– Раненых в лазарет! – приказал Суботин. – Возьми пятерых и посмотри, что впереди. – Унтер, которому был отдан приказ, чуть замялся. – В бой не вступать, – добавил капитан, поняв его состояние.

– Слушаюсь, вашбродь! – рявкнул тот повеселевшим голосом.

Отправленный с донесением посыльный «порадовал» нас известием о первых серьёзных потерях…

– Чёрт, Иван Тимофеевич, для нас это категорически не приемлемо – терять людей у безымянной деревушки. – Во мне закипало раздражение. – Рота Дёмина сменяет разведчиков, в усиление – два «максима», огневой взвод и сапёрное отделение. Мичмана ко мне!

Моряки для меня были пока как чемодан без ручки: и нести тяжело – у, не учили их вести бои на суше, и бросить жалко – кадры-то вполне (образование у них было не хуже, чем у моих стрелков), да и насколько помню, чёрные бушлаты отличались отчаянной храбростью и упорством.

– Господин подполковник, – вытянулся согласно требованиям устава Вырубов.

Ну что ж, господин мореман, придётся вас поучить, глядишь и пригодится наука в Артуре года через четыре.

– Итак, господин мичман, – педалируя на его чин (что вскинулся-то, сынок?), начал я, – ваша задача смотреть, как действует рота поручика Дёмина. – Лицо Вырубова чуть скривилось в усмешке, мол, посмотрим. – Повторяю ещё раз, – жёстко произнёс я, иначе этот молодой идиот угробит кучу людей, причём ВСЕ будут считать, что так и должно поступать. Нет уж, хрен! – Вы смотрите и запоминаете! Если поручик сочтёт необходимым задействовать ваш отряд, то выполнять его приказы от и до. БУКВАЛЬНО! – Последнее слово у меня вышло тяжеловесно, но, похоже, до добра молодца дошло, что в случае неудачи слетит он с командирства. – Вам всё понятно?

– Так точно!

– Выполняйте!

Ничего, переживёт, а то развели тут индийские касты – с этими можно поручкаться, с этими нежелательно, а эти парвеню… Хватит!

У поручика Дёмина приказ Старика не вызвал удивления, неофициально уже сложилась практика: если требовалось «поиграть в салочки», то к разведроте добавляли роту Меркулова, а если штурмовать, то вне конкуренции были его ударники. Или первая рота Семёнова. В принципе он мог обойтись и своими силами, но царский (по-другому и не скажешь) подарок требовал взять эту деревушку с минимальными потерями или вовсе без них, тьфу-тьфу-тьфу, постучать по прикладу, чтоб не сглазить.

– Что тут, Игнатий Ксаверьевич? – спросил он у штабс-капитана, устроившегося на невысоком холме, откуда просматривался край деревни.

Увы, но лучшего НИ пока не было. Хотя левее был ещё один холм, но, как назло, к русским он был обращён крутым склоном, а пологая его часть наверняка отлично простреливалась.

– Пока ничего интересного, они, – кивнул он в сторону засевших китайцев, – явно надеются задержать нас тут как можно дольше.

– Хм, подозреваете, что внутри деревни есть невидимые отсюда укрепления?

– Уверен, Аристарх Михайлович.

– Отделению Новикова занять холм Высокий! – указал Дёмин на господствующую на местности высоту.

Альпинисты (так их прозвал Старик, хотя в Альпах ни один не бывал) были в штате каждой роты, не раз становясь той соломинкой, что ломала хребет верблюду.

Вестовой мигом улетучился, следом ушёл Суботин с разведчиками. Сменившие их стрелки вяло перестреливались с китайцами. Судя по облачкам, винтовки у них были старые, ещё на дымном порохе.

– Вашбродь, – отвлёк его ефрейтор-артиллерист. Второй стоял рядом с новинкой – телефонным аппаратом. – Взвод развернулся, куда стрелять?

– Гранатой пусть ударят в этот сарай. – Дёмин ткнул пальцем в весьма непрезентабельную постройку, куда он сам посадил бы засаду.

– Волга-3, я Вышка-3, ориентир 2, левее 0-05, дальше 10, цель – сарай! – прокричал в трубку ефрейтор.

