Он показал на экраны, что спускались с потолка, как вишенки на длинных черенках.

— Мне видно все, что происходит вокруг моих владений. И конечно же, я внимательно наблюдал за тем, как ты опустилась в нашей секретной зоне, как ты договаривалась с таксистом и как ты познакомилась с моей драгоценной дочуркой.

— Ну конечно, я совсем забыла, что вы ботаник и разводите растения. И вам нужно следить, чтобы их не потоптали слоны или кабаны!

Генералу эта мысль понравилась.

— Это здорово! Слоны выйдут и пойдут топтать мои плантации. Ты не знаешь, что я с ними сделаю! Я их раскрошу на кусочки из пулеметов!

Пока генерал это говорил, он набрал еще ком лапши и отправил в рот.

— Я гурман, — проговорил он с набитым ртом, — я кушать люблю. Чтобы было вкусно! Я за новое блюдо полцарства отдам. У меня специальный повар есть, который рыщет по всему миру в поисках новых рецептов.

«Чего же вы тогда такой мелкий и худенький?» — хотела было спросить Кора, но удержалась.

— Ты хочешь спросить, почему я такой хрупкий и изящный? — сам спросил генерал. — Потому что мне ничего на пользу не идет. В этом моя сила. Я могу есть не переставая всю жизнь, круглые сутки — и хоть бы что!

— А наша гостья смотрела на маки, которые мы вырастили под скалой, — сказала Ма До До, — но они ей не понравились. Они показались ей слишком большими. Она любит маленькие маки.

— Ну и дура, — ответил генерал. — Маленькие маки дадут мало опиума, я заработаю мало денег, и мне не на что будет кушать. Ты не представляешь, сколько денег у меня уходит на питание! Например, вчера я кушал блюдо из соловьиных язычков. Знаешь, сколько соловьев пришлось для этого придушить?

— Восемнадцать тысяч, — сказала Ма До До. — Как одного.

— Ой! — вырвалось у Коры. — Сколько же мест на Земле теперь никогда не услышат соловьиного пения?!

Генерал рассмеялся.

— Ты глупая, — сказал он. — Кому нужны песни, если их можно скушать? Думаешь, людям не хватает соловьиных песен? Чепуха, людям не хватает колбасы. Да ты перебей всех соловьев на Земле, никто и не заметит, а ты убери из магазинов колбасу — тебя растерзают возмущенные жители твоей планеты. Вот так-то…

Коре нечего было ответить, потому что она понимала, что имеет дело с прирожденным спорщиком: что бы ты ему ни доказывала — последнее слово все равно останется за ним.

— А теперь, дорогая Кора, — продолжал генерал, — я тебе покажу, почему у меня сегодня такое отличное настроение. Мой старый друг профессор Лу Фу из Урумчи привез мне чудесный подарок. За что я буду благодарен профессору до последнего дня его жизни.

Почему-то Ма До До засмеялась, словно зазвенели серебряные колокольчики.

С шумом генерал отодвинул тарелку, вскочил из-за стола и оказался настолько меньше Коры ростом, что мог пройти у нее под рукой. Фуражку он натянул поглубже.

— Что же, пойдем? — спросил он.

— Куда? — не поняла Кора.

— Я покажу тебе мои ботанические успехи, — сказал генерал Маун Джо. — Ведь ты всю жизнь мечтала увидеть такие чудеса. Да и нам с моей доченькой нелишне снова взглянуть на наши достижения.

Генерал дважды хлопнул в ладоши, и дверь, ведущая в глубь пещеры, отворилась. Пройдя еще одним коротким и широким переходом, они оказались в громадном пещерном зале, ярко освещенном прожекторами и подвесными светильниками, яркими, как маленькие солнца, которые свешивались с каменного купола. Пол пещеры площадью с футбольное поле представлял собой делянки различных растений, которые были Коре неизвестны.

— Видишь ли, моя дорогая туристочка, — сказал генерал, останавливаясь перед небольшим барьером, который отделял часть зала, уставленную столами с лабораторным оборудованием, от плантаций, — растения, которым я посвятил жизнь, отличаются одним общим свойством. Они приносят людям хорошее настроение. Поэтому я — величайший благодетель человечества.

— Простите, но я вас не поняла, — сказала Кора.

