Хорошо еще, что сумели вытащить живым, но хронический насморк остался на всю жизнь.

Много еще было в его жизни трагических случаев, и закончил он свою спортивную карьеру физкультурником в лагере у своего брата. Но это не самый худший вариант.

Рома повел Савина в домик дирекции, где стоял телефон.

— А вы чего так хромаете? — спросил Сева.

— На какую ногу? На правую или на левую?

— На обе.

— На правую — я занимался марафонским бегом по бездорожью, пересекал Кению и Танганьику. Ты меня слушаешь, паренек?

— Слушаю.

— И как назло — стадо слонов. Последним шел слоненок, у него была куриная слепота. Он наступил мне на ногу. А левая нога — мой последний подвиг. Спортивная ходьба. Стадион в Сиднее. Дистанция двадцать километров, толпы зрителей безумствуют, моя любимая Настя выступает за команду Белоруссии, и вдруг я вижу, что один из аборигенов целится в нее бумерангом, знаешь, что это такое?

— Знаю, конечно!

— А я не знал! Бумеранг поражает Настюху под коленом, она падает, и ихняя австралийка обходит ее. И тогда я, не нарушая правил, хватаю Настюху на руки и шагаю с ней на руках к финишу. Это дозволено правилами… Да, дозволено. И в этот момент начинает извергаться вулкан Везувий…

— Роман, — раздался голос из открытого окна кабинета. — Не отвлекай своими сказками молодого человека от дела.

— Это не сказки, это трагедия моей короткой жизни.

— Никакого Везувия в Австралии нет! — крикнул Афанасий Столичный. — Можешь спросить у мальчика.

— Да я сам его видел! — возмутился Роман. — Я как раз рассказываю, почему стал хромать. А стал я хромать, потому что капля расплавленной лавы капнула мне на левую ногу. Вот и хромаю на обе ноги.

— Везувий, — закричал Афанасий, — в Неаполе!

От звука его мощного голоса зашатались деревья, и листья полетели на траву.

— Я и говорю — в Неаполе, — согласился Роман. — В Австралии.

Никто не стал с ним больше спорить, и, по знаку начальника лагеря, Сева вбежал в кабинет и схватил телефонную трубку.

Телефон был большой, тяжелый, похожий на египетскую пирамиду со срезанной вершиной, из которой торчали две пары изогнутых рогов, чтобы удобнее было класть на них трубку.

— Всеволод? — раздался в трубке голос, который Сева тут же узнал — голос Царевны-лягушки. Он был взрослый, густой, низковатый для такого хрупкого создания, чистый, и все слова она выговаривала правильно, словно иностранка, которая отлично изучила наш язык.

— Здравствуйте, — сказал Сева.

Со стороны начальнику лагеря, например, могло показаться, что Сева совершенно спокойно разговаривает по делам или с какой-нибудь родственницей. А на самом деле внутри Севы все дрожало, принялось растворяться и превращаться в кисель. Это еще ничего, что голова стала кисельной и руки окиселели, но хуже было с ногами, они же расплывались, и пришлось свободной рукой вцепиться в край стола, чтобы не уехать на пол и не расплющить кисельный нос об угол этого стола.

— Сегодня вечером, — сказала царевна, — Афанасий Трофимыч устроит в лагере вечер сказок, и ты уж, пожалуйста, никуда не уходи. Сиди возле большого костра и внимательно слушай все, что будут там рассказывать и показывать. И учти, что артисты будут в самом деле сказочными, и так далее. Ты понимаешь?

Сева не понял, что значит «и так далее». Но не стал переспрашивать.

— Ты меня понял? — спросила лягушка.

— Я понял…

А так как лягушка замолчала, Сева понял, что он тоже должен что-то сказать, и сказал:

— Вы меня простите, что с короной не получилось. Я доверился Ванессе, а она оказалась ненадежной. Ее обманули.

Сева еще не кончил говорить, как понял, что ведет себя нечестно — пытается свалить на Ванессу свою вину. Ведь пошел бы сам за короной или охранял бы Ванессу, ничего бы не случилось.

