— Здравствуй, Бригитта, — сказал Игорь. — Подожди одну минутку, я вернусь.

Он для убедительности приложил палец к губам и, перепрыгивая через две ступеньки, побежал вверх по лестнице. Бригитта смотрела на него круглыми от удивления глазами, но молчала. Она была своим парнем.

Через полминуты Игорь вернулся как ни в чем не бывало. Он даже успел сесть на пол у кресла, в котором сидела Бригитта, и, когда мама вошла, сделал вид, что и не отходил от Бригитты минут пятнадцать.

— Ничего себе! — сказала мама. — К тебе приезжает дама, а ты где-то носишься, задрав хвост.

— Ну уж и хвост, — сказал Игорь. — А ты зовешь меня, будто мы в Москве! Забываешь, что мы в капиталистическом окружении.

— Шепотом тебя не дозовешься, особенно среди капиталистического окружения.

— Мам, у тебя не осталось кокосового молока? — спросил Игорь, чтобы переменить тему разговора.

— Сейчас принесу.

— Ты видела, как растут кокосовые орехи? — осведомился светским тоном Игорь у Бригитты.

— Еще бы! — изумилась Бригитта. — Я здесь уже тысячу лет живу. У нас в саду растут две кокосовые пальмы.

— А вот Глущенко видел целые рощи кокосовых пальм на берегу океана и собирается со мной туда съездить.

— А я была на океане, с папой, — сказала Бригитта.

— Тебе показать меч? — спросил Игорь. Он не знал, что Бригитта была на океане, он вообще никогда не видел океана и понимал, что если сейчас не заговорить про меч, то Бригитта обязательно спросит, был ли он на океане, и тогда придется признаться, что он океана и не видел.

— Покажи, — сказала Бригитта. — Ты же сам говорил.

— Пойдем тогда наверх. Он в комнате лежит.

Но наверх им уйти не удалось. К дому подъехала еще одна машина. Это вернулся Евгений.

— Ну вот, — сказал он, войдя в холл. — Прием отменился сам собой. Зато я побывал на строительстве и поговорил и с твоим папой, и с инженером Маун У. Сейчас, если ты не против, мы едем к нему. Он ждет.

Тут он увидел Бригитту и сказал ей:

— Здравствуйте.

Бригитта ничуть не смутилась и ответила:

— Здравствуйте, я Бригитта Данчева из болгарского торгпредства. Мы вместе с Игорем учимся в школе.

И она, не вставая, протянула руку Евгению. Тот пожал ей руку и поклонился, как взрослой.

— Едем? — спросил Игорь. — А то мне надо взять меч и письма.

— Конечно. Я даже двигатель не выключил. Мама не будет возражать?

— Я бы сама поехала, но некогда, — сказала мама. — Сейчас за мной заедет Володя, и мы едем в посольство. Вы, надеюсь, вернете Игоря в целости и сохранности?

— И меч тоже, — пошутил Евгений.

Игорь уже не слушал, он бежал наверх, за мечом. Но на лестнице он обернулся и сказал:

— Бригитту берем с собой. Она все знает.

— Не возражаю. Я пошел к машине. Идем, Бригитта.

И старик, и сам Маун У ждали гостей у входа в дом. Когда все поздоровались и познакомились, Игорь спросил у Маун У:

— Как ваша нога?

— Почти прошла. Я даже сегодня был на работе. Заходите и садитесь. Мама приготовила мохингу.

— Мы уже обедали, — сказал Игорь.

— Неважно. Вы ведь, наверно, никогда не ели настоящей мохинги.

— Я ела, — сказала Бригитта, — но, наверно, у вас вкуснее.

«Ну и дипломатка!» — подумал Игорь. А Бригитта тем временем сказала что-то еще по-бирмански, и Игорь ни слова не понял.

Хозяева очень обрадовались, что гостья так хорошо говорит на их языке, и стали ей отвечать по-бирмански, Евгений подмигнул Игорю, а Игорь подмигнул ему в ответ — в смысле знай наших!

Потом все вымыли руки над тазиком и сели вокруг низкого столика. Игорь подумал: «Вот интересно! Наверно, им очень хочется посмотреть на меч, а они еще ни слова о нем не сказали. Можно решить, что мы просто так приехали в гости».

