– Да, по этому поводу вопросов не возникнет, – согласился он. Ибо в данный момент Суоми трясли, что твою грушу.

К большому сожалению, Циллиакус сумел удрать в Швецию, которая отказалась выдать его в руки российской Фемиды. Обозлённая императорская фамилия буквально потребовала у Николая пристукнуть наглого финна. Николай Николаевич даже соизволил (явно старый фон Веддинг руку приложил) встретиться со мной. Вначале беседа шла на повышенных тонах, бравый кавалерист цедил слова через губу, будто разговаривал со своим крепостным. Пришлось показать зубы и сообщить, мол, «вам надо, вы и делайте», законы-то у нас какие, ась? Чай, уголовное уложение сии действия толкует однозначно. Намёк на то, что в случае осложнений все (то есть Фамилия) о выполнивших приказ офицерах и нижних чинах тут же забудут.

Тут он притормозил и уже конкретно поинтересовался, какого хрена? Мол, полковник, вы гуманизмом и прочими интеллигентскими бреднями не страдаете, так ещё раз повторю: какого?! Пришлось мягко просветить его насчёт кое-какого сотрудничества шведских и немецких промышленников, а также указать на работу спецслужб «трёх крун» против России. И указать, кто и как будет раздувать международный скандал. Николай Николаевич перспективой неприятностей проникся и скрипя зубами признал, что пока, именно ПОКА, резать сего чухонца не надо. Зато после того, как я рассказал о пристрастии сего господина к мореплаванию – он таскал на своей яхте свои же отпечатанные в Швеции газеты, – появившаяся на лице великого князя улыбка даже меня заставила поёжиться. Век хоть и был просвещённый и даже XX, но при желании мы мигом скатывались в Средневековье, да Кирилл был сукин сын, но их сукин сын. В конце нашего разговора он пригласил меня на координацию усилий «для вырывания скверны», поразившую Финляндию. Наша вторая встреча была на редкость плодотворна, и господа офицеры хоть и кривились, глядя на наши мундиры, но больше себе ничего не позволяли. Просто сунулись, не проведя разведки, не уточнив, что за зверь такой эта партия активного сопротивления. Ну и врезали нам финны, чего уж там. Хорошо так кровушкой умылись, это я, ознакомившись с числом потерь, орал таким отборным матом, что заставил уважать себя даже старого кавалериста. На словесную взбучку от жандарма офицеры краснели, пыхтели, но молчали.

Убедившись, что все прониклись, я перешёл к конкретике, и в результате в дальнейшем провалов больше не было. Зато появилось выражение «николаевские галстуки», правда, к царю это не имело никакого отношения. Это Николай Николаевич постарался, человек жёсткий и ничуть не сентиментальный, приказал взятых с оружием членов боевого крыла ПАС вешать. А насчитывалось их, по моим данным, причём явно не полным, не менее одиннадцати тысяч! И не просто сиволапых мужиков, ничего подобного! Ребята прошли приличный курс обучения стрельбе, бегу на лыжах (да-да, вот где корни оказываются их знаменитых лыжников), и, самое главное, политическая составляющая у них была на высоте. Потому на границе со Швецией сейчас была самая настоящая война. Руководство ПАС, понимая, что без подпитки мятеж быстро задавят, предпринимало отчаянные шаги для поддержки оставшихся в Суоми инсургентов: оружие, литература и деньги – наличные рубли для поддержки семей ушедших в леса и погибших в боях с регулярными частями и пограничниками. В ответ царь просто ввёл в княжестве военное положение, и под эту марку мы (кроме нас отметились ребята из Охранного отделения) перестреляли всех нелояльных «лесных баронов». Об интеллигенции, оравшей об исключительной финской нации, и говорить нечего. Их распихали по «Александровским слободам», где часть благополучно померла, а остальные дали подписочку, предварительно написав, кто, где и как… Словом, хребет сломали. Господа офицеры из «военной учётки» в лице младшего фон Веддинга выразили нам благодарность, поделившись временем и местом высадки Кони Циллиакуса. Тут уже я подсуетился и аккуратно слил информацию Николаю Николаевичу. Не знаю, о чём он говорил с генерал-адмиралом, но в результате яхточку взяли на абордаж (номерным миноносцем, что интересно, командовал Гадд Георгий Оттович, финн по национальности). Кстати, меня лично Николай Николаевич поразил тем, что восстановил финские стрелковые батальоны. Гвардию, правда, не стал, но все, кто был вменяемый, поняли его правильно, ибо гвардия есть принадлежность ГОСУДАРСТВА. Короче, с сепаратизмом, а также «вольностями и неподлеглостями» в Суоми было покончено.

