Синдбад вспомнил о просьбе капитана и поспешил в город.

Быстро темнело. На небе показались звезды. Улицы были пусты, в окнах домов не горел свет.

Синдбаду стало не по себе.

Он побежал к своему дому и когда нашел его, то понял — в доме нет ни одного человека.

Все вещи стоят на местах, одежда висит в шкафах. Чайник на кухне еще теплый — видно, недавно здесь пили чай.

Синдбада охватил ужас.

Он готов был бежать, но не знал, куда бежать. Побежишь, не зная куда, — и натолкнешься на опасность.

Синдбад выбежал на набережную и понял, что ни одного странного корабля не осталось возле нее. Лишь далеко в море виднелись тусклые огоньки.

Вдруг Синдбад увидел человека, который со всех ног бежал к морю.

Синдбад побежал ему навстречу.

— Что случилось? — закричал он.

— Вы приезжий? — спросил незнакомец.

— Да, я только сегодня приплыл сюда на корабле.

— Тогда бегите скорей со мной, садитесь в эту лодку. Я пожарный этого города и поэтому каждую ночь я отплываю из него последним, потому что проверяю, все ли очаги погашены.

Пожарный греб изо всех сил, и вскоре они оказались далеко от берега.

— Теперь можно и отдохнуть, — сказал пожарный. — Вы, наверное, хотите знать, чужеземец, почему все люди держат возле своих домов корабли и лодки, а как наступает темнота, убегают из своих домов, отплывают на кораблях от берега и проводят ночь в своем втором плавучем доме.

— Почему же? — спросил Синдбад.

— Наш город, — сказал пожарный, — называется Городом обезьян. Днем в нем живут люди, занимаются своими делами, торгуют, работают, отдыхают, а с наступлением темноты с гор спускаются несметные стаи больших обезьян. И если кто-то из людей задержится вечером в городе, обезьяны безжалостно убивают его, потому что ночью это их город. Они живут в человеческих домах, спят на наших постелях, гуляют по нашим улицам. Но лишь выглянет первый луч солнца, обезьяны убегают снова в свои леса и горы.

Тут лодка пожарного подплыла к квадратному «кораблю» с клумбами и большим домом, в котором его ждала семья. Синдбада и пожарного накормили ужином и уложили спать.

А с наступлением утра тысячи кораблей и лодок двинулись к набережной. Корабли бросали якоря, и люди сбегали по сходням на берег. Дети собирались в школу, торговцы на базар, а чиновники на службу.

Когда Синдбад вернулся в дом капитана, который уже решил, что его гость погиб ночью, то спросил его:

— А почему вы не объявите войну обезьянам и не перебьете их?

— Потому что жизнь не такая простая, как кажется, — ответил капитан. — Раз мы терпим такие неудобства, наверное, мы получаем какую-то выгоду.

— Но скажите какую! — попросил Синдбад.

— Хорошо, — сказал капитан. — Возьми один из мешков, что лежат в прихожей, и пойдем вместе с нами в лес.

Синдбад взял мешок и понял, что он очень тяжелый.

— Что вы в него положили? — удивился он.

Оказывается, мешок был полон гальки, собранной на берегу моря.

Синдбад хотел выкинуть гальку, но ему сказали, что без нее в лесу делать нечего.

Они пошли в горы, и Синдбад увидел, что вместе с ними идут тысячи горожан и все несут с собой мешки.

Вот они дошли до леса. Деревья в лесу были страшно высокие, стволы их очень гладкие — на такое дерево не взберешься.

На деревьях было множество обезьян. Они прыгали по веткам и кричали, дразнили людей.

Тогда люди развязали мешки с галькой и начали кидать камешками в обезьян.

Как обезьяны рассердились! Как они завопили!

Они принялись срывать с веток орехи и кидать их в людей так ловко, что многим досталось как следует. Но никто этого не замечал. Разбросав все камни, горожане стали ползать между деревьев и собирать орехи. Капитан велел Синдбаду тоже этим заняться.

Скоро они собрали по полному мешку и пошли домой.

По дороге капитан раскрыл Синдбаду тайну Города обезьян.