Мать Маун У принесла большую миску с супом — мохингой. Суп был очень вкусный — из лапши с мясом. Игорь съел целую чашку и потом добавку, хотя и не был голоден. А Бригитта хвалила суп по-бирмански, за что ее очень полюбила старушка. Мохингой обед не кончился. Принесли громадное блюдо очень чистого белого риса и много тарелочек и чашечек с острыми приправами. Каждый положил себе риса на тарелку сколько хотел, потом сделал в горке риса углубление и клал туда приправы по вкусу. Игорь все перепробовал, и потом у него два дня горело во рту — такие острые и жгучие приправы ему попались. Рис запивали холодной водой. Игорь пил воду и дышал так, чтобы в рот попало побольше воздуха. Бригитта заметила, засмеялась и сказала:

— Он объелся чили.

Игорь не знал, что такое чили, а Евгений показал ему на зеленый стручок, поменьше горохового, и объяснил, что это такой перец, который без привычки есть нельзя.

Со стола исчезли тарелки и рис, старушка принесла миски с орешками, зернышками, конфетками, некоторые из них были вкусные, а другие нет. Перед каждым гостем поставили по чашке со светлым ароматным чаем. После чили чай был особенно вкусен.

Тут Евгений сказал старику У Мья:

— Мы привезли с собой меч, и нам очень интересно узнать ваше мнение.

— С удовольствием. Я с нетерпением ждал вашего приезда, — сказал старый бирманец.

Игорь развернул меч и передал его старику, а сам посмотрел на картину на стене. Даже издалека было видно, что у желтоволосого человека на картине был точно такой же меч. И точно такие же ножны висели у него на поясе.

— Он самый, — сказал старик. — Конечно, он самый. Расскажите мне, пожалуйста, что же вам удалось узнать?

Глущенко рассказал про письмо, про страничку из журнала и даже показал их старику, переведя важные места.

— А у меня тоже есть что вам показать, — сказал старик и достал из деревянной резной шкатулки фотографию со старинной гравюры. На ней был изображен усатый бирманец с круглым лицом. На нем была очень старинная одежда, на голове шлем с шишаком, и на поясе висел меч.

— Это и есть генерал Бандула, — сказал старик. — Обратите внимание на меч. Не правда ли, тот же самый?

— Конечно, — согласился Игорь. — Но мне кажется, что такие мечи были у многих бирманских офицеров.

— Какая чепуха! — обиделся старик. — Я изучаю бирманскую историю уже пятьдесят лет и никогда больше не встречал такого меча. Обратите внимание, на нем изображена сцена охоты на оленя. По этому его можно отличить от любого другого.

— А больше таких нет? — спросил Игорь.

— Нет, это совершенно точно.

«Все ясно, Роджерс соврал, — подумал Игорь. — А Джонни меня не зря предупреждал. Тогда, значит, Иван Исаев никак не мог купить этот меч».

— А когда был этот бой, что нарисован на картине, генерал Бандула был еще жив?

— Конечно, был жив. Он командовал бирманской армией.

Так, значит, и подобрать его у убитого Исаев тоже не мог. Теперь можно проверить еще одну вещь.

— Извините, — сказал Игорь. Он понимал, что на него смотрят с удивлением. Но ничего. — Скажите, а кто был начальником разведки у генерала Бандулы?

— Вопрос несложный, — ответил, ничуть не удивившись, старик и, сняв с полки толстую бирманскую книгу, раскрыл ее посредине. — Вот, — сказал он, перелистав несколько страниц и найдя, что ему нужно: — Мьоза Шве У Даун.

— Бирманец?

— Конечно.

— А англичан у него в армии не было?

— Может, были пленные или переводчики. Но я не знаю их имен.

— Спасибо, извините.

Игорь обернулся к Глущенке, и ему показалось, что Евгений слишком внимательно на него смотрит.

— Я просто любознательный, — сказал Игорь.

— Я чувствую, — сказал Евгений. — Еще вопросы с твоей стороны будут?

— Нет.

— Тогда я спрошу, ладно? Нам хотелось бы быть уверенными, что этот меч — именно меч генерала Бандулы. Понимаете, я журналист, и такая деталь для меня очень ценна.

— Конечно, конечно. Но ведь о мече известно только, что он пропал. Ни в одном музее ни в Бирме, ни в Англии, ни в Индии его нет. Это уже доказательство в пользу того, что меч, лежащий перед нами, именно меч генерала Бандулы.