Владыка Колин, а этот гном оказался именно тем самым главой клана, о котором Валу так много рассказывали, довольно долго молчал, рассматривая эти окровавленные комочки кожи. Казалось, он просто не мог поверить своим глазам.

— Да уж…, — наконец-то, выдал гном, переводя взгляд на мальчика. — Дали, вы все тут такого дрозда. Теперь вот хоть стой, хоть падай… Ладно. Герой, сейчас мы тебя пристроим… Кое-кому, как раз такие и нужны, — гном после этих слов засунул два пальца в рот и оглушительно свистнул; не прошло и пары секунд, как откуда-то сзади к нему примчался запыхавшийся юнец его же расы со смешными оттопыренными ушами. — Вот, принимай пополнение, — он кивнул на Валу. — Почти твой ровесник, а уже успел повоевать… А ты, Валу, иди и делай, все что тебе скажут… Теперь ты не только торг, но и член клана «Черного топора», а поэтому имеешь некоторые обязанности… Кстати, вот тебе мой подарок, юный падаван… Хм…

На глаза у обалдевшего, без всякого преувеличения, мальчишки, глава клана отвязал со своего пояса ножны с кинжалом и протянул ему.

— Мне…, — дрожащими руками он взял подарок и, не удержавшись, вытащил клинок. — Черный…, — тут же вырвалось у него. — Это теперь мое? — не веря своим глазам, спросил он. — Да?

От нахлынувших чувств он с трудом прицепил клинок к поясу. Он ни как не мог отделаться от ощущения, что вот-вот у него заберут этот подарок обратно.

— Пошли, пошли, — его обалдевшего, тянули в сторону огромных ворот, ведущих в подземный город. — Значит, ты Валу, торг. У нас теперь много ваших живет, — тянувший его гном — юнец, наконец, отпустил его. — Хорошие охотники! Вепря такого недавно приволокли, ужас… Во, клыки! — пальцы гнома в воздухе описали чуть не полуметровое лезвие. — Щетина на загривке, что грива у лошади! Да, меня Танум кличут. Камень значит. А мой отец, знаешь кто? Нет?! — не увидев на лице Валу ни какой реакции, он, казалось, был искренне возмущен. — Мастер Торгрим! Сам владыка назвал его своим инженером! Это говорит еще главнее, чем мастер!

Торг тоже хотел было похвастаться своим дядей, но распахнувшаяся створка громадных ворот сразу же заставила его обо всем забыть.

— Вот здесь мы и живем, — перед ними открылся вход в длинный высокий тоннель, на стенках которого то там то здесь висели небольшие плошки с яркими огоньками, от которых отходил яркий свет. — Сейчас я тебе все покажу…

Гном буквально тащил своего сверстника через огромный зал, полумрак которого едва разгоняли два десятка крошечных светильника.

— Ты голодный поди, — не переставая, бормотал гном. — А я тебе тут про кузню да оружие рассказываю. Сначала поедим, а потом и остальное покажу.

Они пробежали мимо длинного, казавшегося бесконечным, каменного стола, вокруг которого во времена расцвета клана с трудом умещались его члены. Свернули влево от огромного во всю стену зала очага, подпираемого высоченными колоннами, испещренными искусной резьбой по камню.

— Сейчас тут редко кто ест, — бросил гном, кивая на широкое полотно стола. — Дел стало очень много…, — продолжил он, как-то по-взрослому шмыгая носом. — Времени вместе собраться почти нет… А вот мы и пришли.

Он в очередной раз свернул в узкий ход, из которого волной плыли безумно вкусные и дурманящие запахи. Еще через десяток шагов и они оказались в просторной пещере с высоким потолком и несколькими большими и пышущими жаром очагами, возле которых крутилась невысокая седовласая гнома в сером чепчике.

— Ух-ты, сорванцы прибежали, — тут же заворчала она, едва увидела их. — Танум, ты это кажись. А с тобой кто?

— Это наш новенький, — гном вытолкнул торга вперед, давая рассмотреть его получше. — Владыка попросил ему все у нас показать.

— Вот и хорошо, — поняв, что безобразниками тут и не пахнет, гнома мгновенно превратилась в добродушную бабушку. — Давай-ка, садитесь. Сейчас вас накормлю, пока никто еще не прибежал…

Перед Валу положили деревянную тарелку, до краев наполненную маленькими кусочками чего-то белого. Сначала он даже подумал, что это такие грибы. Как-то ему довелось пробовать эти склизкие, пресные комочки и его чуть не вырвало.

