Ванька Демигнисов всем жал руки и прощался до понедельника:

— До Астрахани сгоняю, в вотчину! Маменька сильно волнуется, как я здесь устроился, то-сё…

— Вань, хоть покатал бы нас! — кокетливо застреляла глазками бойкая Звенислава, немедленно поддержанная хором подружек.

— Сейчас не могу, — Ваня искренне прижал руку к сердцу, — рад бы, да не могу. Постараюсь договориться, чтоб в следующий раз нам хоть полчасика выделили, прокачу над городом…

Ванька усвистал, и, что греха таить, все с долей зависти смотрели ему вслед.

— Хороша-а-а лодочка… — вздохнул Илюха. — Но и прожорлива. Даже если учесть, что они на неё дополнительную механику поставили, маны жрёт как не в себя.

Это да. Там или маноприёмник мощный стоит, или маноаккумулятор.

— А я дозрел машину прикупить, — поделился с Ильёй я. — Завтра приказчик с автосалона обещался быть, каталог приволочь.

— Да ты что⁈ — Илья потрясённо развёл руками. — Ни в коем разе! Какой автосалон? Ты ж князь!

О СРЕДСТВАХ ПЕРЕДВИЖЕНИЯ И КУЛЬТУРНОМ ОТДЫХЕ

— И что с того, что князь? — не понял я.

— А то! — Илья довольно расплылся. — Ты не просто князь, ты князь, которому Муромские древним артефактом обязаны. Поэтому машинка у тебя будет не с конвейера, пусть даже лучшего качества, а штучная — песня будет, а не машинка!

Он мне почему-то начал напоминать Змея, агитирующего за очередную авантюру.

— Так придёт уже…

— Отменяй нафиг этого приказчика! П-ф! Я тебя лично свожу, всё покажу, посидишь, попробуешь — как рулится, удобно — не удобно, что поправить, материалы выберешь, какие больше глянутся, может, какие-то пожелания…

— Да куда пойдём-то, скажи толком?

— Как «куда»? На автозавод к нам. Не слышал, разве? «МАЗ» — «Муромский Автомобильный Завод»!

— Ядрёна-Матрёна! То-то я гляжу: ты то на одной машине, то на другой.

— Правильно. Вчера более бронированная была, на случай если таранить придётся туда-сюда, сам понимаешь.

— Ну да.

— А сегодня я намерен гульнуть. Мы хоть и не летающие, — Илюха ухмыльнулся, но нас девчонки тоже любят. Барышни! — обернулся он к стайке из пяти наших одногруппниц, как раз обсуждающих, куда бы пойти и «посидеть». — А кто хочет прокатиться? На открытой веранде в «Бухте Ерас» последний вечер тёплого сезона. «Очарование Митилены». Обещаны греческие вина и экзотические танцы! Я угощаю!

— Чур, я первая! — запищала Звенислава.

— Беги, садись, — широким жестом разрешил Илюха, — вон, видишь, чёрный с золотом кабриолет стоит?

Девчонки поскакали занимать места. Довольный Илюха смотрел им вслед как мартовский кот.

— Сегодня не могу, — ответил я на невысказанный вопрос.

— Эх, придётся одному отдуваться! Ну, давай, до завтра.

— К часу-то проснёшься?

— Да я и с утра могу, если хочешь! Чего кота за яйца тянуть…

— Не, с утра у меня дело, а вот к обеду я как раз освобожусь.

— Замётано! Куда подъехать?

— А сюда и подъезжай.

— Ладушки. Бывай!

Илюха с девчонками уехал, а я стоял, тупил посреди двора Академии.

«Бать, ты-то чего замер? — спросил Кузя. — От меня, что ль, нахватался?»

— Да про Митилену вспомнил, — вслух ответил я. Народу во дворе почти уже и не осталось.

— А чего по поводу воспоминаний о Митилене окаменевать? — Кузя тоже заговорил вслух. — Вроде, мы там особо не накосячили? Куда, кстати, пойдём-то — домой или в госпиталь?

— Домой, — решил я. — Завтра с утра опять тренировка, а я хотел ещё узор для накопителя нарисовать.

Я шёл по вечерней улице, наполняющейся прогуливающейся публикой, размышлял о том, что в тот раз в Греции мы с Кузей вели себя очень прилично, не то что Змей, и представляющийся мне узор будущего накопителя удивительно напоминал собой змеиные кольца.

