Левински подвёл нас к стойке регистрации.
– Будьте любезны ваши документы! – попросил холёный портье голубоватой наружности за стойкой.
Мы протянули загранпаспорта, и вскоре получили ключи от номеров. Наш с Козловым 212-й располагался на 12-м этаже. Беллбой уже уволок наши чемоданы наверх. Борис Яковлевич попросил не будить нас, торопиться всё равно некуда, а еду, как выяснилось, можно заказать прямо в номер.
– Мини-бар, завтраки, ланчи, обеды и ужины за счёт принимающей стороны, – напомнил Левински, прежде чем попрощаться с нами до вечера.
– А спортзал? – спросил я. – Этот пункт был в контракте.
– Да, да, я помню. К сожалению, в зале Глисона – самом известном зале бокса Нью-Йорка – сейчас тренируется Мухаммед Али. Он там готовится к бою под руководством своего тренера Анждело Данди. Не думаю, что свести вас с Али в одном зале перед боем – хорошая идея. Поэтому эти дни вы будете тренироваться под руководством мистера Радоняка в зале на Черч-стрит. Это тоже неплохой зал, там о вас уже знают. Они работают с 9 утра до 9 вечера, можете приехать в любое время. Вас будет возить Сэм, только заранее скажите, во сколько ему за вами подъехать.
– Можно часам к шести.
– Окей, я позвоню ему, чтобы забрал к этому времени вас и ваших тренера с врачом.
– И это… Думаю вот, не с чемоданом же мне ехать в спортзал! А то просто больше некуда свою спортивную амуницию складывать. Может, где-нибудь можно достать спортивную сумку?
– О, не беспокойтесь, – улыбнулся Левински, – Сэмюель привезёт вам сумку, это будет подарок от нашего телеканала.
– Ваш багаж уже в номерах, – предупредил портье с вежливой улыбкой.
Ага, точно, беллбои спрашивали, кому из нас какой чемодан принадлежит, это, значит, чтобы не перепутать, когда в номера потащат.
Лифты также поражали воображение позолоченными наружными дверями и внутренней деревянной обшивкой. Коридор 12-го этажа, где располагались наши номера, был выкрашен в приглушённые оттенки розового, стены украшали позолоченные светильники. Двери в номера были глянцево-чёрные с золотыми ручками и такого же цвета табличками.
Нас с Козловым сопровождал дворецкий (однако!), представившийся Захарией. По его манере общаться у меня создалось впечатление, что целью номер один в его жизни было сделать наше пребывание здесь как можно более приятным. Он сказал, что мы можем вызвать его для чего угодно в любое время с помощью телефона, после чего предложил нас познакомить с номером.
Номер был трёхкомнатным, по комнатушке на каждого постояльца плюс гостиная, в которой, как мне показалось, не хватало большого, лакированного рояля. Захария показал, где находится мини-бар, как работает телевизор, как открывается вода в ванной. Для глажки одежды так же по телефону можно было вызывать горничную. Прежде чем дворецкий откланялся, я, скрепя сердце, сунул ему пять долларов чаевых. Тот принял это как должное и исчез. А Козлов от такого аттракциона неслыханной щедрости на какое-то время потерял дар речи. Когда она к нему вернулась, он выдал, что советский человек такими чаевыми не разбрасывается, этот дворецкий и так получает, наверное, неплохую зарплату.
– С волками жить, – глубокомысленно изрёк я. – Ладно, чай не убудет от меня от этих пяти долларов.
В мини-баре, кстати, обнаружился неплохой выбор газированной воды и содовой, а также три маленькие бутылочки ликёра. В другом отделении была представлена коллекция закусок в виде шоколадных батончиков «Hershey’s Bar», драже «MM’s» и пары упаковок картофельных чипсов.
Спальни были одинаковые, в итоге я выбрал левую, если смотреть от коридора в гостиную, а Козлов правую. Первым делом я вытащил из чемодана свежие трусы и отправился в ванную, благо что Борис Яковлевич уступил мне первенство. Первым делом справил малую нужду в блестящий фаянсом унитаз. Руки вымыл в мраморной раковине, одновременно любуясь своей физиономией в отражении большого, обрамлённого позолоченной рамой зеркала. Оскалился… Надо почаще улыбаться, улыбка мне идёт.
Ванна была глубокой, молодцы, не сэкономили. Имелась тут и лейка душа. На крючках висели два пушистых белых полотенца и два купальных халата – всё с эмблемой отеля. Здесь же в ряд стояли средства для ванны и ополаскиватель для полости рта.