Из правого орудия, стоявшего позади шагах в четырёхстах, раздался выстрел, и оно, откатившись назад, окуталось белым дымом сгоревшего пороха. Снаряд, пролетев сквозь крышу и не причинив видимого ущерба, взорвался где-то ближе к дальнему концу деревни. Не дожидаясь следующего выстрела, из двери выбежали трое в одеждах крестьян, но с обязательными красными поясами. Вот только артиллеристы не собирались давать шанс на спасение: второе орудие рявкнуло, и снаряд, пробив стены, взорвался внутри. Два тела словно выкинула рука великана – с такой скоростью они вылетели наружу.

– Хм, однако… – протянул Дёмин.

Адресовано это было как к китайцам, так и к идущему к нему моряку. И если первые удивили его своей выдержкой, то вот второй…

– Господин поручик, мичман Вырубов прибыл по приказу командира батальона. – Более безумного рапорта Игнатий в своей жизни не слышал. Хотя чему удивляться, вон как корёжит морячка…

– Очень хорошо. – Стоявшие внизу четыре десятка матросов напомнили сцену из романа графа Толстого. Вот только мичман не был князем Андреем. – Сколько у вас патронов на ствол приходится?

– Согласно уставу – шестьдесят штук в двух патронных сумках. – Такой вопрос не ввёл Вырубова в замешательство.

– Отлично, тогда вы – мой резерв. – Но, похоже, тот понял, что его отряд просто не воспринимают как боевую часть. Умный, однако, моряк, ну да ничего, пусть посмотрит, как надо воевать, а то дров наломает по неопытности. – Ефрейтор, по центру деревни пару гранат выпустите!

– Волга-3, я Вышка-3… – забубнил в трубку артиллерист.

Не обращая больше внимания на стоявшего рядом офицера, Дёмин в бинокль смотрел на огрызающихся огнём китайцев. Злорадно улыбнулся, когда очередной солдат получил пулю в лоб. Не зря, ой не зря Старик за большие деньги и использовав все свои связи, закупил новейшие телескопические прицелы. Вон как Заварзин лихо четверых снял. И ещё снимет…

Пётр смотрел на жандармов и… и впервые не знал, что делать и как совместить воспитание (очень не любили господ в лазоревых мундирах, что в армии, что во флоте) с реальностью. Ротный весьма искусно охватил деревню, отрезав мятежникам все пути отступления. Вялая перестрелка, которую вели стрелки, почти закончилась, по-видимому, китайцы отошли вглубь, не желая нести потери от огня артиллерии…

– Видите, мичман? – вернул его в реальность голос поручика. Проследив в направлении, указываемом рукой, он с удивлением увидел, как расчёт с картечницей «максима» заканчивает взбираться на вершину самого высокого холма. – Вот теперь их командир получил шах. Взводу Архипова с сапёрами атаковать противника, засевшего в деревне с южной стороны! – отдал приказ находившемуся рядом посыльному жандарм и, достав пистолет Вери и поменяв сигнальный патрон, выстрелил в небо. Зелёный шар взмыл вверх, зависнув в высоте, и тут, к изумлению Вырубова, вялая и осторожная пехота (ну что вы ещё хотите от лазоревых господ?) преобразилась. Засвистели сигналы (а чем ещё это может быть?), и ловко, словно не единожды такое проделывали под огнём, неприятели цепью пошли вперёд. И не просто так, а прикрывая друг друга, да ещё и артиллеристы не зевали, обстреляв центр деревни, чтобы вызвать панику. – Гадаете, почему я не стал атаковать укреплённый пункт со всех направлений? – повернулся к нему весело скалившийся поручик. Индифферентно пожав плечами, мичман очень понадеялся, что стоящий рядом офицер не увидит его растерянности. Ибо сам Пётр уже ни черта не понимал в происходящем. – Смотрите, пехота укрывается в малейшей ямке и идёт вперёд как бы перекатами, первый – второй. Один стреляет, другой бежит шага четыре-пять и падает, отползает и сам начинает стрелять. – Дёмин без малейшей снисходительности мэтра к профану объяснял алгебру боя.

– А пулемёт, – поименовал новомодным словом одноствольную картечницу Максима, – сверху обстреливает тех, кого не видно нам?

– Совершенно верно, – кивнул ротный. – Тут правило простое: кто вверху, тот и прав. Всегда занимайте господствующие вершины и не позволяйте неприятелю их захватить.

– Отходят! – воскликнул Вырубов, видя, как с десяток, может, полтора мятежников побежали прочь от деревни.

Как они собираются прорываться сквозь засевших стрелков, мичман не понял. Беглецы вступили было в перестрелку, но успевшие окопаться жандармы метким огнём принудили их вернуться обратно, оставив на земле три тела.