— Я понял, — сказал Сева.

И чуть было не добавил — «ваше величество».

Тишина так и осталась внутри кареты. Карета ехала по асфальтовой шоссейке, раскачивалась, позвякивала множеством колокольчиков и хрустальных подвесок, которыми была украшена, но внутри ее никто и слова не сказал.

И тут Сева подумал: «А чего я стесняюсь? Во всем мире грибы собирают и едят. Кроме поганок. Может быть, здесь грибы ядовитые?»

Но Снежная королева сменила тему разговора.

— Как здоровье Афанасия Тихоновича? — спросила она.

— Чье здоровье?

— Бывшего чемпиона мира Афанасия Столичного. Неужели ты о нем уже забыл?

— Это наш начальник лагеря?

— Вот именно.

— На вид он ничего, молодец, — сказал Сева. — А что, вы знакомы?

— Как я была в него влюблена! Как я болела за него двадцать три года назад, когда в Хельсинки проходило первенство Европы!

— А он? — спросил Сева.

Угрожающее шуршание и шипение пролетело по карете.

Опять он не то сказал!

На этот раз ему ответила сама королева.

— Считается, — сказала она, — что любой смертный под воздействием моих чар теряет голову.

— А Афанасий Тихонович?

— Вот он и покинул спорт, — загадочно ответила королева. — И прозябает в оздоровительном летнем лагере под Москвой. А мог бы стать президентом Гренландии.

— У нас хороший лагерь, — вступился Сева за Афанасия Столичного. — Наверное, лучший в Московской области.

— Что ж, — сказала королева, — я тебе верю, мой мальчик.

Она смотрела прямо перед собой, и у нее был очень красивый, но неподвижный профиль. Полное впечатление, что ее голову высекли из мрамора. И потом покрасили ее глаза и губы. Она казалась не королевой, а статуей. Сева даже хотел ей сказать об этом, но карета наклонилась, затормозила и встала.

Сева подождал, пока выйдет Снежная королева, потом выбегут и выползут ее подданные, и лишь потом сам спрыгнул на плитки, которыми была вымощена площадка перед дворцом Снежной королевы.

Плитки были ловко пригнаны, так что даже зазоров не видно, гладкие, отшлифованные, светлые, но все разные и каждая со своим узором, красивее, чем в метро.

Плитками была покрыта площадка размером с баскетбольную, и сбоку стояли в ряд несколько саней и снегоходов. А также вездеход на колесах и лыжах вместо задних колес.

А впереди Сева увидел и сам дворец Снежной королевы.

Никогда бы не догадался, что это дворец.

Скорее он был похож на очень большой деревенский дом. Нет, не на избу, а на старинный терем. И хоть он был сложен из бревен, крыша у него была крутая и покатая, а крыльцо высокое и крытое. Это было скорее место для отдыха, спортивная база, зимний курорт.

Королева сказала:

— Пошли, пошли, что ротик разинул? Разочарован? Надеялся увидеть снежный или ледяной дворец настоящей Снежной королевы? А тут какой-то мотель! Не бойся, мой мальчик. Все у меня настоящее. Но я не хочу привлекать к себе излишнего внимания. В Финляндии во всем царит порядок, даже автоинспектора нельзя подкупить. Лучше я, как обыкновенная жительница Дальнего Севера, буду заниматься филантропической деятельностью… ты понимаешь, что это значит?

— Да, это гуманитарная помощь.

— Глупое слово, — королева сморщила мраморный нос. — Может быть гуманная помощь, а гуманитарными бывают только науки.

— Но ведь по телевизору говорят!

— По телевизору тебе такого наговорят, что лучше родиться слепоглухонемым.

— Вы говорите по-русски совсем без акцента, — сказал Сева.

У Севы счастливый характер. Он быстро привыкает к людям. Вот и к королеве уже начал привыкать. В конце концов не ему нужна королева, а она его просит сделать для нее одолжение. А он, Сева, просто любит всем помогать.

— Я вообще не говорю по-русски, — ответила королева. — Но сейчас ты попал в мою волшебную страну, а здесь языков разных нет, не нужны они нам. Обходимся.

— Хорошо бы, так было на всей Земле. Во всех странах один язык! Как было бы здорово! — вырвалось у Севы.

