В следующее мгновение он уже больно ударился, потому что уменьшился быстро, а это означает — упал с высоты в полтора метра на пол.

Грохнулся, и когда пришел в себя, оказалось, что он сидит на дне чемодана.

Он с трудом поднялся.

Вокруг, как забор, поднимались стенки чемодана вдвое выше его.

А сверху с неба — если не знаешь, умрешь от страха — на него глядела гигантская божеская голова: из глаз вылетали звезды, губы размером с Севу двигались, из них выходило громкое шипение — тут Сева догадался, что это Кристина шепчет, чтобы не испугать его.

А как только он об этом догадался, стало нестрашно.

Все обыкновенно: влез в мультипликатор — надо будет обязательно спросить, как такой прибор очутился в сказочном царстве, — и стал Мальчиком-с-пальчик. А может, мультипликатор был здесь всегда и именно от него пошли сказки вроде сказки про Мальчика-с-пальчик.

— Нормально! — Сева помахал рукой Кристине и увидел, как ее рот разъезжается в гигантской улыбке. Улыбище.

— А что дальше? — спросил Сева.

Рядом с головой Кристины — чуть подальше и в стороне — возникла мохнатая голова Снежного человека.

— Смотри, — крикнул ему Сева, — не наступи!

Это была игра, и игра Севе нравилась.

Кристина отстранилась и медленно произнесла:

— Вылезай.

Но хоть она и старалась говорить тихо, ветер поднялся такой, что Сева еле удержался на ногах.

Когда Сева пришел в себя, он крикнул Кристине:

— Как вылезать?

Кристина сунула палец в чемодан и показала на ступеньки, маленькие скобы, врезанные в угол мультипликатора. Как раз по размеру мальчику-с-пальчик.

— Понял!

Сева быстро влез по скобам к краю чемоданного забора, и стоило ему подняться над краем по плечи, как он почувствовал, что растет.

Гигантские фигуры Кристины и Снежного человека стали быстро уменьшаться, пол стремительно уходил из-под ног, и, чтобы не упасть, Сева уцепился за протянутую руку Царевны-лягушки.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — спросила Кристина.

— Замечательно, — ответил Сева, глядя себе под ноги. Он стоял в чемодане, который доставал ему чуть выше щиколоток. А только что его стенки казались чуть ли не крепостными.

— Эту игрушку, — Снежный человек показал на чемодан, — мы отвезем в точку старта. Там ты в нее и перейдешь. Все рассчитано. У меня как в аптеке.

— Смотри, чтобы на этот раз без накладок, — строго сказала принцесса. — Сева мне нужен живым и здоровым.

— Таким и доставим, — ответил Снежный человек и громко расхохотался. Уж очень смешными ему показались собственные слова.

— Тогда пошли дальше, — сказала Кристина. — Начнем с портного.

Дорога к портному вывела их наружу, в редкий лесок, наполненный вечерним жужжанием комаров. Хоть было совсем светло, вечер ощущался в воздухе.

— У нас тут летний день на три месяца, — сказала Кристина, — а потом три месяца полярная ночь. И знаешь, я от них устаю — слишком много солнца, слишком много звезд — одинаково плохо. Наверное, поэтому люди произошли от обезьян, а не от полярных медведей. Там, в Африке, всего понемногу — и дня, и ночи.

Сева с Кристиной согласился. Ему всегда хотелось соглашаться с Кристиной, потому что она умела говорить очень убедительно.

— Хочешь, через музей пройдем? — спросила Кристина.

На поляне, по которой они шли, высился холмик, чуть повыше человека ростом, сложенный из валунов и земли, поросший травой и черникой. В него была вставлена деревянная дверца.

Кристина подергала за ручку двери, и та со скрипом приотворилась.

Кристина сунула руку внутрь и щелкнула выключателем.

За небольшой прихожей, в которой было холодно, как в ледяной пещере, потому что это и было начало ледяной пещеры, Сева увидел обширный, но низкий зал.

Под земляным потолком, с которого свисали корни кустов и деревьев, что росли снаружи, во множестве располагались глыбы льда. Побольше, поменьше, кубы, трапеции и пирамиды…

— Все, что вмерзло в ледники или в торосы в Ледовитом океане и на его островах, мама свозит сюда на память потомкам и для обучения снегурочек и маленьких морозиков. Гляди.