– Так вот… – На секунду замялся, страшно мне стало. Ведь сейчас я вступаю на скользкий и очень тонкий лёд придворных интриг за ТРОН. Можно упасть и ушибиться, а можно и провалиться – только майна и останется. – Объявить по департаменту, батальону осназа и пешим командам «Шторм-336».

– Есть, – деревянным голосом откликнулся Курт, понявший, ЧТО сейчас произошло. Ибо согласно своду сигналов этот означал возможность государственного переворота и уничтожение правящей династии.

– Сейчас самое время, – мертво произнёс я. Лет десять назад моя тогдашняя пассия (вдова, как водится) познакомила меня со своей бабулей. Та хоть и была в очень преклонных годах, но сохранила ясный ум и нередко рассказывала нам об эпохе Николая I и Александра II, заодно не менее образно передавала рассказы уже своей родни времён Александра I. Слушать её было невероятно интересно, знаете, этакий коктейль Задорного и Бушкова. Она и рассказала мне, что заговор против Павла был несколько шире, чем официально принято считать. Как и события на Сенатской, где пешки завалили ФИГУРУ, «это Милорадович, молодые люди», чем порушили всю игру серьёзным дядям. Константин был бездетным, как и царь (в смысле наследников мужского пола у них не было), а вот Николай… У него с этим было всё в порядке. Если с ним и супругой что-то произойдёт… И заметьте, вдовствующие императрицы, что та, что эта, здоровы, потому регенты есть. Вопрос только – кого хотели? Старую или молодую? Когда я задал ей этот вопрос, она, посмотрев на меня молодыми глазами, улыбнулась и спросила: «А вы сами что думаете?» Чуть помедлив, я ответил, что ставлю на маму царя, и, судя по её виду, угадал… Так вот мне на ум и пришёл тот, уже позабытый разговор. Ситуация-то практически та же. Есть старая карга, Дагмара то бишь (у меня с ней отношения окончательно испортились), а потому видеть её на престоле не хочется. Нет, а кто, по-вашему, будет править? Михаил II? Не смешите! И кстати, сторонников у неё тоже хватает, Александра Фёдоровна пока не успевает «перекрыть» свекрови кислород. – А потому максимум внимания и бдительности…

Прибытие в столицу Жёлтороссии было не столь внушительным, как в прошлом году, но всё равно публика, увидев знакомую форму, решила на всякий случай держаться от жандармов как можно дальше. Так спокойнее. Ещё свежа память о порядках, принесённых офицерами и солдатами с «адамовой головой».

– Лучше бы в городке остановились, – пробурчал Немов.

Косые взгляды шпаков его волновали мало, зато торчать в управлении постоянно на глазах у начальства не прельщало. Второе путешествие через всю страну отнюдь не прибавило ему настроения, поскольку две недели на «чугунке» доведут до нервного срыва кого угодно. Да и весёленькие виды на Хингане, когда, того и гляди, кувыркнёшься вниз (вроде и безопасно, а как глянешь, ажно мороз пробирает), откладывают свой отпечаток.

Владимир решил не огорчать фельдфебеля известием, что остаться в столице Жёлтороссии придётся примерно на месяц. Хоть за прошедший год и проредили отряды «боксёров» и хунхузов, всё равно налёты и диверсии на дороге случались. Глава жёлторосского управления (только-только образованного, «с иголочки») подполковник Силуянов решил задержать столичную команду, на что, правда, особых полномочий не имел. В принципе его решение вполне разумное, поскольку нехватка людей была просто ужасающая. Сам Дроздов в такой ситуации поступил бы аналогично (и плевать, после отписаться можно), потому приказ он хоть и с раздражением, но выполнил. Сам подполковник производил двойственное впечатление: с одной стороны, был профессионалом сыска, с другой – весьма сложным в общении человеком. Пообщавшись с ним с десяток минут, Владимир с удовольствием устроил бы тому несчастный случай, так его допёк этот фрукт.