Севе он поклонился и быстро заговорил:

— Ты молодец, молодец… я ббб на-тттвоем месте провалился. Чесслов. Давай дружить, ты чужой — я чужой!

Он протянул Севе руку, и только тогда Сева сообразил, что, заглядевшись на его ужимки и прыжки, он даже не сразу заметил, что Кривляттер меняет одежду так часто, что угадать, во что он сейчас одет, невозможно.

Рука была горячая, и Кривляттер тут же начал выдирать ее у Севы и кричать:

— Нннне жми! Боооль-ах! Уйди, не вожусь…

— Простите, — сказал Сева.

— Нет, ты меня ппппрости.

Он поднял ладонь, и на ладони уже сидела Дюймовочка, ножка на ножку, она махала ручками, чтобы не потерять равновесия и не упасть.

— Дддда-рю! — сказал Кривляттер. — Женись.

— Ты совершенно рехнулся, — сказала Снежная королева. — Бери свою Дюймовочку и неси ее в детские ясли. Уходи, уходи! Видеть тебя не желаю!

— А я и рад! — рассмеялся Кривляттер. — А мне и к лучшему.

Он опустил руку, и Дюймовочка соскочила на пол. И стала одного роста с Кривляттером. Очень красивая девушка.

— Зря ты на мне не женился, Савин, — сказала она голосом Ванессы.

Этого еще не хватало!

— Ванесса?

— Такой не знаю, — ответила девушка и первой убежала из комнаты. За ней последовал Кривляттер.

— Кто он? — спросил Сева.

Он почувствовал облегчение от того, что Кривляттер ушел.

— Ты на него не обращай внимания, — сказал Нильс. — Он не вредный, но чудак.

Дед Мороз был одет попросту, в клетчатую ковбойку и джинсы, и это нарушало сказку больше, чем самолет Гарри Коллинза.

Ясно, что обычные законы в сказке не действуют.

— Чудаки тоже бывают надоедливыми, — сказала королева. — Кривляттер не совсем сказочное существо. Он просто-напросто тупиковая ветвь эволюции. Природа долго размышляла, от кого произойти человеку. Пробовала, ошибалась, снова пробовала. Ты слышал о неандертальцах?

— Волосатые, похожие на горилл, они жили в пещерах, а потом почему-то вымерли.

— Вот именно — тупиковая ветвь, — сказал толстый Дед Мороз с трубкой в золотых зубах. — Эти кривляттеры населяли берега озера Китеж и остров Епифань. Но потом передрались.

— А я думаю, — возразил Нильс, — тут не обошлось без инопланетян.

— В общем, это последний кривляттер на Земле, — сказала Снежная королева. — И у него есть удивительная способность — ты видел это. Его буйное воображение может рождать чудовищ. То, что вы, дети, называете страшилками — это его выдумки. Правда, в последние годы он халтурит, выпускает страшилки одинаковые. Сотнями.

— Порой это невыносимо — хоть на Северный полюс беги, — сказал Нильс.

— Так вы его попросите уехать, — сказал Сева.

— А он честно зарабатывает деньги. И мы от него немало получаем.

— Почему же?

— Да потому что его страшилки отсюда прямиком идут в Голливуд и на другие киностудии.

— А порой они и так, в натуре, могут понужбиться, — сказал домовой, который, оказывается, сидел под креслом у королевы, и тут ему захотелось поучаствовать в беседе — вот он и высунул бороду наружу.

— Они недолго живут, — сказала королева, угадав вопрос Севы. — Они сами растворяются в воздухе. Но в кино их успевают снять и по телевизору показывают… он у нас тут самый богатый.

— К счастью, цены деньгам он не знает, — сказал Нильс.

— Впрочем, мы все стараемся эту цену понять, но до конца так и не понимаем, — поддержал его Дед Мороз с трубкой в зубах.

— Сейчас он со своей Дюймовочкой, — сказал домовой, — в трактир пошел. А потом он напьется пива, а она растворится в воздухе…

— А сейчас спать, — сказала Роксана. — Завтра с утра сборы в поход.

Телефон зазвонил в кабинете Георгия Георгиевича ровно в двадцать три часа восемь минут.

Георгий Георгиевич схватил трубку раньше, чем это успела сделать Элина Виленовна.

— Это кто? — спросил он.

— Похитители, — ответил голос. — Ждем ответа.