Первым в ледяном кубе Сева увидел викинга. Он сразу угадал, что этот человек — викинг. Он был в кольчуге, высоком стальном железном шлеме с шишаком, опирался на большой круглый щит и казался совершенно живым. Ну заснул на минутку — и скоро проснется.

— Тысяча лет, — произнесла Кристина. — Представляешь, он замерз тысячу лет назад… А вот это целая ладья, на таких ладьях викинги пересекали Атлантический океан.

Но Сева уже поспешил к следующей ледяной глыбе, которая была размером с пароход.

В той глыбе таился гигантский кит.

Кит был полосатый, голова у него была такая большая, что занимала не меньше трети всей китовой длины.

А дальше было еще интереснее. Там, в ледяной пирамиде, стояли рядом два мамонта и между ними, приподняв хобот, их детеныш.

— А этим больше двадцати тысяч лет, — сказала Кристина. — Знаешь, когда-то этот музей был самым интересным для меня местом… Видишь великана?

Да, перед Севой во льду был заточен пятиметровый человек в шлеме с мамонтовыми бивнями вместо рогов, в ожерелье из акульих зубов, в панцире, сделанном из морских черепах, совершенно босой.

— Никогда не встречал? — спросила Кристина. — Богатырь Нерьян с Северного Урала. А вот и девушка, которую он любил. Это горькая сказка…

Во льду была заточена прекрасная девушка в зеленом малахитовом платье и кокошнике, усыпанном изумрудами. Перчатки и сапожки той девушки были чешуйчатыми. Глаза закрыты, и ресницы такие длинные, что концы их лежали на белых щеках.

— Это Хозяйка…

— Это Хозяйка Медной горы, — поспешил сказать Сева. — Я эту сказку читал в раннем детстве. Она полюбила мастера Данилу, который вырезал чашу из малахита.

— Но она не была способна к любви, потому что была королевой уральских подземелий. Однажды к ней спустился таежный бог Нерьян. Он хотел отнять у нее драгоценности подземелий. За свою королеву вступились гномы, и, конечно, они отстояли бы ее, но тут эти подлые грибы… Эти подлые грибы, — голос Кристины прервался. — Пошли отсюда, — произнесла она, — всегда начинаю плакать, когда дойду до этого места!

— Странно, — сказал Сева, поспешая за Кристиной, которая бежала между ледяных глыб и пирамид, — в сказках об этом ни слова.

— Зачем огорчать детей, — сказала Кристина. — Из сказок всегда вычеркивают самые неприятные сцены. Дети думают, что им все рассказали, а на самом деле все только начинается. Иногда правда проскальзывает внутри сказки, но чаще о ней знают только специалисты.

— Ну, напомни хоть одну сказку, которая кончается не так, как я знаю, — попросил Сева.

— Ты про Спящую красавицу слышал?

— Конечно, слышал.

— Как эта сказка кончается?

— Принц поцеловал принцессу, она проснулась, и они стали счастливо жить.

— Вот и дурачок ты, Савин, — сказала Кристина. — Сказка тут только и начинается. Спящая царевна переехала во дворец, вышла замуж за принца, родила ему двоих детей, а потом принц стал королем и ушел на войну, а молодая королева осталась дома с его мамашей, которая ненавидела жену сына. Вот тут и началось! Молодую королеву она отравила, детей приказала отвести в лес, чтобы их там волки разорвали… ужасная сказка!

— Странно, — сказал Сева. — Но, наверное, это исключение.

— Исключение? А ты знаешь, что есть продолжение у «Золушки»?

— Ну какое там может быть продолжение!

— Очень простое. Когда Золушка переехала во дворец к принцу, с ней заявилась ее мачеха с дочками. Вот и стала ее мачеха изображать любовь и заботу к Золушке, а заодно доказывать принцу, что таких маленьких ножек, как у Золушки, у нормальных женщин не бывает. Такая маленькая ножка — типичное уродство, возможно, китайского происхождения.

— Китайского?

— В Китае был древний обычай туго бинтовать ноги девочкам, чтобы они не росли. И получались словно копыта.