— Еще бы! — фыркнула Лиззи. — Он прыгает со слугами, а слуги всегда подчиняются принцу. Неужели ты думаешь, что кто-то из них осмелится прыгнуть дальше тебя?

— Мне с тобой спорить не хочется, — гордо ответил Дик. — И я бы тебе сейчас ответил по-настоящему, но я люблю Генри Ричмонда, а он обещал взять меня в свое войско.

— И когда же это случится? — насмешливо спросила Лиззи.

— Когда он вернется, чтобы помочь моему брату.

— Беги, поиграй во дворе, — сказала королева. — А мне нужно с Алисой серьезно поговорить.

— Хорошо, — согласился принц. — Но как кончишь серьезно говорить, сразу присылай ее ко мне. Тут мы с ней и попрыгаем.

Принц убежал так же стремительно, как и появился.

— Ты уже большая девочка, — сказала Алисе королева. — И хоть я ничего о тебе толком не знаю, ты мне нравишься. А я привыкла доверять собственным чувствам. Лиззи, закрой дверь.

Лиззи не просто закрыла дверь. Подойдя к ней на цыпочках, она сначала изо всех сил ее дернула, распахнула, чтобы проверить, не таится ли там враг, и только потом плотно ее прикрыла.

— Четыре дня прошло, — печально сказала королева, — как мы предали земле прах моего дорогого супруга.

Она приложила к глазам тонкий кружевной платочек. Не потому, что ей так хотелось плакать, но ведь королеве положено скорбеть по умершему мужу.

— Наверное, я бы больше плакала и убивалась, — сказала Елизавета, — будь я спокойна за себя и своих детей. А я боюсь. Настолько боюсь, что порой забываю о моем горе.

— Почему, ваше величество? — спросила Алиса.

По знаку королевы она уселась на низенькую скамеечку возле ее ног.

— Короля могли убить, — тихо произнесла королева.

— Отца убили! — вмешалась Лиззи. — Я уверена! Помнишь, Алиса, как мы с тобой подслушали разговор в лесу?

— А что, снова видели фею Моргану?

— Разве обязательно нужна фея, чтобы отравить человека? — спросила королева.

— Но в первый раз была фея.

— Король пировал с послами из Бургундии, — сказала королева. — Нас с Лиззи и мальчиков там не было — не такой обед, чтобы звать членов семьи.

— Если бы я там была, — сказала Лиззи, — они никогда бы не сумели подобраться к отцу!

— И что случилось потом? — спросила Алиса.

— К вечеру его величеству стало дурно, его рвало, болела голова, потом начались судороги. Герцог Глостер всем объявил, что виновато дурное мясо. Врачи поставили пиявки, пустили кровь, но ничего не помогло. И тогда Эдуард…

— Отец вызвал к себе нас, детей и маму, — продолжила за королеву Лиззи. — И при всех передал власть моему брату Эдуарду. Только Эдуарда не было, потому что его не успели привезти из Ладлоу.

— Не надо было мальчику ехать так далеко, — заметила королева. — А мой супруг благословил его на царство. Он поручил своему брату охранять и заботиться о нас.

— А когда будет коронация?

— Герцог Глостер держит совет с баронами. Они должны решить. Но я думаю, что этот торжественный день уже близок. И это меня пугает:

Алиса понимала чувства королевы Елизаветы, которая не доверяла брату короля. Алисе было горько думать, что ей известно горе, предстоящее этой женщине. Королева надеется, что все обойдется, что герцог Глостер сдержит слово. Но Алиса потому и полетела в Лондон, чтобы увидеть, что здесь произойдет и как это случится.

Но одно дело у себя в XXI веке обсуждать историческую поездку в XV век, а совсем другое — сидеть на низенькой скамеечке у ног худенькой, бледной женщины средних лет, чем-то похожей на маму Алисы, видеть, как ее пальцы мнут кружевной платок, потому что она боится за жизнь сына и не верит, что ее любимый муж умер своей смертью.

Алиса была теперь не на уроке истории. Она попала в настоящую жизнь, и эти люди уже не были ей чужими.

— Герцог посылает навстречу Эдуарду отряд своих рыцарей, а может быть, и сам поедет встретить принца и проводить до Лондона. Он говорит, что беспокоится, как бы чего не случилось по дороге. Якобы развелось много разбойников. А ведь при жизни короля на дорогах было спокойно!

