— А где был ее дом?

— Она не могла вспомнить. Судя по всему, в одной из арабских стран.

— А как же она добралась до Флоренции?

— Папа с новой женой были в свадебном путешествии и взяли ее с собой.

— И неужели ее отец не дал никаких объявлений о пропаже дочери? Неужели ее не искала полиция?

— Боюсь, что отец находился под влиянием новой жены, которая не любила девочку.

— Ах, какая ужасная история! — сказала Кора. — И долго эта Мариам прожила здесь?

— Она появилась у нас чуть больше года назад, как раз когда у нас завязалась переписка и совместная работа с профессором Лу Фу. И прожила… наверное, не меньше шести месяцев.

— А профессор ее видел?

— Не только видел, профессор был к ней расположен. Он говорил, что хотел бы, чтобы у него была такая работящая и умная внучка. Он уверял, что Мариам похожа на китаянку.

— А вы говорили, что она — арабка…

— Профессор был старым человеком, он мог ошибиться, — ответила синьора.

— Ну и что же случилось дальше?

— Мариам научилась помогать мне работать с этим граммофоном. Порой она заменяла меня вечерами, посылая волны добра, пока дети засыпали, а наш профессор Лу Фу проводил с девочкой опыты — он измерял излучения ее мозга. Он к ней очень привязался. Даже предлагал поехать с ним в пустыню, на окраину Китая.

— А она?

— Она сказала, что если не найдет своего папу, то обязательно приедет к профессору. Но, к счастью, ее отец нашелся. Вернее, он сам ее нашел. Пришлось нам расстаться.

— И вы больше ничего не слышали о ней? — спросила Кора.

— Почему же? Месяц назад, к моему дню рождения, я получила от Мариам поздравительную открытку. Она должна быть в моем кабинете.

Они возвратились в кабинет синьоры Серафины. За время их отсутствия кто-то прибрал в кабинете, спрятал в большой сундук мячики и детские игрушки, привел в порядок бумаги на столе синьоры.

— Ах, — произнесла синьора, — наша экономка убирает мой кабинет, и из-за этого я ничего не могу найти. Я люблю, когда у меня в кабинете беспорядок. Это мой собственный беспорядок, и я в нем отлично разбираюсь. А когда приходит чужой человек и наводит у тебя порядок — я ничего отыскать не могу. Ну скажите, где все письма?

— А вот где! — воскликнула карлица в голубом халате и очень высокой шляпе, которая выскочила из-за шторы.

Карлица вытащила второй сверху правый ящик письменного стола, и оттуда буквально выпрыгнули тучей письма и открытки.

— Ты что наделала! — закричала синьора вслед убежавшей карлице.

Но та уже процокала каблучками по мраморной лестнице, и ее след простыл.

Пришлось Коре с синьорой ползать по полу, пока наконец синьора не воскликнула:

— Вот эта открытка!

Открытка была из Багдада. На одной стороне была изображена мечеть под золотым куполом, на другой короткий текст: «Спасибо за все. Очень жалею, что не смогла с вами попрощаться. Надеюсь на встречу. Искренне ваша, Мариам».

— Почему она пишет, что не смогла с вами попрощаться? — спросила Кора.

— Ее отец приехал за ней, как раз когда я улетала в Бомбей на конгресс защиты детей от родителей. Когда я уезжала, никто и не подозревал, что ее отец объявится. А приехала — нет ни девочки, ни папы!

Синьора улыбнулась, вспоминая, как была тогда удивлена.

— Но, может, кто-нибудь видел ее отца, разговаривал с ним? А вдруг девочку похитили? Вдруг она не хотела уезжать?

— Нет, — пискнула экономка-карлица, которая незаметно вернулась в кабинет синьоры. — Мариам как увидела своего папочку, так и побежала к нему, обнимает его, плачет, где ты, говорит, пропадал, я так, говорит, по тебе, папа, скучала… Я сама видала!

— Ну видите — вот вам и свидетель, — сказала синьора.

Серафина проводила Кору до флаера. Они попрощались на площадке перед заснувшей виллой. Карлица-экономка вынесла зажженный фонарик и размахивала им, провожая Кору.