845 лет назад

Вообще, поехать отдохнуть была идея Кощея. Типа, сколько можно впахивать? От работы и кони дохнут, а он вообще не железный, и вы не представляете, сколько нервов уходит на сосредоточенный сбор живой энергии (я сейчас примерно представляю и Коша вполне понимаю). Решающим аргументом стало: ласковое солнце и тёплое море ещё никому не вредили. Во всяком случае, в разумных количествах.

Что такое «разумное» для трёх архимагов и магистра, не уточнялось.

Магистром, если кто сомневается, был я. Меня уже четыре года сопровождал Кузя, и за эти четыре года мы с ним совместными усилиями уже почти добили повторное восхождение к статусу архимага. При этом я очень плотно занимался разработкой того, что (как я думал) должно было стать новой школой магии. И, собственно, стало — для меня одного. Но усилий в эту работу было вкачано столько, что я реально уже подзаколебался и к предложению отдохнуть отнёсся с большим энтузиазмом.

Змей, как обычно, был рад любой заварухе. И он же от большого сердца Ярену с нами пригласил — за компанию.

Не могу сказать, что я пришёл от этой новости в особенный восторг. Отношения наши после моего падения практически сошли на нет, хотя иногда Ярена ностальгически набивалась ко мне переночевать. «Друзья с постелью», так она это называла. Всё время рассказывала, какие толпы молодых и перспективных поклонников за ней ходят. Я никак не мог понять — то ли она во мне ревность возбудить хочет, то ли, фигурально выражаясь, затеяла разжечь огонь угасшей страсти. Слушать про воздыхателей мне быстро надоело, и как-то так я начал всё больше от заманчивых Ярениных предложений отказываться. Но раз уж Змей её пригласил, я выступать не стал. Ну, хочет лететь — пусть летит.

Короче, долго сказка сказывалась, да недолго дело делалось. Змей умыкнул академический ковёр-самолет, оставив вместо него качественную такую иллюзию. Её можно было потрогать, пыль выхлопать, только полететь никак… Змей уверил, что комар носа не подточит, тем более, что ковёр всё равно не должны были использовать до масленицы. А к ней мы его вернём. Ну, по крайней мере, таковы были планы.

Остановиться решили на Макарии, уж очень название забавное, хотя Кощей и занудствовал, мол, это «Блаженная Страна» в переводе. Городок, в котором закупались продуктами, назывался Митилена и, если совсем честно, представлял собой просто сборище каменных лачуг. Зато бухта Ерас оказалась выше всяческих похвал. Множество живописных мелких островков, от просто кусков скал над морем, до вполне приличных кусков суши с рощицами олив.

*Макария — старинное название

острова Лесбос.

В первый же день Кош осчастливил нас драматической историей известной местной поэтессы, которая сперва рассталась с любовником, потом вышла замуж, но вскоре потеряла от болезни мужа и дитя, потом решила искать утешение в преподавании, но слегка подвинулась рассудком и начала приставать к своим же ученицам, и, наконец, к сорока годам вдруг вспомнила, что женщине свойственно любить мужчину и обратила свой взор на живущего поблизости рыбака. Рыбак не особо отвечал ей взаимностью и вообще, говорят, любил только рыбалку и море. Но поэтическая дама всё равно каждый день приходила на берег, наблюдала за тем, как рыбак готовится выйти в море и сидела на берегу до тех пор, пока он не возвращался обратно.

— И вот, в один трагический день, — вещал Кош весьма патетическим тоном, — бедный рыбак не вернулся. Чувствительная поэтическая натура не выдержала утраты, и женщина бросилась со скалы в море, прямо в пенные волны.

— А пиво здесь подают? — спросил Змей, должно быть, вычленив для себя в рассказе главное слово — «пенные».

— Тварь ты бесчувственная! — осудил его Кош. — Я тут распинаюсь, историю пересказываю…

— … душещипательную, — с некоторым подвыванием подсказал я.

— И ты туда же со своим сарказмом! А рыбак, между прочим, погиб!

— Да он просто задолбался, что за ним ходит какая-то левая полусумасшедшая баба! — бессердечно изложил своё ви́дение событий я. — И в один прекрасный день плюнул на всё и уплыл.