— Нам надо уходить. Я помогу, — сказал Резано.

В его глазах я прочитал, что он пришёл к тем же выводам и собирается пожертвовать собой. Парень смотрел на меня с необычайно серьезным видом. Его любимая улыбка исчезла, испарилась, а в глазах появилась твердость, которой раньше не было.

В тот момент я и понял, что он друг.

А раз так, надо его спасти. Но как?

Противники не сподобились дать мне время найти решение. Волна духов добралась до нас, я схватил Резано и потащил его к солдатам, бросая при этом все силы в вибрацию. Этот натиск оказался куда сильнее. Нас швырнуло на землю, больно ударило о камни, перевернуло и протащило. Мне в спину вцепилось сразу несколько духов. Без прикрытия, вне строя, они налетели со всех сторон. Ноги дернуло в разные стороны, я подобрался и перевернулся, спиной раздавливая тварей.

Среди мельтешения Резано был едва виден. Его прижало к земле, и я прыгнул к нему, встал над ним, расширяя покров.

— Идите сюда, твари, — прорычал я.

Пора показать, чему я научился. Взмахнув рукой, пробил духа и развеял его. Крутанувшись, широким взмахом убил ещё несколько. Резано поднялся, мы встали спина к спине и принялись отбиваться. Почти как на тренировках, но не друг против друга, а вместе, против общего врага.

Духи со свистом налетали на нас, пытались задавить. Они умирали десятками, но их жертвы не были напрасны. Каждый из духов отбирал энергию. Если мы их убивали раньше, чем они успевали вцепиться, то ненамного. Если же не успевали…

Прошлая битва, бой с Тамралом, а потом и бегство истратили треть моих запасов. Сейчас же всего за пару минут я потратил ещё треть, а духи не спешили заканчиваться.

— Я на пределе! — заорал Резано.

— Соберись, а то расскажу Хале, какой ты слабак!

— Сам деревенщина! — крикнул он невпопад.

Это походило на ловлю мух. Неповоротливых, прямолинейных и жирных мух. Они врезались в нас, как стрелы. Мешали друг другу и, если бы не их количество….

Если бы…

Когда от резерва осталось одна пятая, а Резано едва стоял на ногах, все резко прекратилось.

Духи осыпались пылью. Тот, в которого я целился, испарился, обронил эссенцию и исчез.

Пространство вокруг нас очистилось, вернулась видимость. Вокруг стояли выжившие солдаты. У их ног валялись те, кто не пережил атаку. Калид оперся на копье, его лицо оказалось разорванным, он смотрел по сторонам единственным глазом.

А потом где-то рядом раздался взмах меча. Такой звук бывает, когда рассекают воздух.

Не веря тому, что услышал, я полез на камень, чтобы увидеть, что происходит за нашим укрытием. Там стояли трое.

Фигуру Кристиана узнал сразу. Он сам как гора. Облаченный в доспех, на моих глазах прославленный воин вернул меч в ножны. В то же время те дороманцы, что спешили к нам, разом осели на землю.

Рядом с Кристианом стоял Давид Пустой. Из его рук исходил свет. Именно он был в ответе за уничтожение духов. Третьего мужчину я не узнал. Но догадался, кто это может быть. Взгляд соскальзывал с него, невозможно было за что-то зацепиться. Худой и невзрачный, он был неотъемлемой частью пейзажа, сливался с ним и растворялся. У меня голова закружилась, когда я попытался разглядеть его.

Всё же чудо случилось. К нам пожаловала подмога.

Но почему-то я не был этому рад.

Когда к нам явилось чудо в виде Кристиана, остальные солдаты тоже вышли из-за укрытия и увидели, кто к ним пожаловал. Калид, прихрамывая, отправился на доклад.

— Господин, — он склонил голову и оперся на копье. — Тамрал — предатель.

Кристиан нахмурился, свёл брови, и сразу как-то тяжело дышать стало. Надеюсь, он нас всех здесь не убьёт.

— Ты ранен, Калид, — сказал он. — Передай командование.

— Я могу сражаться, — упрямо ответил он.

— Тогда организуй сбор эссенций — и уходите отсюда. Мы проводим.

Кристиан принял волю Калида как что-то естественное. Ну да, подумаешь, пол-лица разорвало.

