— Сева. Всеволод.

— Пошли меня спасать, а то я скоро упаду.

И гном пошел вдоль ручья, правильно рассудив, что лодка где-то там.

Чем дальше он шел, тем скорее двигались его ноги. Значит, силы в великом путешественнике еще оставались.

Когда же он увидел байдарку, то кинулся к ней бежать.

— Стой! — Сева бежал сзади, он на что-то надеялся, а на что — и сам не понимал. Потому что вот-вот гномик, как голодный слон, накинется на его припасы.

Так и случилось.

К тому времени, когда Сева догнал гнома, тот уже забрался внутрь байдарки, достал оттуда мешок с продуктами и принялся вытаскивать оттуда и забрасывать в рот продукты — сухари, печенье, мясные шарики и даже пакет с конфетами, который Сева так тщательно берег на обратную дорогу.

— Да стой же! — кричал Сева и колотил гнома по спине, хотя тот не обращал на него никакого внимания. — Я же с голода помру!

— А я ужжже помер, — отвечал гном с набитым ртом.

Мешок с недельным запасом пищи для Севы оказался скромным обедом для голодного гнома.

Сева, который вцепился в мешок, смог выхватить только круг колбасы, он ухватил его, как тонущий — спасательный круг.

— Отдай! — Гном потянулся к колбасе.

И Севу охватило отчаяние.

Человек пожертвовал всем, сбежал из летнего лагеря, оставил друзей, напугал мать и три дня полз, как червяк, под землей не для того, чтобы какой-то чудик из позолоченной клетки, попугай подземный, его ограбил и даже обрек на голодную смерть!

Конечно, круг колбасы не оружие, но ведь в байдарке остался меч — орудие пролетариата.

Сева кинулся в байдарку.

Гном лег животом на опустевший мешок продуктов — его-то он берег пуще всего.

Но Севу продукты не интересовали — он стал шарить руками по дну в поисках меча.

Гном понимал — что-то под ногами у него происходит, и, может быть, опасное — он попытался разглядеть, где суетится Сева.

Но Сева уже отыскал меч.

Сева закричал:

— Отдай продукты, бандит! Вот ты мне и попался!

И Сева понял: такую сцену он знает, видел в кино — циклоп напал на спутников Одиссея. Остался самый пустяк — выколоть или выжечь ему единственный глаз.

«О чем я думаю! Я с ума схожу! Какой единственный глаз?»

Сева вонзил острый меч в ногу Юхану.

И хоть он направил удар немного вверх, чтобы попасть гному в бедро, удар получился слабее, чем ожидал Сева, но гном его почувствовал, отпрянул в сторону и грохнулся на берег. Байдарку чуть не унесло течением, и Сева, сообразив, в чем дело, кинулся следом.

Может, ему и повезло, потому что гномик, опомнившись, решил его убить и отобрать обратно мешок, который Сева успел выхватить у него из рук. Он бросился к ручью, но не смог в сумерках сообразить, что Сева побежал вниз по течению ручья за уплывающей байдаркой.

Он прыгнул в ручей и метался по нему, разбрызгивая воду. Ручей, подобный речке для Севы, ему-то был по колено.

Но потом гном замер и прислушался.

А вот Сева опоздал замереть.

— Вот ты где, грабитель! — завопил гном и побежал к Севе.

Сева выскочил на берег и рванул байдарку, чтобы не оставлять ее в воде. Потом кинулся бежать.

Сева вилял между домов, похожих на камни, и камней, ни на что не похожих. А вместе с ним бежали несвоевременные мысли: «Ну почему я такой начитанный? Я уже видел эту картинку! В какой книжке гигант догоняет своего маленького врага? Вспомнил! Это поэма Пушкина «Медный всадник». В той поэме статуя Петра Первого гоняется по улицам Петербурга за Евгением? Нет, не то!» Сева в детстве читал книжку «Путешествие Нильса с дикими гусями». Там за Нильсом гоняется памятник, который он обидел…

Сева бежал и вспоминал.

Гном бежал и покрикивал, пугал Севу, обещал его растерзать и уничтожить. Гном был больше Севы в четыре раза и растерзать его вполне мог. Но Сева был умнее и шустрее гнома.

