— Ты меня совершенно запутала.

— Я не запутала тебя, ребенок. Ты лучше дослушай, а потом спорь. Значит, мамаша доказала принцу, что такие маленькие ножки — уродство, потому что у настоящей невесты должны быть большие крепкие устойчивые ноги. Это она и королю доказала, который, конечно же, был вдовцом. В результате мачеха бросила Золушкиного отца и вышла замуж за короля. Затем приказала, чтобы больше обувь маленьких размеров не делали, а если увидят маленькую ножку — сразу рубить!

— Ну уж этого быть не может!

— Почему?

— Потому что это изуверство. Кто бы ей разрешил?

— Никто не разрешал. Королеве и не нужно разрешения. Отрубила, и все тут. Пришлось нам объявить им войну. В той войне и король, и принц, и Золушка погибли. От бомбежек. Только мачеха сохранилась.

Сева старался поймать в глазах Кристины шутку, но из них вылетали только смешинки, а смешинки — это настроение, они не могут тебе сказать, говорит человек правду или врет.

Тут музейный зал закончился, и, кинув последний взгляд на небольшого замороженного дракона с тремя головами, Сева попал в длинный и прямой туннель. По полу бежала узкоколейка, а по стенам множество кабелей. Ну совсем как в подвале большого городского дома.

Разница была лишь в том, что навстречу то и дело неслись спугнутые летучие мыши, наверное вампиры, потому что с их зубов на пол капала кровь. Да крупные пауки и скорпионы сидели на потолке и норовили прыгнуть тебе за шиворот. Но Кристина, видно, не в первый раз шла этим туннелем, в руке у нее появился веник, которым она смахивала скорпионов в тот момент, когда они примеривались к прыжку.

Потом они поднялись по узкой лестнице этажом выше и оказались в обжитых местах. Там были какие-то мастерские, склады и комнаты, где стояли столы, а за ними, сгорбившись, трудились писцы.

— Вот мы и пришли, — сказала Кристина.

Они остановились перед дверью, к которой была прибита вывеска в золотой раме:

Кристина приоткрыла дверь:

— К вам можно?

— Заходите! — пискнул девичий голос.

Зашли.

На высоком стуле сидела небольшая фея, не из волшебниц, а из тех, что питаются летом цветочным нектаром, а зимой — чем придется. Они боятся голода и, если не успеют перелететь на юг, прячутся во дворце Снежной королевы, где их используют по всяким мелким хозяйственным надобностям или просто подкармливают. К тому же, как вы знаете, сказочный мир тем удивителен, что работать там по-настоящему никто не умеет. Есть некоторые существа, которые трудятся с утра до вечера, но результаты их трудов невелики. Вот возьмите, к примеру, гномов. Все знают, что они ходят с кайлами и ломами, стучат молотками и зубилами под землей, добывают таким образом драгоценные камни.

Во-первых, они больше песни поют, чем добывают, во-вторых, добывают, себя не утруждая. В-третьих, на добытые камни они тут же начинают играть в кости или в карты, и в результате камни попадают к перекупщикам. Ну и что же, скажете вы, ведь перекупщики тоже гномы. Просто поумнее своих собратьев. Камни получше они прячут в сундуки, а сундуки ставят в пещеры. И потом нередко забывают, куда их спрятали. Потому что даже перекупщики настоящей цены деньгам не ведают.

А остальные начисто лишены способности к труду. Ну не считать же трудом занятия стражников?

И не будете же вы утверждать, что повара, поварихи и прочий народ при пище трудится! Да они поедают куда больше, чем приносят своим господам! И что самое возмутительное — себе они берут самые лакомые кусочки, а гостям и господам оставляют обрезки и объедки или подгоревшие котлеты.

Наконец, не будете же вы считать енотов-полоскунов трудягами, потому что они стирают белье и грязные скатерти. Ведь без такой работы они жить не могут. Все равно что считать, будто белки трудятся, подметая хвостами комнаты, а бобры работают, когда пилят дрова для королевской кухни.

Но кое-кого из слабых жителей королевства можно заставить работать.