— Вы не виноваты, — сказала царевна. — И я не сержусь. Потому что Ванессу ограбил Ванька Каин, это древний и очень хитрый разбойник. Если захочешь, пойди в библиотеку, там должна быть книжка о нем. Но надежда не потеряна. Гномы обещали сделать мне новую корону. А может быть, удастся отнять у них мою старую. Но без короны, скажу тебе, Сева, мне плохо, потому что я теперь не могу превращаться в лягушку, а для наших дел это так нужно!

Царевна глубоко вздохнула.

Потом добавила другим, куда более деловым голосом:

— Я тебе все сказала. Будь внимателен и делай вид, что играешь в сказку. Ты умеешь…

— Я умею!

— Мы встретимся.

— Когда?

Ничего не поделаешь, Сева почувствовал, что Царевна-лягушка ему нравится, не как царевна, а просто как девушка. И если бы она не была такой старой, может, он влюбился бы в нее всерьез.

— Придет время, и мы встретимся, — повторила царевна и повесила трубку. А Сева так и стоял с трубкой в руке, потому что его посетила грустная мысль — на самом деле царевна, как деликатное создание, не хочет признаться, как сердита на него за то, что не смог выполнить небольшой просьбы — сохранить и вернуть корону.

— Поговорили? — спросил начальник лагеря.

— Да, извините, — ответил Сева и положил трубку на рога телефона.

— Ваша знакомая? — вежливо спросил начальник лагеря.

— Она? — Сева на минуту задумался. Кто она ему? Просто знакомая лягушка? Или принцесса, в которую он намерен влюбиться?

— Не хочешь, не отвечай, — прогудел Афанасий Трофимыч. — Ты свободен. Возвращайся к друзьям. Скоро горн на обед прозвучит. Ах, как я люблю этот звук. Но всю жизнь ненавидел мелодию: «Вставай-вставай-вставай, штанишки надевай…»

Начальник лагеря пел басом, а снаружи ему подпевал несчастный Роман.

Когда Сева уже вышел на дорожку, начальник лагеря высунулся по пояс из окна и прогудел:

— Скажи во втором отряде, что сегодня вечером у нас будет большой костер сказок! Желающих приглашаем!

— Я знаю, — ответил Сева.

Он добежал до волейбольной площадки, но там застал только Лолиту. Она его дождалась.

— Мог бы и подольше гулять, — сказала она, — на обед мы теперь точно опоздаем.

— Ну и шла бы обедать! — грубым голосом ответил Сева. И понятно — в тот момент в его ушах все еще звучал глуховатый голос Царевны-лягушки, и Лолита казалась ему не такой привлекательной, как обычно.

Лолита поняла и пошла прочь.

Женщины вообще лучше чувствуют, чем мужчины, особенно что-нибудь неприятное.

Сева ощутил себя виноватым и догнал Лолиту.

— Мне звонили, — сказал он, — и сообщили, что вечером будет большой костер. Вечер сказок. Понимаешь?

— Не понимаю и понимать не желаю, — сказала Лолита.

У них с Ванессой общая беда. Они решили почему-то, что они самые красивые, самые умные, самые-самые-самые девочки во всем лагере. И все просто обязаны ползать у их тапочек. И уж если они кого осчастливили своим вниманием, то благодарность должна быть на всю жизнь.

— Просили сидеть поближе к костру, потому что для нас будет идти текст. Может, и задание.

— Вот и выполняй!

Тут они вошли в столовую и поспешили к своим местам. Лолита громко смеялась, перекликалась с Рембо из первого отряда, а тот глупо улыбался: сила есть — ума не надо. Потом тоже стал смеяться.

Впрочем, все это было не так важно, потому что у Севы была настоящая тайна. Пожалуй, человек может только мечтать о том, чтобы поговорить по телефону с настоящей царевной из волшебного царства. И пускай некоторые считают тебя дураком, но именно твоя помощь и дружба нужны в волшебном мире. Теперь можно рассчитывать, что к тебе на помощь всегда придет, по крайней мере, Соловей-разбойник.

И все-таки оставаться одному не очень хотелось. И Лолита с Ванессой не такие уж плохие люди, по крайней мере, они не побоялись быть с ним, когда другие бы сбежали. Жаль только, что у Севы нет друга-парня. В Москве он вообще с женщинами не дружил — некогда пустяками заниматься. Но здесь так получилось, что жизнь диктует свои правила игры.