— Это все то, что невежественные, грубые завистники называют наркотиками. Здесь, как ты видишь, и опиумный мак, и конопля, и множество растений, названия которых тебе неизвестны, но без которых не могут существовать многие хорошие люди. И чтобы они не мучились от плохого настроения, я устроил здесь самые лучшие в мире плантации. Здесь у меня трудятся замечательные специалисты — ботаники, генетики, селекционеры, радиологи…

При этих словах маленький генерал сделал широкий жест в сторону кучки людей в белых халатах, которые стояли за лабораторными столами. Увидев, что генерал смотрит на них, его служащие, как один, отдали ему честь и щелкнули каблуками. Вид у них был скорее строевой, чем научный.

— Покажите нашей гостье, — громко сказал генерал, обращаясь к своим подчиненным, — самое новое наше достижение. Покажите ей средство, с помощью которого мы принесем на Землю всеобщий мир и радость. Все будут спать и видеть сладкие сны, а просыпаться только для того, чтобы сделать очередной взнос в мою казну!

Генерал счастливо расхохотался.

Все в пещере дружно вторили ему.

— Папочка, — сказала Ма До До на языке качинов, — может быть, не стоит ей все это показывать?

Кора, которая, кстати, знала язык и этого небольшого бирманского народа, сделала вид, что ничего не понимает.

Генерал широко улыбнулся и ответил дочурке:

— Она же не выйдет отсюда живой.

— Это рискованней, если агент ИнтерГпола увидит, как мы работаем. Может, лучше мы поместим ее в тюрьму вместе с профессором? Их никто не найдет.

— Тут я решаю! — рявкнул генерал. И тут же добавил по-английски: — Я тут решаю. И немедленно вызвать ко мне повара.

Повар появился через мгновение. Несмотря на мужскую одежду, Кора сразу узнала в нем «маму» генеральской дочки, которая ездила на озеро Лоб-Нор.

— Лапша была недосолена! — сообщил генерал сердито. — И не хватало бергамота. Если это повторится еще раз, я найду тебе замену.

Повар молча склонился в поклоне, а генерал, поманив Кору, подошел к барьеру, за которым тянулись плантации. Именно там, под стеклянным колпаком, стоял прибор, уже знакомый Коре по рисунку синьоры и описанию аспирантки Ичунь. Это был генератор доброты, изобретенный Лу Фу. Более того, он испускал светло-зеленый луч, который был направлен на небольшую грядку, где росли невысокие, по колено, густые кустики, со странными на вид мелкими розовыми цветами. От них даже на расстоянии нескольких метров исходил слабый приторный запах.

— А теперь полюбуйся собственными глазками, — сказал генерал, — на наше с профессором великое изобретение. Ты сейчас наблюдаешь за тем, как под влиянием лучей добра, которые профессор изобрел под моим руководством, растет и цветет корионг — редчайший наркотик, привезенный из другой галактики. Достаточно грамма его высушенных листьев, чтобы в другой мир, в мир грез и мечты, перешли более тысячи человек. Уже на этой грядке ты видишь счастье для миллиона человек! А еще через три дня мы сможем осчастливить целую большую страну. Ты мне не поверила?

Кора упорно молчала. Пускай наркобарон сам выговорится. Чем дольше она будет молчать, тем больше он скажет лишнего. Она знала, что так бывает почти со всеми преступниками. Им нужна аудитория, чтобы показать ей, какие они ловкие, умелые, великие, неуловимые.

— Папочка! — взмолилась более осторожная Ма До До.

— А теперь погляди на контрольную делянку, — сказал генерал. — Росткам корионга, которые высажены мною здесь, уже по три месяца. А они не поднялись и на сантиметр.

И на самом деле, на соседней грядке из земли еле-еле поднимались тонкие одинокие стрелочки с ноготь длиной.

Маленький генерал протянул руку и по-хозяйски, как будто свою верную собаку, похлопал генератор доброты по кожуху. Маленький прибор сразу среагировал на это — луч стал тоньше и жужжание тише.

— Эй, осторожнее! — злым голосом прикрикнула на папу Ма До До.

— Эй, где профессор? Подать его сюда! — закричал генерал. — Что он мне подсунул?

Пронзительный голосок маленького генерала пронесся по пещере, и от этого звука сверху грохнулся большой сталактит, а фуражка генерала упала на нос, так что дочке пришлось ее нахлобучивать папе на место.