— Почему? — спросила королева.

— Тогда бы у нас иностранные языки в школах отменили. Представляете, раньше был английский, а теперь идем в кино!

— Как наивно, — сказала Снежная королева. — Неужели ты думаешь, что учителя оставят вас в покое? Вам тут же придумают какую-нибудь этику, эстетику или сопротивление материалов!

И Снежная королева так грустно засмеялась, что Сева сразу догадался, что она когда-то училась в школе и у нее с этим связаны неприятные воспоминания.

— Да. — Снежная королева угадала мысли Севы. — В мое время в школах еще были телесные наказания.

— Сочувствую, — сказал Сева.

— Кстати, — обернулась к нему королева, — в частных беседах ты можешь называть меня просто Роксаной. Но при людях попрошу именовать меня «ваше величество».

— Слушаюсь, ваше величество!

— И без иронии! — сказала Снежная королева.

Королева первой подошла к обыкновенной деревянной двери, и дверь распахнулась, медленно, как и положено во дворце.

Они вошли внутрь.

Заиграла музыка.

По обе стороны двери стояли на задних лапах громадные белые медведи. В лапах они держали алебарды.

Увидев королеву, медведи дружно зарычали.

Сева зажмурился и покрепче вцепился в руку королевы Роксаны.

— Не бойся, они только стражники. И раз ты мой друг, они будут охранять и тебя.

Сева не стал спорить, но он читал недавно, что диким животным нельзя до конца доверять. Всегда тигру или льву, не говоря уж о медведе, который живет в вашей квартире, может что-то втемяшиться в башку, и он вас растерзает, как котлету.

Почему-то вестибюль королевского дома был куда больше, чем весь дом снаружи.

Это был зал, но, что самое удивительное, не деревянный, как ожидаешь, а ледяной или стеклянный, с прозрачными колоннами, белым, в метровых снежинках, потолком, голубым скользким полом. А между колонн на каменных постаментах стояли белые ледяные скульптуры.

Они изображали каких-то великих людей, потому что у них были гордые позы, высоко поднятые головы, а руками все они куда-то указывали. Правда, в разные стороны.

— Мои предки, — сообщила Снежная королева. — Большей частью по материнской линии.

Что это означало, Сева не догадался. Поэтому спросил:

— А по отцовской линии — они где?

— Они не заслужили монументов. Ты ж понимаешь…

Дальше спрашивать не было смысла. Не заслужили, значит, не заслужили.

— Мы поговорим у меня в кабинете, — сказала королева, направляясь к резной каменной двери в ледяной стене. Дверь была ростом в два этажа, и она тоже послушно раскрылась, когда к ней подошла королева.

Там белых медведей не было.

— Фотоэлемент? — спросил Сева.

— Какой еще фотоэлемент! — сказала королева. — Он бы у нас быстренько заржавел.

А сама улыбнулась. Словно знала, что такое фотоэлемент.

Кабинет Снежной королевы был поменьше вестибюля. Если бы не ледяные стены, в которых были спрятаны светильники, которые разливали сияние внутри стены, и не потолок в виде сталактитов — ледяных сосулек, которые свисали сверху и на конце каждой горела лампочка, можно было бы подумать, что это обыкновенный городской кабинет.

Снежная королева подошла к обширному письменному столу, заваленному бумагами, кассетами, пластинками, дисками с нависающим над ним экраном позолоченного компьютера, уселась во вращающееся кожаное кресло, оттолкнулась и закрутилась в нем, весело крича на лету:

— Ничего не знаю! Ничего не умею! Не желаю притворяться умной!

Взмахнула руками, и ничего на столе не осталось.

Лишь лист бумаги, исписанный крупными летящими буквами, гусиное перо, чернильница на краю стола да серебряный колокольчик.

— Порой, — сказала Снежная королева, замедляя полет в кресле, — я сама не понимаю, в каком мире я живу. А живу я давно, потому что, судя по всему, я бессмертна. Это совершенно неприлично, но никуда не денешься. Ведь у каждого есть свои обязанности перед народом и страной. Я стараюсь приносить пользу, но знаешь, мальчик, я далеко не всегда уверена, что это именно польза. А может, мне надо бы уйти в отставку и утопиться в Ледовитом океане.