В телефонной трубке раздался характерный щелчок. Не надо было быть специалистом, чтобы догадаться: уголовный розыск подключился к разговору.

— Мы согласны на ваши условия, — сказал Георгий Георгиевич.

Его голос звучал напряженно, но мужественно.

— Деньги должны быть в брезентовых инкассаторских мешках, — продолжал голос похитителя, тонкий и хриплый, как голос юного партизана.

— Это невозможно, — сказал Георгий Георгиевич.

— А ты, козел, не спорь!

— Груз будет весить больше чем полтонны, — сказал Георгий Георгиевич.

— А что ты предлагаешь?

— Чек на один из ведущих западных банков, — сказал Полотенц.

— Не выйдет, — ответил похититель. — Надуешь.

— Как я могу надуть, если судьба Аглаи Тихоновны в ваших руках!

— А вот как не будет она в наших руках — тут нам и кранты. И чек липовый, и в банке нас менты ждут. Швейцарские…

— Но я не могу набрать столько наличных. Вы меня полностью разоряете!

— Это твои проблемы, коротышка! Привезешь «капусту» в «Газели». Остальное — наша забота.

— Хорошо, — вздохнул печально Полотенц. — Куда ехать? Когда ехать?

— Когда баксы будут погружены?

Георгий обратился к Элине:

— Когда наличные будут собраны?

— Через час.

— Прикажи погрузить в зеленую «Газель».

Элина, не говоря ни слова, вышла из кабинета.

— Чтобы в машине никого, кроме тебя и твоей гадючки, не было, — сказал похититель.

— Я не понял, — сказал Георгий. — Кто такая «моя гадючка»?

— Ее звали Элиной.

И похититель неприятно захохотал.

— Я до тебя доберусь! — злобно прошептала Элина. Обычно она умела держать себя в руках, но в ее происхождении была тайна, которую нелегко было разгадать. И если ей казалось, что кто-то близко подошел к разгадке, она теряла над собой контроль.

— Встреча в один час двадцать минут ночи, — сказал похититель, который не слышал угрозы Элины Виленовны, иначе бы наверняка испугался.

— Но где? — спросил Георгий Георгиевич. — Где же?

— Узнаешь, — рассмеялся в ответ похититель.

Короткие гудки…

Георгий Георгиевич хотел положить трубку на место, но в ухе прозвучал голос Бориса Хвата:

— Линию не разъединять. Они наверняка скоро позвонят. Сменят точку и позвонят.

— А разве он не с мобильного? — спросил Полотенц.

— Мы его засекли, но надо бы засечь получше, — сказал Глеб Хват. — Да вы не волнуйтесь. Они ведь тоже на крючке. С момента похищения премьера Италии и дочери журнального магната Херста такого большого выкупа еще не требовали. Но вы эти деньги не потеряете, они к вам возвратятся.

— Оплатил налоги — и гуляй спокойно! — почему-то сказал его брат и рассмеялся.

— Ну что ж, — сказал Полотенц. — Будем ждать. Охрана предупреждена?

— Вы же знаете, Георгий Георгиевич. Вы же знаете.

Минуты тянулись, как часы.

Наконец все готово.

Но сигнал не поступает.

— Куда выезжать-то? — волнуется Георгий Георгиевич.

— Куда выезжаете? — волнуется по телефону Хват.

И в этот момент в приоткрытую форточку влетает камень, обернутый в листок бумаги.

Элина совершает вратарский прыжок и хватает камень.

Разворачивает лист бумаги.

Протягивает его Георгию.

На листке печатными буквами написано: «18-й километр Мантулинского шоссе. Час пятнадцать. Проговоритесь братьям Хватам — не жить Аглае Тихоновне».

Элина Виленовна сказала:

— Назначают встречу на пять минут раньше. Чтобы сбить с толку ментов. А мы приедем еще на пять минут раньше.

— Чтобы всех сбить с толку?

— Умница.

Вдруг Элина Виленовна, что с ней редко бывало, пожалела Георгия Георгиевича, наклонилась и поцеловала его в лысинку.

— Если со мной случится что-нибудь ужасное, — произнес Полотенц, — ты позаботишься о Гоше? Он же самое дорогое, что у меня осталось…

— Как о себе! — ответила Элина.

Под окном коротко гуднул фургон.

Это привезли выкуп.