Гном знал, что Сева поблизости, но потерял его из виду. Поэтому схитрил и стал его спрашивать:

— А в мешке еще колбаса осталась?

Сева молчал.

— А может, поменяемся? Ты мне мешок, а я тебе жизнь?

Сева отбежал подальше и не удержался, крикнул:

— Я тут отыскал щель, в которую тебе не пролезть. Хочешь застрять, лезь за мной!

— Ты этого не сделаешь! Это негуманно.

— Я защищаюсь.

— Если я по твоей вине погибну, Снежная королева велит тебя казнить. С ней шутки плохи. Ты же обязан меня спасти и накормить.

— Я не обязан тебя кормить. Тем более что ты меня ограбил.

— Мы, люди, должны друг друга любить. Ты ведь не тролль какой-нибудь! Тебя как зовут? Севой? А меня Юханом. Давай дружить.

— И в чем же будет эта дружба? — спросил Сева, но из своего укрытия не спешил выходить.

— Сначала мы все поделим пополам, — сказал гном.

— Ты уже это сделал, — ответил Сева.

И горько, и смешно. Этот гном какой-то умственно отсталый. У него хитрость маленького ребенка.

— А если я чего добуду, то я тебе тоже дам, — сказал гном. — Нам ведь с тобой теперь надо выбираться.

— Сначала мне нужно попасть в Подземелье.

— Но я там уже был!

— Снежная королева хочет переселить туда всех сказочных существ.

— Идея хорошая, это я ее придумал, — важно ответил гном. — Да ты выходи, не бойся.

И Сева решился выйти на открытое место.

Гном не напал на него…

— Ну и мелкий же ты все-таки! — сказал он.

— На самом деле я куда больше тебя, — сказал Сева, — меня временно превратили в малыша. Чтобы в Подземный мир проникнуть.

— Все это чепуха, — произнес гном, — потому что они зальют Подземелье мертвой водой. Она все живое убивает. И даже растворяет.

— Обязательно надо понять, откуда идет эта труба, — сказал Сева.

— А разве наша война закончилась? — спросил гном. — Ты сначала сдайся, отдай мне мешок, я доем, что в мешке осталось.

— Ничего там не осталось. И мне есть хочется, — сказал Сева. — Все-таки ты нечестный гном.

— А честных гномов не бывает. Там в самом деле ничего не осталось?

— Ты же знаешь!

— А мне казалось, что еще круг колбасы остался. Ма-аленький такой кружочек…

— Ты не пойдешь в Подземелье? — спросил Сева.

— Я еще не решил.

— Ну тогда прощай, я поплыл по ручью.

— Скоро ручей разделится, — сказал гном. — Не вздумай плыть по большой струе, плыви по маленькой, направо.

— Спасибо. Значит, ты обратно пойдешь?

— Нет, — вздохнул гном. — Пожалуй, я с тобой пойду. Веселее. И все-таки я буду не один.

Георгий Георгиевич Полотенц в сопровождении своей секретарши Элины Виленовны с утра отправился на Кольский полуостров на скоростной авиетке Фонда, чтобы присутствовать при процедуре омоложения академика Сидорова. Первым средство испробовал гражданин Каин, отчего стал мальчонкой, но подлости не потерял, теперь же наступила очередь изобретателя, великого ученого, самого Сидорова. И надо сказать, он заслужил это, потому что кому, как не изобретателю, воспользоваться плодами изобретения. Ведь если все пройдет удачно, академик станет ходить или даже бегать, заживет полнокровной жизнью и, наверное, придумает еще что-нибудь выдающееся.

Сам академик рад был первым испытать на себе омоложение, но его супруга Райка Сидорова была категорически против. Она думала, что, если опыт будет неудачным, академик помрет и она останется вдовой с маленькой пенсией. Вот поэтому и запустили первым гражданина Каина. Его никому не было жалко, а сам он был таким ветхим и пропитанным болезнями и злобой, что, если не омолодить, наверняка бы скончался.

Но нынче, после удачи с Каином, даже академическая дама Сидорова согласилась вернуть мужу юный облик, только с поправкой на прошлые ошибки. Не хотела она рядом с собой получить мальчика, каким стал Каин. Нет, ей нужен был академик в полном соку, на уровне кандидата наук, спортсмена-разрядника и даже силача, который может любимую жену на руках носить.