— Вели Эдуарду не ездить в Лондон, — решительно сказала Лиззи. — Пускай сидит в Ладлоу.

— Чудесно, — печально улыбнулась королева. — Может быть, этого они и желают. Тогда некого будет короновать в Вестминстерском аббатстве, и они найдут другого короля.

— Они не имеют права! — возмутилась Лиззи. Недаром у нее были огненные волосы — она вспыхивала в одно мгновение. — Эдди — настоящий король!

— Они постараются нас обмануть.

— Как? У нас много друзей. И тебя, мамочка, любит добрый английский народ.

— Народ сам не знает, кого любит, — ответила королева. — Ему завтра скажут, что мы с тобой неизвестно откуда приехали… Что мы цыганки… Вот народ и поверит.

— Мама, ты сошла с ума!

— А знаешь ли ты, что архиепископ Кентерберийский еще вчера попросил у меня свидетельство о нашем с папой браке. Он сказал, что у некоторых баронов есть сомнения: И их надо развеять.

— А ты?

— Я ответила, что со временем обязательно покажу этот документ.

Алиса не знала о визите архиепископа и спросила:

— А почему он не видел этого документа раньше?

— Ты не знаешь, девочка, — сказала Елизавета. — Тебя тогда еще и на свете не было. Наша свадьба с королем была тайной. Ведь я не знатная дама. Эдуард знал, что если он объявит о нашем браке заранее, меня убьют, а против него поднимутся бароны. Ведь он должен был жениться на французской принцессе — это высокая политика! А Эдуард влюбился в меня…

И тут королева зарыдала в три ручья, словно обиженная девочка.

И Алиса поняла: королева вспомнила, как они с королем любили друг друга, а теперь эти времена никогда не вернутся.

— Жизнь пролетела так быстро, — прошептала королева.

Лиззи тоже заплакала и стала утешать маму. Алисе очень захотелось приласкать тетю Лизу и поплакать вместе с ней. Но ведь нельзя забывать, что отсюда до твоего рождения пятьсот с лишним лет.

Потом, отплакавшись и даже улыбнувшись, словно небо после дождика, королева сказала, что ей надо написать очень важное письмо своему брату, в Ладлоу. А девочки пошли погулять.

Сначала Лиззи, у которой бури и солнечные минуты быстро сменяли друг друга, потащила Алису в подвал, на кухню. Кухня во дворце была просторной, но своды потолка невысоки. И Алисе все хотелось наклонить голову, чтобы не удариться.

Лиззи пробежала мимо длинного разделочного стола, где поварята резали куриц и кромсали мясо для супа, прямо к огромной печи. Толстая маленькая повариха как раз вытаскивала противень с пирожками.

И хоть повариха делала вид, что страшно сердится и сейчас выгонит девчонок, не посмотрит, баронессы они или принцессы, но по пирожку им досталось. А когда девочки поднялись во внутренний двор, то встретили маленького Дика, который маялся, потому что некому было сыграть с ним в мяч. И тут Лиззи, к удивлению Алисы, вытащила из большого кошеля, прикрепленного к поясу, горячий пирожок для братишки — оказывается, она о нем подумала!

А этот мальчишка даже спасибо не сказал и умчался.

И забыл, что собирался с Алисой попрыгать.

Лиззи потащила Алису по зеленому лугу к собору Святого Георга.

— Это мой папа построил для рыцарей ордена Подвязки, — сказала она, вводя Алису в громадный высокий зал, по обеим сторонам которого тянулись ряды деревянных кресел для рыцарей и над каждым креслом стояло знамя рыцаря с его гербом. Принцесса подвела Алису к одному из них и с гордостью сказала: — А вот это место моего дяди — графа Риверса.

Кресло как кресло.

По проходу быстро шла монахиня в черном одеянии до земли, черной накидке и капюшоне, из-под которого опускалась густая вуаль.

Повернувшись к Алисе, монахиня приподняла вуаль, чтобы рассмотреть девочку, и Алиса на секунду зажмурилась от яркого синего огонька — на пальце монахини сверкнул сапфир.

— Кто это? — спросила Алиса у принцессы.