— Ешь, чего смотришь? — прошамкал гном с набитым ртом, заметив, что тот с отвращением глядел на стол. — Это же pelmeshki! Видишь, как мешки, ме-шо-ч-ки. Это владыка придумал. Говорит, так вкуснее, — торг с видимым сомнением ковырнул грубо вырезанной ложкой один из таких комочков, который к к его удивлению возьми и прысни на него горячей и аппетитной жижей. — Ха-ха-ха-ха! — тут же заржал Гном, чуть не подавившись. — Кусай их! Эх ты…

Хотевший было огрызнуться в ответ подросток, вдруг замер. Его нос учуял какой-то безумно дразнящий пряный аромат.

— Кушай, сынок, кушай, — тем временем пожилая гнома погладила его по макушке, жалостливо приговаривая. — Совсем, смотрю, исхудал. Одни кожа да кости… Куда же мамка твоя-то смотрит? — ее тяжелая рука снова и снова ерошит волосы мальчика. — Ну что ты? — торга, едва подросшего мальчишку, все-таки «повело»… от всего этого: от доброжелательного отношения, тепла, чистоты и доброй, почти материнской заботы. — Бедняжка… Досталось смотрю тебе, — гнома заграбастала большими пропахшими ароматной похлебкой руками к себе и крепко обняла. — Ну, ничего, ничего… Все будет теперь хорошо. Глава о вас теперь позаботится. Колин, он такой. Никого и ничего не забудет.

Она подвинула тарелку ближе.

— У нас тебе понравиться, — подросток, все-таки распробовав, уже наворачивал пельмени; эти странные кусочки теста с нежнейшим варенным мясом и капелькой пряного бульона, показались мальчишке, привыкшему лишь к жаренному и вяленому мясу, да к кислому молоку, безумно вкусными. — Подожди-ка…, — матушка Шаша наклонилась чуть ниже. — Хм! Танум! — недовольным голосом спросила она. — Ты что же это, в мыльню его еще не водил? Негодный мальчишка! Как покушаете, чтобы мигом туда! — гнома уперла руки в бока и грозно посмотрела на обоих подростоков. — Понял меня?!

Чуть позже Валу смог познакомиться с этим зверем… Мыльня! Такого слова он раньше не знал и что за ним стоит даже предполагать не мог…

— Не знаю, как тебе, но мне это не понравилось, — пронырливый гном вел его какими-то обходными путями, через извилистые тоннели и полузаброшенные переходы; по его словам, так их не заметят какие-то «учителя». — Раньше у нас такого не было. А теперь все изменилось.

В какой-то момент Валу почувствовал, что в тоннеля стало довольно жарко. Под теплым полушубком с него просто ручьями стекал пот.

— Пришли, — гном толкнул в стене неприметную дверцу и они оказались в плену влажного тумана, который словно теплое и мокрое одеяло окутывал их с ног до головы. — Здесь моемся мы, — он подвел торга к стене и ткнул в незнакомый ему символ, изображавший странную монстрообразуную и явно мужскую фигуру. — Скидывай свое барахло, — и торг почувствовал, как его потянули за теплый плащ. — Снимай-же…

Валу уперся, не давая стянуть свой плащ. Ему вообще все это казалось это невиданной дикостью. Мыться по своей воле?! Как так?! Если попал под ливень и вымок с головы до ног или пришлось переправляться с одного берега реки на другой, это одно дело… Но чтобы по своему желанию лезть под струю горячей воды. Нет! Извольте!

У торгов с водой вообще было связано много суеверий, которые прямо увязывали ее и демонические силы. Вообще, считалось, что обливаясь, человек своими собственными руками смывает с себя удачу, которая уходит в землю и уже никогда не возвращается назад.

— Ты, что уперся? — торг чуть ли не с диким страхом смотрел на льющуюся из стены парящую воду. — Всем поначалу страшно. И мне и другим. Но владыка прямо сказал, — гном уже скинул все с себя. — Если не будем мыться, то крошечные демоны — microbi — будут медленно и незаметно пожирать твои внутренности… Что ты так смотришь? Это владыка так сказал! Говорит, есть такие маленькие — маленькие зверьки, которые живут на грязном теле и питаются грязью. А от этих зверьков и все болезни…

Все-таки Валу скинул с плеч свой плащ и ему сразу же стало легче дышать. Потом, он по примеры своего сверстника снял теплые сапоги. Теплый камень приятно грел ноги.