Я из принципа не сдохну здесь, да покарает меня невежество!

Зацепившись рукой за выступ бревна, приподнялся и охнул от боли. Ногу прокусили. Не сильно, штаны из кожи сурхов защитили, но… Ещё две твари подбирались ко мне с двух сторон. Сзади дом, впереди отползающий с разорванной мордой сурх.

Эти твари либо прыгают и пытаются подгрести под себя, либо… Та, что справа, шагнула ко мне и ударила лапой. Скорее пугает, а не всерьез атакует. Передние конечности у «лягушек» короткие, да и когтей нормальных нет. Не особо страшно. В отличие от мощной челюсти, что и камень перегрызет.

С раненой ногой много не навоюешь. С молотом здесь тоже не развернёшься… Тот, что слева, бросился на меня. Челюсть клацнула опасно близко, и я подставил под зубы рукоять. Сурх вцепился в неё, вырвал оружие из моих рук и отшвырнул. Тот, что справа, когда я отвлекся, тоже напрыгнул, но я успел дернуться в сторону, и челюсти сомкнулись пусть и рядом, но всё же не на мне.

Оставшись без оружия, собрал останки энергии и врезал по черепу навалившейся твари. Чужие лапы схватили, прижали к стене дома, приподняли вверх. Взрывная энергия вошла в голову, отчего глаза сурха лопнули как перезревшие фрукты. Он инстинктивно отшатнулся, закрутил башкой, врезался в того, который оружие вырвал. Использовав это, я бросился в просвет, игнорируя боль в ноге.

Не убежал. Из темноты выпрыгнула третья фигура, снесла меня, и мы покатились по земле. Сурхи крайне опасны, если добрались до тебя. Сжимают лапами, как нижними, так и верхними, а зубами вгрызаются в мясо. Оказавшись внизу, увидел, как раскрывается пасть. Впереди ждала мучительная смерть.

Но не меня. Темное лезвие пробило голову сурха, на меня брызнула черная смазка и ошметки внутренностей. Глаза залило, попало в рот, и я задергался, пытаясь выкарабкаться и отплеваться.

Когда справился, собрал пригоршню снега и отер себе лицо. Язык жгло, как и глаза. То, что заменяло сурхам кровь, было до противного жгучей и разъедающей субстанцией. Не яд и не кислота, но приятного мало. Когда восстановил зрение, увидел стоящую рядом Каю. Она держала в руке оброненный мною молот, закинув его себе на плечо. Поза настолько же глупая, насколько и пафосная.

Девушка не единственная, кто находился на задней части дворов, между домами и забором. За ней я увидел тени, что перелезали через забор. Кто-то из крестьян собрался бежать. В целом мудрое решение. Во время ночи обычному человеку трудно спастись в лесу, но шансов точно больше, чем в деревне, где хозяйничает стая.

– Теперь ты готов уйти? – прошипела раздраженно Кая.

Я оперся на левую ногу, забыв, что её прокусили. Вспышка боли, прострелившая от икр до макушки, живо напомнила, что я сейчас не боец. Внутри щекотал пустой источник. Кая рассказывала, что, когда достигает опустошения, чувствует холод, а у меня вот щекотка. Не глядя бы с ней поменялся.

Шум в ушах прекратился, и я услышал разом множество звуков. Где-то рядом плакал ребенок, кричали женщины и мужчины. Крики разные, не только ужаса, но и попыток предпринять что-то, как-то спастись. Слышал я и звук ломаемого дерева, предсмертные крики и рык монстров. С неба повалил снег, снежинки коснулись лица, но я этого не почувствовал. Настолько был напряжен.

– Мы…

– Не можем уйти? – резко перебила Кая. – Так иди, убей ещё кого-нибудь. Хочешь, одолжу молот?

Яду в её голосе хватило бы отравить десяток стай.

Не дав мне ответить, дом рядом с нами взорвался – и оттуда вывалился разъяренный сурх.

Когда в грудь прилетает бревном, понимаешь: лимит удачи на сегодня исчерпан. Я был отброшен в сторону забора, о который и ударился, чувствуя, как затрещали кости. Сурх разломал дом, выбрался наружу и встал перед нами в полный рост, обрушив на Каю лапу.

