— Вон она! — закричал Иван Семёнович.

Увидел! Тает моя тень!

Хуже того, следом увидел меня и хозяин кабинета — по-видимому, единственный, у кого здесь было оружие. Маленький, металлически блестящий предмет с коротким стволом мелькнул в его руке. Страшно грохнуло, закладывая уши.

И сразу грохнуло ещё страшнее — сработало моё ожерелье. Ударной волной откинуло всех! Лопнули стёкла в высоком окне, вылетая на улицу сверкающей россыпью. Я бросилась между повисшими на петлях рамами, не дожидаясь, пока в двери вломятся топочущие по коридору мужики.

Летела я, задыхаясь от ужаса, пока не поняла, что город давно кончился, и вокруг сплошные голые поля и из света — только усыпанное звёздами небо да серпик луны. Я упала прямо в сугроб и затряслась, обнимая себя руками. Вот, значит, как выглядит работа местного антимага. Ты просто становишься самым обычным человеком. Вдруг. Зубы у меня выбивали форменную дробь. Нет, не от холода.

Метель швыряла в меня снег целыми горстями, и вскоре вокруг образовался небольшой снежный валик. Не хватало в снеговика превратиться! Я встала, отряхиваясь.

Теперь ветер трепал подол моего платья, волосы, и в этом был существенный плюс — мана начала прибывать, наполняя меня уверенностью, успокаивая.

Так. Отставить панику. Все без исключения доступные мне источники указывали на что? Настолько одарённых людей в этом мире чрезвычайно мало. Сколько на миллионный город? Десяток?

Пожалуй, я бы поставила на «один». Ну, в лучшем случае, «два».

Значит, моя задача — не попадаться ему на глаза. Затея весьма затруднительная, если предположить, что батюшка может пренебречь потерей лица и таки ещё раз наведаться в гимназию, для окончательной проверки.

Я села на куль. А Маруся? Увидит ведь он её, и что будет? Как её выручить? И меня по-любому засада ждёт.

ПУСТЫНЬКА

— Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная? — спросил слегка дребезжащий старческий голос.

Русские сказки я читала сравнительно недавно и уверенно ответила:

— Тепло-о-о, дедушка!

— А чего на куле сидишь да трясёсся? — в поле моего зрения появился совершенно седой дедок с длинной бородой, в чёрной рясе и чёрном же расстёгнутом тулупчике.

И было в глазах у него что-то такое… Я вздохнула, понимая, что от этого дедушки я точно уже не успею убежать.

— Это я, дедуль, от душевных переживаний. Только антимагией сразу не шар а шь, и так ноги еле держат.

Дедок усмехнулся и посмотрел на меня хитро:

— Ну, пошли тада чай пить, чтоль?

Я встала и потянула из сугроба свой кулёк:

— Пошли.

Пустынька* оказалась крошечная, спрятанная под тремя разлапистыми дубами, отчего я её и не заметила, пролетая.

*Монашеское поселение в традиции православия,

обычно удалённое от всяческих поселений.

Там может жить один человек или много.

Главное, что вокруг пусто от суетливых людей,

поэтому и «пу стынь».

— А я думаю: кого это мимо меня несёт? А тут, глянь — Машенька. С малиной будешь?

— Давайте.

Дедулька вручил мне кружку с горячим медово-малиновым чаем:

— Дивное про тебя вижу, аж поверить трудно. Не объяснишь старику?

Я так уже устала от всей этой беготни и шпионских игр, что рассказ пошёл легко, словно я за этим сюда и примчалась. Сколько просидели — даже не знаю. Часа два или три. Или четыре? Дедок слушал внимательно, иногда высоко поднимая белые брови, иногда посмеиваясь. Риталид попросил посмотреть, удивлённо качал головой. Когда дело дошло до последних событий, он сказал:

— А-а, это отец Сергий. Горяч он, привык с военными скакать. Ты как увидишь его, скажи: отец Макарий велел дурью не маяться, да лучше смотреть за островами, а не гимназисток ловить.

— А я его увижу?

— Конечно! Он ведь без тебя, почитай, к утру Богу душу отдаст.

— Как же? — растерялась я. — На него же ожерелье совсем не среагировало?

— А его не ожерелье, его стеклом от окна зацепило. Брюхо располосовало — не всякий раз саблей так получится.

Я смотрела на дедушку, открыв рот.

— Чего такое? — усмехнулся он. — Сергию тоже полезно полежать, о жизни подумать. Гордыню смирить маненько. Хорошо, что ты ему на пути попалась. А то ведь до мыслишек о всемогуществе полшажочка осталось.

Я подумала, что злополучный отец Сергий мне попался примерно с тем же эффектом. Очень отрезвляюще.

— А как я его найду? Если я в эту охранную контору явлюсь, не поверят ведь мне…

— Ясно-понятно, не поверят. Начнут пулять, чего доброго. Ты сразу в больницу лети. На юге города, новая. Парк большой вокруг, а по всей ограде — фонари. Сверху огроменный квадрант получается, не промахнёсся.

— А сам отец Сергий меня с ходу не шарахнет?

Дедуля задумчиво пошевелил бородой.

— Этот мо-ожет… Ладанку тебе дам. А то ить скопытится отец Сергий по собственной горячности, а у него дел ишшо сколько!

БОЛЬНИЦА

Больница реально оказалась здоровенная, раскинувшаяся несколькими корпусами по приличной территории. И где теперь этого отца Сергия искать?

Ответ нашёлся быстро — в том корпусе, около которого дежурили знакомые фургоны с растопыренными в небо трубами. Кстати, этот Сергий что-то там про новый способ передвижения говорил. То есть они тут левитировать не умеют, что ли? Или, если верить Европейским хроникам, всех специалисток посжигали? Поэтому до сих пор ни одна труба вверх и не смотрела, вот оно что.

Ну, да ладно.

Я облетела здание вокруг. Похоже, тут только тяжёлые палаты и есть. Тэ-э-экс… Я пристроила свой кулёк на крыше этого же корпуса, между вентиляционных труб и уселась наблюдать. Периодически подъезжали кареты скорой помощи, в точности похожие на ту, в которой меня возили на полицейское освидетельствование. И на многих медиках были такие же зелёные ватные халаты с капюшонами, как выдавали мне для переезда. Изредка кто-то из служащих переходил в таких же халатах из корпуса в корпус. Ну, отлично.

Я трансформировала своё платье в медицинскую форму, сменила цвет глаз на карий, волосы сделала порыжее и собрала в шишку. Это всё на случай, если кто-то сможет пробиться сквозь мою тень. Накинула невидимость. Слетела на тротуар. Между прочим, после определённых часов налёта я всё-таки научилась туфлями в качестве опоры вместо платформы пользоваться, особенно если без резких движений.

К крыльцу реанимации как раз подъехала скорая, выкатили носилки. За этой суетой я спокойно вошла в здание. О! Вон у двери лифта бойцы дежурят, значит, мне туда. Я загрузилась вместе с несколькими медсёстрами в большой грузовой отсек, прижалась в уголок. Халат из образа устранила, кстати, в здании он совсем ни к чему.

На выходе на второй этаж никого не было, а вот на третьем — были. Я вылетела, снова пользуясь туфлями вместо леталки — чтоб не топать.

Палату нашла по такому же признаку — охрана. Здесь пришлось ждать. Я просидела пятнадцать минут, начала уже раздумывать над тем, не усыпить ли весь этаж, не сработает ли после этакого фортеля сигнал тревоги, и не причинит ли это вреда другим пациентам — и тут прибежала дежурная медсестра, которая начала заходить во все палаты по очереди, проверять приборчики и что-то записывать в разных папочках. Ну, ура!

Нужная мне палата была четвёртой по счёту. Я проскользнула внутрь вслед за сестрой, шагнула в угол, потому как сразу за нами вошёл один из охранников, и внутри немедленно стало тесно. Девушка смотрела на приборы и хмурила брови. Плохо, видать. Ну, хотя бы жив.

Она поправила какие-то трубочки и вышла. Вышел и охранник, закрыв дверь на замок. Оп-па. Ну, ладно, потом будем думать, как выбраться. Сперва дело.

Я подошла к отцу Сергию, утыканному трубочками. И поняла, что он смотрит на меня из-под ресниц.

— Пришла? — я, скорее, догадалась, чем услышала.