Оказывается, орехи, которые растут на высоких деревьях, ценятся во всем мире выше золота. Из них делают пряности такие редкие и душистые, что князья и короли готовы отдать все что угодно за эти орехи. И нет другого места во всем мире, где бы еще такие орехи росли.

— Теперь тебе понятно, почему мы согласны терпеть обезьян? — спросил капитан, и Синдбад с ним согласился.

Синдбад прожил в том городе целый месяц. Как раз в этот месяц и поспевали орехи. Каждый день горожане брали Синдбада с собой в лес, и он возвращался с полным мешочком, а ночью отплывал со всеми вместе в море.

Через месяц к городу пристал корабль, который шел в сторону Багдада. Корабль пришел за драгоценными орехами. Жители города продавали орехи купцам на корабле, а Синдбад отдал один мешок за проезд до дому, а остальные мешки с орехами взял с собой.

И правильно сделал.

Когда Синдбад приехал в город Багдад, он продал эти орехи так дорого, что построил себе большой дом, разбил вокруг чудесный сад, женился на самой красивой девушке в Багдаде, и они прожили вместе долгую и счастливую жизнь.

У Синдбада в Багдаде было много друзей, они любили приходить к нему в гости, и Синдбад не уставал рассказывать о своих приключениях, а друзья не уставали слушать.

Верка проснулась. Ей хотелось спать.

Весь день ей будет хотеться спать.

Так складывается жизнь бедных женщин — они хотят спать всю жизнь, с раннего детства до кривой старости.

Дождь стучал коготками по крыше. Двадцать шестого сентября ему исполнилась неделя. За неделю он не стал ни сильней, ни веселей, ни умнее, сыпал себе и сыпал, зато земля размокла — как теперь к зиме перекопаешь грядки? А баба сегодня будет требовать: «Перекопала? Перекопала?»

Когда человеку хочется спать, обязательно случается какая-нибудь гадость. В пять утра Верку разбудили коты, которые устроили потасовку на чердаке с воплями и шипением. Чего им драться на дворе? Там мокро. А вот чужой чердак — комфортабельный стадион. Конец сезона!

Ей показалось, что она угадала голос Котяры. А уж ему бы лучше не ввязываться, слабосильному!

В комнате было холодно, как на полярной зимовке. Верка спала под двумя одеялами и бабиным пальто. Хорошо соседям — у всех АГВ, центральное отопление и теплая ванная с туалетом.

Отец никогда не зарабатывал, да уже и не будет. Он, как говорила баба Элла, приспособлен только для шармана. То есть для красивой любви и веселой компании. Женщины на этот шарман попадаются.

А вот баба Элла? Она бедная или прикидывается?

Верка так и не догадалась. Но баба всю жизнь прожила в этой халупе: удобства во дворе, печка и умывальник в сенях, за водой надо ходить к колонке на углу. Просто чудо, что она согласилась на газовую плиту с баллонами. Баллоны доставлял дальний сосед Игнатьев, у него «Ока», ему не трудно.

Надо откинуть одеяло, не околеть от холода, добежать до кухни, включить плиту, а потом бежать на улицу — в односкатную будку-сортир. Наверное, это последняя такая будка в поселке. Потом чистить зубы, умываться ледяной водой, а если вода за ночь покрылась пленкой льда, нечего удивляться — такие в сентябре пошли циклоны.

В бабиных валенках и мохнатом халате Верка пробежала в уборную. Коза Катька услыхала, как она бежит, и начала блеять, требовать, чтобы ее доили. Всего-то молока пол-литровая кружка, но не доить нельзя, а то молоко пропадет. А баба верит, что козье молоко — единственное настоящее лекарство. Лежит в больнице, жрет заграничные лекарства, подвергается уколам и притом делает вид, что помогает ей только козье молоко. Ну и лежала бы дома… Нет, лежит за государственный счет и ждет, когда, извините за выражение, любимая внучка навестит ее с гостинцами.

Верка немного попрыгала, поприседала за домом, чтобы согреться. Потом почистила зубы. Вода в рукомойнике была такая холодная, словно ее специально привезли из космоса.

Но и дождик был ненамного теплее, он состоял из частой завесы иголочек. Они вонзались в волосы, лезли за шиворот, царапали лицо.