Дюймовочек порой заставляют помогать мастерам шить новые платья или туфельки, а фей, у которых волшебные пальчики, можно уговорить на любое дело, если им оно понравится. Надо убедить их, что это дело — всего-навсего игра.

Вот и фея, которая сидела за маленькой швейной машинкой и любовалась тем, как крутится позолоченное колесо, сама упросила хитрого портняжку дать ей работу.

А тот рад…

— Где Ахаль? — спросила Кристина.

— Они у себя, — ответила фея. — Только не велели никому об этом говорить. Ничего, что я вам сказала?

— Ничего, ничего. Я же знаю, что феи не умеют врать. Если бы ты сейчас наврала мне, у тебя бы пятки чесались до утра.

— Ой! — воскликнула фея. — Я не вынесу такой участи!

Кристина подошла поближе к ее рабочему столу и пригляделась.

— Вот это ты будешь носить, — сказала она Севе. — Как, нравится?

И Сева увидел, что фея шьет костюмчик для оловянного солдатика. То есть для него, уменьшенного.

— Главное, — сказал он серьезно, как будто каждый день превращался в мальчика-с-пальчик, — главное, чтобы костюмчик был крепким и не порвался.

— А вы попробуйте, попробуйте, — пискнула фея, протягивая Севе клубок ниток. — Рвите, не бойтесь. Это нитки из паутины синего крестовика. Нет ниток крепче и тоньше.

— Девушка не лжет, — сказала Кристина. — А где мастер отдыхает?

— Господин Ахаль ушли в свою особую мастерскую, — ответила фея. — Вы же знаете, чем он там занимается.

И фея приложила пальчик к губам. Севе захотелось посадить это нежное создание на ладонь, но тут же он подумал: «А ведь я сам буду такого же роста! Тогда мы с ней сможем познакомиться и даже пойти на танцы!»

А Кристина, словно умела читать мысли, ответила:

— Не спеши, мальчик. Ты забыл, что многие из фей древнее, чем моя мама. Они почти вечные и совсем не стареют.

— Ну и что? — спросил Сева, сделав вид, что не собирался с феей на танцы. — Мне же неважно, сколько кому лет. Мне самому только тринадцать, и ты для меня почти пожилая.

Так он отомстил Кристине, но она не захотела обижаться.

— Тебе давно уже тринадцать?

— До четырнадцати осталось еще полгода.

— А мне пятнадцать позавчера исполнилось. Вот и считай, пожилая я или просто твой старший товарищ!

Сева пожал плечами. На некоторые женские слова лучше не отвечать, потому что у женщин есть такое качество — они всегда оставляют за собой последнее слово.

— Где же этот портной? — спросила Кристина. — Как туда пройти?

— Ой, я загляделась на мальчика и совсем забыла! — ответила фея и нажала на кнопку.

Тут же по мастерской прокатился оглушительный звон, и тонкий ласковый голосок донесся сверху:

— Что там еще стряслось? Неужели вы не знаете, что я занимаюсь ответственным делом?

— Это мы с рыцарем Всеволодом, — сказала Кристина. — Мы к тебе.

— Добро пожаловать! — ответил портной, и тяжелые шторы в дальнем конце комнаты расступились. Там оказалась еще одна комната, в ней за пустым блестящим столом восседал знаменитый портной Ахаль Махалье, похожий на белого барашка с розовой мордочкой.

— Ах, какое счастье лицезреть настоящего героя! — воскликнул он, соскочил с высокого стула и низко поклонился.

— Мы уже виделись, портняжка, — сказала Кристина.

В голосе ее не было никакого уважения к знаменитому портному.

— Лишний раз засвидетельствовать — радость для меня, принцесса. Я же вас с детства помню. Ну, как сейчас — прыгаете по болотцу, такая зелененькая, маленькая, ну прямо бы наступил!

— Не видел он ничего подобного, — сказала Царевна-лягушка Севе. — Просто ему хочется меня обидеть.

— Разве бы я посмел!

— Ты много чего смеешь, потому что притворяешься безобидным. И мне твое притворство не нравится. Лучше расскажи, что сделал для нашего друга.