Кора помахала рукой этим милым добрым людям и, подняв флаер над Болоньей, ушла в тонкие перистые облака.

Пролетая над Венецией, она вышла на связь с комиссаром Милодаром, который, разумеется, не спал, и доложила о полете к синьоре Беллинетти.

— У тебя есть какие-то сомнения по поводу девочки Мариам?

— Мне хотелось бы, чтобы вы проверили ее, — сказала Кора. — Ведь она появилась, когда опыты уже начались, и исчезла, когда профессор закончил у себя работу над новой моделью генератора доброты.

— Ты, как всегда, преувеличиваешь, — заметил Милодар. — Но в одном я с тобой согласен — конечно же, причиной нападения был этот самый генератор. Но вот где он сейчас и на ком испытывают его доброту, мне хотелось бы узнать как можно скорее.

— А мне хотелось бы найти профессора, — ответила Кора. — Я беспокоюсь, жив ли он.

Флаер Коры летел навстречу солнцу, и потому она рассчитывала, что окажется в Урумчи к середине дня. Пролетая над сверкающими снежными вершинами Гималаев, она соединилась с кабинетом следователя Лян Фуканя, который с утра ждал ее вызова.

— Как вы слетали в Италию? — спросил он. — Был ли ваш полет удачным?

— Более чем удачным, — ответила Кора.

— Вы, наверное, устали и хотите спать?

— Нет, сейчас наступает самый важный момент, — сказала Кора. — Мы с вами идем по следу опасных преступников. Скажите, пожалуйста, просмотрели ли вы книгу посетителей гостиницы в Урумчи?

— Я сделал, как мы договаривались, коллега, — ответил следователь. — Но в последние дни гостиница стоит почти пустая.

— Почему?

— Потому что сейчас еще не спала жара, туристов почти не бывает, а если человек прилетает по делу, то он предпочитает закончить его до вечера, чтобы улететь домой, — благо до Парижа от Урумчи лететь всего час.

— И все-таки, кто жил в гостинице?

— Корреспондент Зденек Ольшевский, два палеографа из Шанхая…

— Палеографы? — Кора вынуждена была признать, что не знает такого слова.

— Я с ними разговаривал. Это почтенная пожилая чета, они изучают старинные рукописи. Со временем буквы меняют свое написание, и специалист может определить, когда написан текст, если он знает, как в то или иное время изображали букву или иероглиф.

— Кто еще? — спросила Кора. Ей было стыдно, что она не знает таких простых вещей.

— Пара с Марса. Они проводят у нас медовый месяц.

— Это еще почему?

— Они сначала поехали в Париж, но там им показалось влажно и холодно.

— Хорошо, дальше…

— А дальше — пустота! — ответил следователь.

— Тогда, коллега, — попросила Кора, — узнайте, пожалуйста, не было ли среди туристов-охотников на острове Лоб-Нор девочки-арабки примерно шестнадцати лет, предположительно по имени Мариам.

— Хорошо, — ответил Лян Фукань, не задавая вопросов. Он лишь дал совет: — Поставьте флаер на автопилот и отдохните немного. Лететь вам еще полчаса, успеете вздремнуть.

Но Кора не послушалась его совета. Она снова вызвала Милодара.

Комиссар как раз завтракал, что не мешало ему при этом смотреть новости Галактики, дочитывать роман «Граф Монте-Кристо», который ему настолько полюбился в детстве, что он его читал снова каждые полгода, и разговаривать по видеофону с женой, которая проснулась, проспав четверо суток, и теперь никак не могла решить, то ли ей отправиться за покупками, то ли соснуть полчасика.

Кора поздоровалась с Милодаром и Спящей красавицей.

— Я все узнал, — сразу заявил комиссар, — так что запоминай: в самом деле год назад на шоссе Болонья — Флоренция была найдена девушка, которая шла по дороге пешком, сбежав от своего папы из горной гостиницы. Девочку задела проезжавшая мимо неизвестная машина, но, к счастью, ничего страшного не произошло. Девочка упала, ушибла голову и временно потеряла память. Девочку взяла к себе в клинику синьора Серафина Беллинетти, и та прожила в клинике сначала как пациентка, а потом в качестве санитарки и помощницы синьоры несколько месяцев.