Девушка отпрыгнула, скинула молот с плеча и врезала по конечности, чуть выше кисти, ломая её. Сурх ответил таинством, Кая приняла удар на оружие, то треснуло, но девушку уберегло. Её откинуло назад, и она пробила собой забор, кувыркнулась и исчезла с той стороны.

Да чтоб тебя… Я отскочил, уворачиваясь от ступни. Охнул от боли и побежал куда глаза глядят, догадавшись, что последует дальше, стоило воздуху свистнуть, как я рухнул лицом вперед. Над макушкой пронеслось что-то нехорошее и прорубило в заборе просеку.

Чувствуя, что не успеваю, вскочил и побежал в пролом. Если в тот момент и были мысли о судьбе крестьян, то они оказались задавлены единственным желанием выжить и ощущением приближения конца.

Оставался всего лишь какой-то шаг, когда удар лапы настиг меня, подкинул вверх и отправил в полёт. Приземлился я неудачно, боком, ударился плечом и ребрами о жесткую корку льда. Единственное, на что хватило сил, – это перевернуться и… Увидеть, что над забором стоит старший сурх, а с его руки срывается таинство, настигающее меня…

Удар я принял грудью, отправившись в темноту.

Когда уже успел решить, что умрешь, очнуться живым очень приятно. По большей части морально. Потому что физически я ощущал боль и раздавленность, а вовсе не удовольствие.

Пошевелился и убедился, что все конечности двигаются. Разве что в ноге боль особо сильно отдавала, в том месте, куда укусы пришлись. Ещё грудную клетку что-то сдавливало. Осмотрелся, пытаясь понять, где оказался. Это чей-то дом. Нетрудно догадаться, чей именно. Кого-то из крестьян. Слишком уж характерное, без изысков, убранство. Лежал я один. Не видел и не слышал, чтобы кто-то ещё здесь был. Рядом кто-то заботливо поставил кувшин с водой. Напился я с большим удовольствием. Ещё бы поесть… Но вот с этим были проблемы.

Последующее изучение обстановки помогло сделать открытие: меня перевязали. Пальцы в темноте нащупали тугие повязки. Нос уловил характерный запах. Есть в лесах баронства кое-какие травки, которые используют как антисептик. Вот этим средством меня и намазали. Могла Кая озаботиться – мы с собой всегда таскали минимальный набор на случай ранений, могли и жители деревни. Если последние, получается, среди них остались выжившие и…

И кто-то разобрался со стаей. Сомневаюсь, что это могла сделать Кая. Её силы кончились, да и саму девушку несколько раз крепко приложили.

Где она, кстати? Жива?

От этой мысли я похолодел. Авантюра могла закончиться гораздо хуже, чем я ожидал. Если уж на то пошло, это и вовсе могла быть совсем другая деревня, а я сейчас лежал не в лазарете, а в плену.

Мысль здравая, но суету наводить рано. Раз никто не бьет, я не буду вырываться. Надо узнать побольше о том, что происходит. Кое-как встал и прошёлся по дому, убедившись, что это самая обычная изба. Небольшая и стандартная. Нашёл запасы еды, пожевал, чувствуя, как желудок благодарностью откликнулся. Подошёл к двери и убедился, что та не заперта. Значит, всё же не плен. Если с другой стороны не стоят бравые стражники. Приоткрыл и увидел яркий свет. День на дворе. Без сознания я, получается, провалялся не меньше пяти часов. То-то, несмотря на разбитость, чувствую себя хорошо выспавшимся. Да и источник восполнился.

Кстати, источник… Раз уж никто меня не гонит, проведу небольшую медитацию. Надо организмом заняться и помочь ему восстановиться.

К концу первого комплекса дверь скрипнула, открылась и внутрь зашла темная фигура. Темная на фоне яркого дневного света. Каю я узнал сразу. Пусть и потрепанная, но характерная броня, которую мы сами собирали, выдавала её. Девушка явилась в маске, что говорило о многом.

– Восстанавливаешься?

– Как видишь. Что происходит?

– Мы с тобой в заднице, и лучше нам побыстрее уйти, пока дело не приняло дурной оборот.

– Что случилось после того, как меня вырубило? – спросил я, отправившись одеваться.

Кто-то снял часть защитного костюма. Теперь понимаю, что этот кто-то – сама Кая.

– Мне пришлось спасать твою глупую тушу.

Голос девушки звучал не едко, а глухо, безэмоционально. Насколько же она устала, что так говорит?