Жаль, что ванну набрать не получится, не стоит моего куратора заставлять меня ждать. Так что пришлось обойтись душем. После чего обтёрся мягким, пушистым полотенцем, накинул халат, который пришёлся мне почти впору, почистил зубы при помощи захваченных из Свердловска зубной щётки и пасты «Поморин», после чего прошлёпал в комнату и рухнул в кровать, принявшую меня в свои объятия так нежно, как мать принимает своё дитя.
– Ну, теперь и я, пожалуй, ополоснусь – сказал Борис Яковлевич, отправляясь в ванную комнату.
Спать-то на самом деле не сильно хотелось, учитывая, что в Европе, в которой я пребывал ещё 12 часов назад, сейчас только начало вечереть. Один из главных вопросов – успею ли я пройти акклиматизацию к началу боя? В прошлый свой визит, когда мы прилетали на товарищеские встречи с американскими боксёрами, я особо-то и не парился по этому поводу. Всё прошло как-то незаметно. Хорошо, если это и сейчас обойдётся без ломки организма.
Всё же я уснул, а когда открыл глаза, сквозь щель в портерах пробивался тонкий солнечный лучик, в котором танцевали редкие пылинки – всё-таки ковровых покрытий в номере почти не наблюдается, а с уборкой здесь вообще должно быть всё идеально.
Козлов ещё, кажется, дрых в своей комнате. Я чуть приоткрыл дверь, благо что шеф изнутри не заперся, хотя такая возможность имелась. Козлов и впрямь сладко посапывал, зажав оделяло между колен. Я тихо прикрыл дверь. Хм, моя Полинка тоже так иногда делает, но руководитель делегации на мою жену даже отдалённо не тянул. Эх, Полиночка… Скучаю я по тебе, любовь моя. Так скучаю, что ты даже не представляешь. Была бы возможность – позвонил бы. Я покосился на выполненный в стиле ретро телефон. Интересно, могут меня соединить со Свердловском? Если да, то, вероятно, это очень дорого. Надо будет уточнить этот вопрос.
Ладно, чего лежать, всё равно уже не усну. Я потянулся, хрустнув суставами, встал и подошёл к окну, распахнув тяжёлые портьеры. На ярко-голубом небе ни облачка, и тротуары сухие, словно и не было дождя несколько часов назад. Кстати, сколько времени? Ого, почти десять. То-то так жрать хочется.
Заворочался, проснувшись, Козлов. Выяснилось, что он тоже не против позавтракать. Зарядка и пробежка завтра, сегодня я тупо выспался. Когда ночью подъезжали к отелю, я приметил неподалёку парк или большой сквер, думаю, местные любители ЗОЖ наверняка бегают по его аллеям и дорожкам, а не только собак выгуливают.
Пока же на повестке дня стоял завтрак. Я поднял изящную трубку телефона с ручкой, такое ощущение, из слоновой кости, и когда на том конце провода со мной поздоровались – человек представился портье 12-го этажа Мэтью Дарданелли – заказал в 212-й номер две яичницы, из трёх и пяти яиц, две пары хорошо поджаренных тостов с маслом и сыром, и полулитровый кувшинчик апельсинового сока для себя и кофе для мистера Козлова. Через четверть часа дворецкий Захария (он спит вообще?) вкатил в комнату тележку с яствами, где тарелки с яичницей были накрыты полусферической формы клошами[171].
– Приятного аппетита, – с лёгким поклоном пожелал Захария, прежде чем исчезнуть.
Я тут же накинулся на яичницу, Борис Яковлевич не отставал. М-м, вкусно! Умеют, черти, готовить. Грел душу и тот факт, что за всё это по счетам платит компания Си-Би-Эс. Так что я мог заказывать что угодно, хоть тайскую массажистку, хоть икру белуги альбиноса. Заказать, что ли, для прикола грамм двести?..
После завтрака я уселся перед телевизором, запахнувшись в казённый халат. Козлов в это время занимался какими-то документами, расположившись за массивным столом. Наверное, готовился к подписанию контракта с Векслером. В отличие от меня он был одет в спортивный костюм с эмблемой «Динамо» на груди, прямо как Иоанн Васильевич в комедии про Шурика. Ведь тоже про попаданцев история, только они там полностью перемещались во времени, а у меня только душа. Ну а что, ведь сознание – это и есть душа своего рода.
