— Сколько же она прожила у вас? — спросила Алиса.

— Сколько? — обратилась графиня к санитарке.

— Два месяца без двух дней, — донесся голос из-за двери.

— А ее папа ни разу не побеспокоился о судьбе дочери? — спросила Алиса.

— Раз вы не знаете, девочка, то не клевещите на Мариам, — обиделась санитарка Софи — бровастая, угрюмая, широкая в плечах девушка. — Мариам всегда ходила по земле с рюкзаком, чтобы познать жизнь. Ее родители были к этому приучены. Мы тоже долго не понимали, почему они не откликались. А ее папа и мама жили в горах Ирана, в своем имении. Ее папа — известный писатель, а мама занята воспитанием восьмерых детей.

— Вот видите, — сказала Серафина, — у нас ни от кого нет тайн.

— Значит, — сказала подозрительная Алиса, — два месяца ее папа и мама, ничего не подозревая, жили в горах… А вы давали объявления о том, что найдена девушка?

— Этим занималась полиция, — сказала санитарка.

— А когда родители приехали за ней, она их узнала?

— В этом и было чудо! — воскликнула графиня. — Ты бы видела, Алиса, каким светом озарилось ее лицо!

— О да! — раздался хор из-под двери.

— Она закричала: «Папа, мама!» — вспомнила санитарка и смахнула слезу. — Она побежала к ним вся в слезах. И они тоже рыдали!

Графиня развела изящными руками и сказала:

— Вы слышали? Это не только мое мнение, это мнение всех моих сотрудниц и сотрудников. Общее мнение!

— Она вам и адрес оставила? — спросила Алиса.

— Разумеется, — сказала Серафина. — Ей нечего скрывать. Мариам сейчас готовится поступать в медицинское училище в Багдаде.

— Нет, в Тегеране, — поправила директрису санитарка.

— Она мне сказала, — в дверях показалось краснощекое лицо еще одной санитарки, — она мне сказала, что будет поступать в медицинский колледж в Карачи.

— Вот именно! — воскликнула Серафина.

— И все же, — взмолилась Алиса, — где мне ее искать, чтобы расспросить?

— Сейчас я найду открытку, — сказала Серафина. — Она мне прислала открытку с дороги.

Серафина стала быстро разбрасывать на столе бумажки, кассеты и пленки, пока наконец не нашла то, что хотела. Она протянула открытку Алисе:

— Можете пользоваться открыткой, как пожелаете. Только прошу вас об одном: никогда не подозревайте невинных людей.

— Спасибо, — сказала Алиса и быстро проглядела текст.

«Дорогая синьора Серафина! — было написано на открытке ровными круглыми буквами. — Я пишу Вам с дороги. Под крылом самолета пролетают горы и пустыни. Скоро буду дома и тогда напишу обо всем подробно. Спасибо за заботу. Передавайте мои приветы профессору Лу Фу. Я надеюсь, что смогу его навестить в ближайшем будущем. Пускай ждет. Ваша Мариам».

— А обратный адрес? — спросила Алиса.

— Обратный адрес она пришлет мне, как только начнет учиться, — ответила Серафина.

Алиса поняла, что больше она ничего не добьется. Тем более что с каждым новым вопросом сотрудники клиники все меньше ее любили и все больше любили несчастную Мариам.

— Хоть скажите мне, как выглядят ее родители? — уже без особой надежды на успех спросила она.

— Родители как родители. Отец — высокий, могучий человек в шляпе. У него светлые глаза.

— Розовая кожа, — добавила санитарка. — Очень красивый мужчина.

— А мать — полная, молчаливая, она все время вязала и говорила только на их языке.

— На каком? — спросила Алиса.

— Наверное, это был язык урду, — сказала неуверенно Серафина, — или язык пушту. В общем, никто у нас его не знает.

Раздался продолжительный звонок.

— Простите, Алиса, — сказала Серафина с некоторым облегчением, — но нам пора начинать обход. Пациенты не могут ждать.

— Большое спасибо, — сказала Алиса. — Большое спасибо за то, что вы потратили на меня столько времени, и простите, что я была такой назойливой.

Но итальянки улыбались Алисе, никто на нее не сердился.

Серафина проводила ее до флаера.

Алиса поднялась высоко в небо и погнала машину обратно на восток. Она надеялась засветло вернуться в оазис профессора.

