тут же проснулась и засыпала вопросами. Скрывать особо нечего, в общих выражениях я пересказал беседу.

– А может не стоило отказываться от почестей? – в итоге спросила Марина и встала открыть на робкий стук. Спустя минуту на столе оказалась мясная нарезка трёх видов, масло, сметана и хлеб. Особенно греет душу большая парящая кружка с кофе.

– Да вроде и денег хватает, и с уважением всё в порядке.

– Чего ты сразу? – с обидой отозвалась Марина, смело отхлебнув из кружки. – Я о том беспокоюсь, как бы твои геройства не канули в туне. Спасаешь их жопы, жил не жалеешь, а время пройдёт, память о том притопчется и вроде и нет ничего.

– Император будет знать кто убил химеру, – пожал я плечами.

– А ежели ему подумается, что и хорошо? Мол, стеречь покой и здоровье людей – это есть твоя служба. К чему награждать за и так оплачиваемое.

Я взял Марину за руку и благодарно сжал.

– По словам Ортеговича, Император человек сугубо военный. Светской заразе пока не поддался. А если так, то без почёта не оставит. Меня же это полностью устроит. Просто пойми, – проникновенно глянул я на неё, – нафига мне эти пляски с родами? Им же всем станет интересно, как обычный поручик, пусть и уровня Гридя, смог одолеть могучую тварь? Учёные из академии мне знатную подлянку подкинули своими сомнениями. Поди и этим станет интересно, как же так?..

– А ты типа их послать не можешь? – искренне удивилась Марина.

Наконец собрав бутерброд, я сделал два мощных укуса, затем тщательно прожевал, наслаждаясь вкусом и уже потом отвечаю:

– Представь, если Его императорское величество посчитает этот вопрос важным для обороны государства? Мол, если знаешь, как химер побивать – выкладывай. Как мне тогда быть?

– Нашёл от чего переживать, – фыркнула Марина. – Скажешь, что это особые, родовые умения и всё. У этих-то всех тоже есть, кто в совет Шести входит.

– Да? – удивился я, не донеся до рта кружку.

– Ты с дуба упал что ли? – рассмеялась девушка. – Конечно есть. Не только же у вас там на Севере так.

– Но ведь Громовская школа…

– Игорь, ты не путай общий бой с местным.

– Не-не, стой Морена. Какие ещё особые школы у русских магов? Вы… э-э, то есть мы, берём силой, нахрапом, простотой и быстротой магических формул. Бух, и нет врага!

Она хохотнула.

– Бах! И только обгорелая жопа осталась!

Посмеялись.

– Но если серьёзно, то секретные школы есть, котик, – заглянула она в глаза. – Будь осторожен с ними. И кулаками махать умеют. В пылу боя да, ты прав, – чем быстрее магичишь, тем лучше, а если ещё и дури хватает, так вообще красота. Но вспомни того же Нестора, – этим его огненным дождём можно город в прах обратить. И я зуб даю, что никто из огневиков повторить не сможет. Чем не родовая школа?

Я озадаченно посмотрел на девушку. Потом развёл руками, мол, чего теперь поделаешь.

– Лишнее внимание, мне, конечно не нужно, но если насядут – пожалеют. И никакие родовые умения не помогут.

– Ну я же переживаю, – осуждающе глянула она. – Да и Сигрюнн ты обещал себя беречь.

– Ты-то откуда знаешь? – приподнял я бровь.

– Оттуда, – показала она язык.

– Женщины…– покачал я головой.

Марина торжествующе сверкнула глазами.

Повествую дальше:

– Ладно, это дело десятое. Тут и без других одарённых хватает забот, – проворчал я, поминая призрака.

– Сильно устал?

– Смотря для чего…

– Знаешь, – картинно посмотрела Марина по сторонам, – учитывая, какой ты непоседливый, хочу сегодня любви.

– И как это связано? – рассмеялся я.

– Вдруг завтра помрёшь, а я потом жалеть буду, что мы не покувыркались перед этим.

Мне осталось только вновь рассмеяться. А потом было хорошо.

День не задался с самого утра. Трубку и кисет я потерял, и если со второй частью всё не так плохо – есть запас в гостинице, то с первой, как раз иначе. В гимназию шёл объятый намерением на большой перемене сбегать в табачную, но стоило взобраться на массивную лестницу парадного входа, как со стороны колонн кто-то окликнул. Вытянув голову я разглядел среди входящих знакомое лицо.

– Ты мне? – чуть нервнее желаемого, крикнул я – сзади налетел парень и, прошипев ругательства, скрылся в здании.

– Да, Игорь, подойди пожалуйста.

Русоволосый, с частыми веснушками парень оказался нашим старостой.

– Привет, э-э… Кирилл?

– Он самый, – вымученно улыбнулся он. Если сравнивать с моим утренним отражением в зеркале, он выглядит опрятнее. Начисто выбрит, рубашка выглажена, а сам распространяет благовоние.

– Чего случилось?

– Тебя требует к себе замглавы гимназии – Его благородие, Абдулов Вениамин Игоревич.

– И не слышал о нём раньше, – нахмуря брови, отозвался я. Кирилл заметно нервничает.

– Это не удивительно, учитывая, что ты новенький. Ну, пошли?

– А занятия? Неужели так срочно? – скис я.

– Очень. Ты чего вообще? – искренне возмутился одноклассник.

– Да только настроился на учёбу, а тут…

Кирилл только большими глазами посмотрел, да помотал головой. Смирившись я последовал за старостой.

Поднялись на третий этаж. По пути встретили несколько знакомых, проводивших любопытными взглядами.

Приёмная заместителя Геннадия Ортеговича находится сразу справа, если смотреть от лестничного марша. Кирилл сделал несколько вдохов-выдохов, а потом коротко постучал. Из-за дверцы позволили войти.

– Ваше благородие, гимназист Игорь Колыванский по вашему указанию прибыл, – едва войдя, провозгласил Кирилл. Я огляделся. Поскромнее, конечно, чем у генерала, но тоже не крестьянская изба. В чём-то даже крикливее – одна из стен пестрит грамотами, благодарственными письмами и орденами. И всё по замглавы честь.

– Вижу, – встретил меня недоброжелательный взгляд карих глаз. Фигура Вениамина Игоревича впечатляет крепостью и размерами. Он словно борец или любитель силовых состязаний. Да и в магическом могуществе далеко не слабак. – А ну, представься!

Меня, конечно, покорёжило, но без промедления заголосил:

– Поручик Игорь Колыванский, Ваше благородие.

– Ступай, Кирилл, – характерно дёрнул пальцами замглавы, а затем встал с массивного кресла.

За старостой закрылась дверь, а я с ожиданием встретил раздражённый взгляд мага. Если не Боярин, то точно уверенный Гридь.

– Рубашка мятая, – с отвращением проговорил он, начав меня обходить, – как и форма. Лицо не брито, сапоги грязные, а уж о блеске не идёт и речи. Волосы к чему так отпустил? Но посещаемость занятий – это самый вопиющий факт, так хорошо характеризующий вас, господин Колыванский.

Последние слова прозвучали скорее как плевок. Меня не взяла ярость только по причине безмерного удивления. Происходящее выглядит каким-то театром.

– О, – поднял он руку, словно бы я что-то хотел сказать, – только не надо говорить о своих заслугах перед городом. Это такому, как наш дорогой Геннадий Ортегович, можно затмить глаза одной-другой драчкой. Там, вроде как победил, здесь кого-то одолел и всё, – показал он на стол пальцем, – готово распоряжение о прохождении аттестации. Жаль я не могу его отменить.

У меня сдавило горло настолько сильно, что стало трудно дышать. Не помня себя потянул руку к вороту, но рубаха и так расстегнута. Готов бросится на вдруг резко омерзевшего мага, от этого меня отделяет какая-то малость, вроде уступчика высотой в палец. Нечто неосознанное удержало от действий на первой волне гнева.