К нашему командиру подбежал Сига. Уцелел, вояка. Он достал пузырек и щедро плеснул на рану Калида. Кровь зашипела, вспенилась. Средство для экстренной помощи. Останавливает кровь, обеззараживает, даёт возможность продержаться ещё немного.

— Всем собирать эссенции! — скомандовал Калид.

Встряхнувшись, я поспешил заняться делом. Резано, бледный, как сама смерть, пристроился рядом.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Что проблемы только начинаются, — шёпотом ответил я.

Появление прославленного воина воодушевило людей. Я видел, как маски смерти уходят с лиц окружающих. Они не понимали.

Кристиан поступил благородно. Он был ферзем, который привел с собой других ферзей. Генерал, что полез в самое пекло, ещё и друзей прихватил. Три мастера высочайшего уровня. Настолько лакомая добыча, что ради нее дороманцы в лепешку расшибутся, все горы разнесут, но уничтожат.

Изгоняющий убил далеко не всех. Только половину, что спешила к нам с его стороны. Демонстрация силы их впечатлила, и они не рискнули к нам сунуться. Зато послали сигналы, оповещая своих об изменениях на шахматном поле. Искрящиеся огоньки улетели в небо. Такие увидишь издалека. Я не разбирался в сигналах дороманцев, но сейчас догадался, что значит послание.

Убить Кристиана — это половина победы в войне. Положить наш отряд и разобраться с Давидом — вторая половина.

А раз так, дороманцы пригонят своих ферзей.

В этом случае рядовых воинов ничего хорошего не ждёт.

Да чего уж. Они целую армию пригонят. Соберут всех, кого можно. Бросят все силы.

— Нам надо как можно быстрее покинуть горы, — сказал Резано. — Задание выполнено.

— Без прикрытия не пройдем. А задание будет выполнено, когда эссенции окажутся в лагере.

Парень кивнул. Он и сам это знал.

Одно меня порадовало. Вместе с приходом Кристиана паника и смятение закончилась, им на смену пришли спокойствие и уверенность. Солдаты быстро собрали эссенции и сложили их в мешок, который я вернул Калиду. После чего Кристиан скомандовал отступать.

Стоило нам выйти, как дороманцы, ждущие впереди, отвели свои отряды в стороны.

Среди них я тоже паники не заметил. Отступили слаженно, ничего не кричали и не пытались атаковать.

И быстро стало понятно почему.

В дело вступили другие силы.

— Надеюсь, ты хорошо подумал, — проворчал Давид, обращаясь к Кристиану.

— Ты боишься? — с насмешкой спросил Церен, стоявший рядом.

— Сгинуть в этих проклятых горах?! Конечно, боюсь, идиот!

— Так не бойся. Хочешь, поспорим с тобой на золотой, что мы выберемся?

Церен достал золотой урс и повертел его, давая разглядеть.

— Это бессмысленный спор. Если я поставлю на то, что не выберемся, то, умерев, выиграю, но не получу награду.

— Зато умрешь, зная, что оказался прав, — подмигнул Церен.

Но Давид этого не разглядел. Он внимательно следил за духами и за тем, как нарастает напряжение в воздухе.

— Слушайте, что будет дальше, — голос Давида похолодел, обрёл серьезность, из него ушло недовольство и ворчливость. — Дороманцы призовут большую волну. Мелких тварей будет не счесть. Десятки, а то и сотни старших духов пожалуют. Вместе с ними прибегут гончие, что никого из живых не отпустят. Если нам не повезет, явится и жнец.

— Ради этого мы тебя и взяла, а? — холодный тон Давида не впечатлил Церена.

— Церен, — взял слово Кристиан, который не выказывал какого-либо беспокойства. — Выиграй время отряду.

В этот момент Калид командовал сбором эссенций и готовил отряд к бегству. Как только они закончили, Кристиан приказал уходить. Отряд вышел из-под укрытия, и тут в дело вступил Церен. Он махнул рукой — и солдат накрыла темнота. Махнул рукой ещё раз — и их образ, иллюзорный, побежал в другую сторону.

— Что дальше? — спросил он, вернувшись в Кристиану. — Хочешь подраться или вспомнить о благоразумии и отступить?