Когда Алиса возвратилась в оазис, он произвел на нее удручающее впечатление. Она и не думала, что жизнь в нем гибнет с такой быстротой. Кора ждала ее. Она просмотрела всю корреспонденцию профессора, но не нашла ничего подозрительного. Поэтому она встретила Алису в мрачном состоянии духа.

— Где ты пропадала столько времени? — спросила она строго. — Никогда не буду больше брать в помощницы таких маленьких девочек. Тебе еще в куклы играть.

— Может быть, — не стала спорить Алиса. — Но, пожалуй, мне удалось кое-чего добиться. У меня есть подозреваемая.

— Ну наконец-то! — воскликнула Кора. — У меня нет подозреваемых, у комиссара Милодара, который только что звонил мне, нет никаких подозреваемых, а у этого милого ребенка их десятка два.

— Мою подозреваемую зовут Мариам. У меня нет ее портрета, но есть описание.

— Сколько же лет похитительнице профессора?

— По описанию — пятнадцать.

— Правильно! — воскликнула Кора. — Детективу двенадцать лет, убийце — пятнадцать! Преступность катастрофически молодеет. Ты голодна?

— Мне не до еды! — воскликнула Алиса.

— Хорошо, хорошо, только не волнуйся, коллега. Возьми бутерброд и докладывай, что тебе удалось узнать в Италии.

Алиса взяла бутерброд и сначала показала Коре подаренную Серафиной голограмму излучателя, за что Кора была ей искренне благодарна. Она заявила, что один такой трофей оправдывает всю экспедицию в Болонью. Алиса даже покраснела от похвалы.

Потом Алиса рассказала о девочке, которую нашли без сознания на дороге, и о том, как она самоотверженно работала в клинике. Затем, как только стало известно, что профессор Лу Фу уже изготовил опытный образец малого излучателя, неожиданно появились ее родители, и девочка исчезла — якобы уехала поступать в медицинское училище.

Кора внимательно выслушала Алисин рассказ и ее подозрения. Потом сказала:

— Допустим, что ты не права.

— Как так?

— Допустим, что девочка Мариам ни в чем не виновата. Что она говорила правду, что ее в самом деле сбила машина в горах и она действительно потеряла память. Конечно, в ее действиях слишком много случайностей, и мне трудно в них поверить. Но давай поверим.

— А дальше что?

— А дальше нам придется искать другого похитителя. Но этот человек обязательно должен быть очень заинтересован в том, чтобы заполучить генератор доброты. Но зачем? Кому нужно выводить растения?

— Это фермеры?

— Чепуха…

— Почему?

— Представь себе, что некий фермер решил повысить урожайность. Вот он выходит пораньше с утра на поле пшеницы и включает излучатель. Но для большого поля ему понадобится пять или десять излучателей.

— Но, может, это не фермер.

— Когда у тебя будет рабочая гипотеза, — сказала Кора, — тогда ее и выкладывай. Не раньше.

— Знаю! — сразу же воскликнула Алиса и взяла со стола второй бутерброд. — Это цветочники.

— Какие такие цветочники?

— Ты представляешь, какие плантации роз или тюльпанов можно развести зимой на острове Шпицберген или даже в Тюмени, причем за несколько дней?

— Идея интересная, — согласилась Кора, протягивая Алисе кружку с горячим чаем. — Но ты понимаешь, что через пять минут после того, как в цветочном магазине на архипелаге Шпицберген появятся зимние розы, об этом будут знать сотни людей? Нет, эта акция должна быть тайной, и результаты — тоже тайными…

— Тогда все просто, — сказала Алиса. — Надо искать среди тех сумасшедших, которые выводят новые сорта и соревнуются на всемирных выставках. Допустим, среди торговцев орхидеями…

— Успокойся, мой юный друг, — сказала Кора. — Не думай плохо о коллекционерах и генетиках, им проще позвонить профессору и попросить о помощи, как сделала твоя старушка графиня.

— Серафина — не старушка!

Кора не слушала. Она включила прямую связь со штаб-квартирой ИнтерГпола в Антарктиде. На их счастье, Милодар был на месте. Кора рассказала комиссару о визите Алисы в Италию. Милодар сначала страшно рассердился: «Еще не хватало использовать маленьких детей! Ты что, не знаешь, насколько наша работа и опасна и трудна?» Но потом сказал, что сейчас проверит историю Мариам через компьютер Всемирной автоинспекции, которая фиксирует историю всех катастроф и происшествий на дорогах Земли. И уже через пять минут комиссар вызвал оазис и сообщил: